Луна в мышеловке - Грушенька Светлова

близости. Красивый, элегантный, упивающийся своей властью над ней. Остановился и оперся ладонью о стену, занося руку над ее головой. Наклонился, чтобы их лица стали ближе.

– Есть такие сабочки, Лали, – прорычал он угрожающе нежно, неспешно поглаживая ее подбородок и заглядывая в изумленно распахнутые глаза, – которые любят напрашиваться… – Его рука скользнула по шее, пальцы принялись гулять по покрывшейся мурашками обнаженной коже, обходя стороной болезненно напрягшиеся соски. – Я уже говорил тебе, им доставляет удовольствие оставаться гордыми и непокорными, пока их грубо имеют… – Его рука опустилась ниже, касаясь низа живота тыльной стороной ладони. – Скажи мне, ты такая, Лали?.. Хочешь, чтобы я грубо тебя отымел?

– Н-н-нет… – пролепетала, заикаясь и вздрагивая от его пальцев, осторожно поглаживающих ее нижние губки в жемчужной прорези трусиков.

– Правильно, нет… – улыбнулся мягко, поправил черные упрямые локоны, заправляя их за пылающее ушко, приблизил к нему губы, обсыпая мурашками с ног до головы. – Кажется, я догадываюсь, какие наказания ты предпочитаешь… Ты ведь и сама уже поняла, да, девочка?

Нет, она ничего не поняла… Рядом с ним она в принципе ничего не понимала. Переставала нормально мыслить. Он подавлял ее, он расшатывал ее нервную систему, он заставлял хотеть странных вещей вопреки воле. Точнее просто не оставлял выбора…

Почувствовала ласковое прикосновение его пальцев к своей ладони, а потом… Одно резкое умелое движение, и ее закрутили, будто в танце, разворачивая на сто восемьдесят градусов. Ни боли, ни возможности вырваться, ни сил, чтобы кричать. Сильно заведенная за спину рука и хватка за копну волос даже не вызвали дискомфорта. Разве что страх от осознания, что она попалась, что ее ведут куда-то, плавно и ловко направляя, что сзади к ней прижимается сильное возбужденное мужское тело, а голову дурманит его аромат – волнующий, дорогой, пряный, мускусный…

Несколько шагов – и Виктор толкнул плечом какую-то дверь, затягивая за собой Лали, как змей утаскивающий мышку в свою нору. Там, внутри, оказалось темно, если не считать горящих повсюду свечей в роскошных серебряных канделябрах, которые вырывали у тьмы какие-то странные очертания интерьера. Еще толком ничего не осознав, занервничала, запсиховала, задергалась, пытаясь вырваться, потому что то, что она увидела, совсем ей не понравилось… Сочетание ослепляющей красоты и роскоши богатого дворцового интерьера и страшных предметов средневековой пыточной…

– Спокойно, девочка… Не надо бояться, – ласково прошелестел у самого уха обволакивающий мужской шепот. Горячий влажный рот стал покрывать нежными захватами шею, то немного болезненно посасывая и покусывая кожу, то целуя влажно и волнительно.

Его слова, его голос, его прикосновения действовали неизменно – новые волны жара поднялись от низа живота, будто погружая все тело в кипяток. Лали задыхалась от остроты эмоций. Попыталась рвануться из железной хватки, но тщетно. Всего несколько жалких попыток – и ее толкнули к какой-то высокой кожаной койке, прижали к ней грудью и лицом, между ног вклинили колено, руки вытянули над головой. Умелые, четкие, отработанные простые действия, которым ей нечего было противопоставить.

Каждый резкий вздох причинял жжение, на глазах выступили слезы, взгляд растерянно метался по комнате, пытаясь рассмотреть все сквозь мутную пелену.

Помещение, скорее всего, было без окон. Плотные темно-пурпурные шторы из тяжелого узорчатого шелка, наверняка, просто декорировали стены, потому что не пропускали ни единого лучика света. Такой же текстиль использовался для балдахина и покрывала кровати, а также для обивки старинной резной мебели, покрытой серебром. В контрасте с ним его оттенял темно-изумрудный шелк обоев. В богатый вычурный дворцовый рококо легко вписывались современные кожаные кресла для сексуальных пыток причудливых форм и назначений. Кое-где на стенах в специальных креплениях гроздьями висели цепи, кожаные ремни, маски, плетки и прочие атрибуты, которые Лали толком не успела рассмотреть. Большой косой крест крепился к одной из стен. На потолке был закреплен другой, прямой. С него лианами свисали мощные толстые цепи и ремни на железных крюках и петлях. Ничто здесь не оставляло даже лучика надежды. Все это слишком напоминало ловушку, тюрьму, пыточную… то место, где причиняют боль и откуда никогда не отпустят на свободу.

– Я… не делала ничего такого… Мне просто не понравилось вино… – в каком-то тупом отчаянии прошептала она, вся содрогаясь от крупной нервной дрожи.

– Я знаю, куколка… Это просто игра. Расслабься… – Его свободная рука, теплая и чувственная, мягко прошлась по ее плечу вверх и убрала растрепавшиеся волосы с лица. Затем опустилась вниз и погладила попку, проникая под трусики. – Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Мы подписали контракт, в котором четко определили наши желания и предпочтения. Не волнуйся, я умею следовать правилам и доставлять удовольствие. – Мужские пальцы уверенно скользнули ниже, потерев узенький, трепетно сжавшийся вход, затем погладили мягкие горячие нижние губки. – Ты вся влажная, Лали… – констатировал он неоспоримый факт, приводя девушку в еще большую панику.

– Нет, пожалуйста, не надо, г-господин… Я все сделаю, только не причиняйте мне боль, – совсем потеряв контроль, впала в панику она, когда запястья вдруг оплели кожаные браслеты на цепях.

– Я знаю, моя хорошая… – без тени сомнения подтвердил Виктор. – Я знаю. – Еще одно ловкое и сильное движение, и ее подхватили на руки, закинув спиной на койку с ногами. Не успела поймать равновесие, чтобы не упасть, как почувствовала широкий ремень на собственной талии, не позволяющий сдвинуться с места. Цепь на наручниках натянулась, руки поднялись вверх и разошлись в стороны, оставляя тело без защиты. Дернулась, попытавшись отбиться, но пойманная за щиколотку нога тут же оказалась прикованной к краю койки кожаным браслетом на уровне бедра.

– Нет, прошу… – зашептала сквозь слезы, прекрасно понимая, что это бесполезно.

– Тише… расслабься… – Не торопясь и не паникуя, Виктор последовательно и четко затягивал ремешки и защелкивал крепления, постепенно обездвиживая, словно паук, поймавший в сети прекрасную бабочку.

– Я отказываюсь от контракта… Я хочу его расторгнуть! – выпалила из последних сил.

– Это невозможно… – покачал головой, уничтожая последнюю надежду. Обойдя койку со стороны головы, мужчина поймал вторую ее ногу и тоже пристегнул за щиколотку. Еще одна пара ремней оплела ноги под коленями и натянулась, поднимая и широко разводя в стороны бедра.

– Нет, нет, нет… – зашептала Лали, но Виктор уже не обращал на это никакого внимания. Закончив свою работу, он отошел, окинув опутанную жертву оценивающим взглядом. Снял пиджак, отбросил его на постель, ослабил галстук и стянул через голову. Расстегнув запонки и отложив их на прикроватную тумбочку, аккуратно закатал рукава чуть выше локтей. Раскрыл ворот рубашки, обеспечивая себе дыхание и свободу движений.

Достал из