Луна в мышеловке - Грушенька Светлова

тумбочки черную полумаску, надел на лицо. Сейчас ей незачем было видеть его эмоции. Какой-то предмет положил в карман брюк. Затем, медленно приблизившись к койке, неспешно обошел ее по кругу, любуясь безупречным гибким юным телом, раскинувшимся перед ним в непристойной раскрытой позе, дрожащим и извивающимся. Огромные восточные глаза, сверкающие от слез, смотрели на него умоляюще и ненавидяще одновременно, ловя каждое его движение. Ему нравилось чувствовать эту немую покорность и наблюдать, как эти нежные губки растерянно ловят ртом воздух, в ужасе ожидая пыток, боли, мучений…

– Знаешь, какая ты красивая, Лали… – произнес восхищенным горячим полушепотом, склоняясь над девушкой. Провел тыльной стороной ладони по нежно-пылающей малиновым заревом щеке, по трепетной шейке, по пышным холмикам груди с твердыми камушками сосков, по часто вздрагивающему плоскому животу. – Везде красивая… и везде вкусная… – прошептал он на ушко. – Ты вдохновляешь на разные плохие вещи… Тебя хочется развратить…

Рука Виктора скользнула между широко разведенных ног, ласково погладила влажный вход, а сам он склонился и тронул губами ее раскрытый ротик, теперь такой покорный и готовый на все. Найдя маленький пульсирующий бугорок, мужские пальцы осторожно смазали его влагой и медленно задвигались по кругу, вырывая из женской груди сладкий стон удовольствия. Вдохнул его в себя и тут же погасил поцелуем, глубоко проникая языком в сочную горячую плоть, толкаясь и посасывая. Взволнованное юное тело вздрагивало и трепетало под ним от этих нежных ласк, извиваясь и дрожа, мучаясь страхом и наслаждением одновременно. Остановился, нависая над ее раскрасневшимся от стыда и возбуждения лицом и вглядываясь в опьяневшие мечущиеся глаза, золотистые, глубокие, все еще влажные.

– Остро, правда, куколка?… – произнес с порочной улыбкой, вскользь вопросительно касаясь губ. – Ты ведь мне веришь, Лали? – Тяжелая ладонь легла на ее горло, пальцы нащупали сходящий с ума пульс. Почувствовал, как она сглотнула от волнения.

Ответ прочел в растерянном взгляде и кивнул, довольный этим ответом.

Рука переместилась на холмик груди, грубовато сжав. Пальцы поиграли с соском и отпустили, двинувшись вниз. Любуясь гибким женским телом и наслаждаясь гладкостью шелковой горячей кожи, Виктор прошелся вдоль койки и остановился между широко разведенных дрожащих бедер. Заметил, как девушка облизала губы, задышав чаще, как выгнула спину и дернула руки в наивной попытке спрятаться от его взгляда и, конечно же, от его прикосновений…

Осторожно провел двумя пальцами по бессовестно пульсирующему и исходящему нектаром цветку в обшитой жемчугом прорези. Размазал ее соки по губам, попробовал кончиком языка, облизал. Раздвинул розовые влажные лепестки, любуясь никем не тронутым лоном, погладил вход и вдруг резко дернул в стороны тонкие кружева, разрывая трусики пополам. На инкрустированный паркет посыпались жемчуженки, а Лали вскрикнула от неожиданности, заметавшись в своей ловушке, часто вздымая грудь и выгибаясь дугой. Маленькая, попавшаяся в его мышеловку черная златоглазая кошка, которой никогда из нее не вырваться, если он этого не пожелает… Губы невольно скривились в довольной улыбке, пальцы легли на женское бедро и заскользили, повторяя изящные узоры татуировки.

– Ты… просто тварь! – остервенело прошипела кошка, задыхаясь и дрожа.

– Вот как… – тут же нахмурился, убирая руку. Правда, лишь для того, чтобы замахнуться и тут же обрушить тяжелый шлепок по нежной голой попке, один, второй, третий, шестой, десятый, заставляя девушку вздрагивать и задыхаться и оставляя на белой коже красные отметины.

Голова закружилась от подступившего к горлу желания. С трудом подавил порыв наброситься на нее, истерзать хищными захватами, порвать нежное девственное лоно и оттрахать грубо, глубоко и жестко, как он это любил. Так, чтобы она кричала, пока он ее долбит, чтобы умоляла бить глубже, чаще, безумнее… Чтобы билась в припадке наслаждения, когда он заливал бы спермой ее кончающее лоно…

Но что ж, с упрямой девственницей он, пожалуй, готов был подождать… правда, не слишком долго…

Заставил себя остановиться и неспешно прошел к изголовью койки. Крепко сжал ее щеки, принуждая девушку открыть рот, склонился и жадно впился в него, имея и пожирая своим. Поймал губами бессовестно вкусный язычок, засосал, не позволяя увернуться, выпустил и прикусил губу, вырвав тонкий вскрик из женской груди. Отпрянул, любуясь ошалевшей от похоти и взрывных ощущений красивой девочкой, жаждущей продолжения и одновременно желающей его убить.

– Так как ты меня назвала, Лали? – прорычал угрожающе, испепеляя сверкающие темной бронзой глаза. Несколько секунд наблюдал, как она борется с собой, мечется между желанием покориться, чтобы получить наслаждение, и желанием оскорбить, задеть, укусить, чтобы спровоцировать на новый выпад с его стороны.

– Г-господин… Я назвала вас господин, – прошептала, почти не дыша. Виктор скривился в довольной ухмылке, не в силах скрыть собственную эйфорию. Сильнее надавил на ее щеки, разжимая пухлые истерзанные им губы. Склонился и жарко поцеловал, перемазывая в собственной влаге, вынуждая глотать, сосать, подчиняться, увязать в этой липкой паутине его желания.

Всей кожей ощущал, как она сдается, охваченная наслаждением от его ласк. Чтобы усилить эту сладкую пытку, сжал грудь, покрутил сосок, потом припал к нему ртом, жадно вбирая и мучая языком твердую вершинку. Несколько минут ласкал, упиваясь и доводя до исступления, потом стал покрывать жаркими нежными укусами и поцелуями все ее тело, постепенно спускаясь вниз. Добравшись до сочной ягодки клитора, прильнул к ней губами и поглотил, то поигрывая кончиком языка, то обжигая его шершавой поверхностью.

– Н-нет… – зашептала горячо, дергаясь и ласкаясь перевозбужденной киской о его губы. – Нет, прошу… – Женские бедра затряслись мелкой дрожью от остроты ощущений. Широко раздвинул в стороны раскрасневшиеся нижние губки, сосредоточился на клиторе, пожирая, дразня, покусывая и щекоча. Пальцем осторожно протиснулся в узенькое отверстие девственного лона, толкнулся чуть глубже, лаская и растягивая, вырывая из губ девушки ошеломленный полувздох-полустон.

Отчаянно звеня цепями, попыталась увернуться от его ласк, только ремни держали крепко. Ни малейшего шанса избежать сладкой пытки… Ни малейшей возможности отстоять свою гордость… Палец проник глубже, вовсе не причиняя боли, лишь вызывая новые волшебные стоны блаженства и острые спазмы в глубине. Ускорился, добавил второй палец, начал ритмичнее скользить ими в лихорадочно пылающей тугой щелке. По руке заструился ее сок, внутри все сжалось и налилось в предвкушении оргазма. Гибкий стан изогнулся, подставляясь и дрожа. Когда почувствовал, как она сама насаживается на его руку, покачивая попкой, отстранился от бесстыдно налившегося бутона и выпрямился, любуясь этим завораживающим зрелищем. Не получив такой желанной разрядки, девушка задыхалась как рыбка, запутавшаяся в сети и выброшенная на берег.

Боже, как же он хотел взять ее прямо сейчас, наплевав на принципы, на чувства, на интуицию… В конце концов,