Огненная купель Шантунга - Александр Борисович Чернов

холодный ветер, развевая ленточки бескозырок у встающих в строй моряков. Для российского императорского флота Тихого океана начинался новый день. Командующий, окинув взглядом окружающую живописную картину пробуждающихся кораблей, вдруг тихо рассмеялся:

– Ох, Всеволод Федорович, красота-то какая… Значит, говорите, на «Петропавловске»…

Ну, даст бог, Иван Константинович наш поудачливее будет. А засиделись мы с вами преизрядно. Да-с. Только и хватятся же меня сейчас на «Светлейшем»! Дукельского-то я ночью не отправил вахтенного начальника предупредить. Катер мой до сих пор у трапа.

– Степан Осипович, не извольте беспокоиться. Мы ночью немного посамовольничали. Так что ваш флаг, покорно прошу прощения, у нас на фор-стеньге сейчас будет поднят. Мы с лейтенантом Дукельским на нашем катере ночью сходили и все организовали, – раздался из-за спины Руднева негромкий голос старшего офицера «Громобоя» Виноградского. – На «Потемкине» не обидятся, ведь мы теперь побратимы.

– Спасибо, Илья Александрович, выручили! Благодарю…

И в то же мгновение, заглушив полушепот Макарова, прозвучали первые отрывистые слова команды вахтенного начальника: «На Флаг и Гюйс! Равняйсь, Смирна-а-а!.. Флаг и Гюйс… Поднять!»

Глава 4

«Дер таг»[11]

Порт-Артур, Желтое море у мыса Шантунг. 27–28 декабря 1904 года

Первым в море ушел отряд Григоровича с тремя «соколами». Его броненосцы с утра пораньше спокойно и неторопливо, по-будничному проплелись за тралящим караваном, всем своим видом демонстрируя, что идут на очередное отрядное маневрирование, из которого возвращаться предстоит практически в темноте. Однако к ночи они не вернулись…

За полтора часа до полуночи из сетевых коробов, не открыв освещения, начали выходить корабли Руднева и Небогатова в сопровождении семи эсминцев постройки Невского завода. Не возвратились на свои бочки и дежурившие «Три Святителя» с «Мономахом». Той же ночью опустел рейд Дальнего: закончив продолжавшуюся двое суток погрузку, шесть вспомогательных крейсеров и пять транспортов с войсками, пушками и снаряжением под командованием великого князя Александра Михайловича, державшего флаг на крейсере 2-го ранга «Штандарт», вышли в море, держа курс к побережью Кореи. Замыкал колонну крейсер-аэростатоносец «Русь»…

Об отсутствии в Порт-Артуре броненосцев Григоровича и всей второй линейной эскадры стало известно на флагмане Соединенного флота только через десять часов, на три часа позже информации о выходе гвардейцев. За это время русские отряды успели соединиться, миновать в визуальной видимости мыс Шантунг и двинуться строго на зюйд. Тем временем недалеко от Шанхая, но уже вне территориальных вод, заканчивали последние приготовления к выходу в Артур груженные «под завязку» пароходы и три вспомогательных крейсера Засухина. Сопровождавшие их крейсера Грамматчикова куда-то «отлучились»…

Однако такое запаздывание информации абсолютно не смутило штаб уже вышедшего в море японского флота. Адмирал Того был неплохо информирован о русских планах захвата Пусана. И дать им заблокировать себя у Мозампо он не хотел. Замысел его контригры предусматривал в основе своей быстрый, кинжальный удар по транспортам противника и столь же быстрый отход милях в ста – ста пятидесяти южнее широты Циндао. В случае выхода с конвоем всего флота Макарова бой должен был начаться на полсуток позже, ночью, с атак двух флотилий истребителей и одной – миноносцев.

Вскрытый разведкой выход с конвоем лишь эскадры Руднева и четырех старых броненосцев неожиданно порадовал. Внезапно вновь появился шанс разбить русских по частям, на что в штабе Соединенного флота уже почти и не надеялись. С учетом того что новые броненосцы русских пока находятся в базе и, судя по всему, к выходу в море не готовятся, можно было попытаться решить обе задачи: «отгрызть» изрядный кусок от вражеского линейного флота и перетопить гвардейские полки царя, крепко насолившие на перешейке армейцам.

* * *

Против ожидания Руднева на протяжении первой сотни миль пути их почти никто не встретил. Ну, не считать же за комитет по встрече японский вспомогательный крейсер, который успел спрятаться в Циндао, откуда уже в вечерних сумерках отправил донесение адмиралу Того о проходе русской эскадры на юг, подтвердив ее состав.

Но еще до того как телеграмма японского разведчика кружным путем через Шанхай и Нагасаки дошла по кабелю до адресата, информацию об этом контакте получил и адмирал Макаров. Ее отстучал в эфир телеграфист «Громобоя», а ретранслятором выступила мощная телеграфная станция флагмана немецкой азиатской эскадры, броненосного крейсера «Фюрст Бисмарк», что было сделано немцами во исполнение неких тайных договоренностей на высшем государственном уровне.

На следующее утро рейды Артура были практически пусты. Макаров и Рейценштейн вышли в море, прихватив с собой «Бураков» и шесть больших мореходных эсминцев. Вот только об этом японская разведка смогла доложить по инстанции лишь через двое суток. Сбой в ее работе был вызван полной недоступностью телеграфа, глушением любой исходящей морзянки искрой «Амура», арестами нескольких разведчиков, произведенными полицией, и задержанием дежурными канонерками семи вышедших в море рыбацких джонок.

Тем временем адмирал Чухнин продолжал движение на юг. Строго по плану, что положительно характеризовало как профессионализм разрабатывавших его офицеров, так и общий уровень подготовки флота. Около 19:00 к конвою присоединились пришедшие от Шанхая крейсера Грамматчикова.

Первая половина ночи прошла спокойно, и лишь около 03:30 на «Новик» вылетели неизвестные миноносцы. Потом «Очаков», преследуя неопознанный быстроходный пароход по курсу конвоя, ранним утром обнаружил на восточном горизонте пару силуэтов чужих военных кораблей и вернулся. Японцы были неподалеку и регулярно переговаривались морзянкой по радиотелеграфу. Становилось ясно, что бой неизбежен.

Часов в десять утра на левом крамболе открылась пара вспомогательных крейсеров японского флота. Тотчас посланные отогнать их «Новик» с «Богатырем» через сорок минут доложили об обнаружении первого серьезного противника: идущих отдельными отрядами двух «гальюнов»[12] с «Токивой», «Ивате», «Идзумо», «Адзумой» и «Якумо». Кроме них наблюдатели-воздухоплаватели с «Руси» заметили два отряда бронепалубных крейсеров, а вскоре несколько севернее усмотрели и второй отряд больших кораблей. Судя по всему, Соединенный флот прибыл «на стрелку» в полном составе.

Вице-адмирал Чухнин, получив «квитанцию» на свое донесение от штаба Макарова на «Потемкине», приступил ко второй части плана. «Русь» быстро опускала демаскирующий положение колонны наших транспортов аэростат, а ее суда разворачивались «все вдруг» на 16 румбов. Перестраивались также и боевые отряды: броненосцы Чухнина поближе к транспортному каравану, а пеленгом от них в сторону надвигающегося противника – эскадра Руднева. Скорость конвоя была поднята с 8 до 10 узлов.

Вскоре крейсера получили приказ вице-адмирала доразведать диспозицию вражеского флота. При этом командовавший «Новиком» Балк, который сменил на его мостике фон Эссена, переведенного по приказу Макарова на «Цесаревич», заставил Руднева изрядно понервничать. «Новик», передав флагами и телеграфом информацию о замеченных им кораблях противника, резко ускорился и, неся у форштевня белопенный бурун, пошел на сближение с Камимурой. Балк явно пытался разобрать, что именно скрывается в облаке дыма на юго-востоке, и если это колонна броненосцев Того, то каким строем