Лекарь безумной королевы + Бонус (СИ) - Пилипенко Мария

Хмуро обвел он собравшихся тяжёлым взглядом. Увидев мертвого брата, усыпанного цветами прямо на пиршественном столе, он перевел взгляд на королеву.

-- Что здесь происходит? -- спросил король.

Та поднялась на негнущихся ногах и отважно улыбнулась, глядя своей судьбе прямо в глаза.

-- Приветствую вас, ваше величество! Вы как раз вовремя. Мы только собирались отправить вашего усопшего брата в последний путь. С дозорной башни в ров. Достойный конец для достойного представителя рода Дрейков.

После очередного удара грома в зале наступила такая тишина, что слышен был только стук ледяного дождя и хруст веток в саду.

-- Всем покинуть зал и разойтись по своим комнатам, -- повелел король, -- Кроме лорда-канцлера. Уэйд, ждите меня в моем кабинете.

Гости спешно покинули зал.

Король подошёл ближе к телу брата.

-- Перенесите его в часовню, -- приказал он страже.

Аллард поднял глаза на королеву. Та гордо стояла у тела мертвого врага. В ее взгляде был вызов, она была готова ко всему и ни о чем не жалела.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Супруги, увидевшие друг друга впервые. Юная королева с безумно горящими глазами и огненными волосами, словно в них запуталось жаркое лето. И седовласый мощный Аллард, похожий на мрачную суровую северную зиму.

-- Уже поздно. Королеве нужно отдохнуть. Идите в свою комнату, ваше величество, -- негромко сказал король.

Эмбер повиновалась.

Она шла к себе и понимала, что этой ночью за ней придут. Поэтому она не разделась и не легла в кровать. Сняла украшения и одела платье попроще, шерстяное и теплое. В подвалах, наверное, сейчас холодно. Эту ночь она должна была пережить одна, наедине со своими страхами, ведь верной Фалины, всегда готовой поддержать и выслушать, с ней сейчас не было.

Присев на скамью, королева закрыла глаза и приготовилась ждать.

Ждать своей участи.

***

Слуга зажег свечи и помог королю раздеться.

Аллард знаком указал Конраду на кресло, сам же отгородился от него ширмой.

-- Рассказывайте, лорд Уэйд. Я хочу знать все с самого начала. С того момента, как я покинул замок.

Слуга тем временем помог королю освободиться от одежды, а Лестер осмотрел рану на плече.

Глянув на воспалённое плечо, на дренаж, пропитанный гноем, лекарь, извинившись, тронул лоб властителя. Тот пылал.

-- Тут нужно не просто перевязать, ваше величество. Рану необходимо очистить и зашить. Желаете настойку белены? Будет больно…

-- Вы не будете прижигать?

-- Я не практикую прижигания. Наложу повязку с живицей и смолой бальзамового дерева.

-- Тогда не нужно белены. Делайте свое дело. Я слушаю, Конрад.

И канцлер рассказал. Все в подробностях. Про женитьбу, про погибшую Бьянку, про интересное положение новой королевы и про все, что творил Рагнар за спиной брата. Как радовался своей близкой коронации, мечтал о монастыре для Эмбер и о браке со старым Тенебра для Вайолет. И, конечно, канцлер не пожалел красок, описывая жестокое наказание Фалины.

Слушая, Аллард то и дело сжимал кулаки. И Лестеру было непонятно, то ли это от боли в плече, то ли от гнева на брата.

Очистив и зашив рану, Лестер перевязал королю плечо и, наконец, откланялся.

***

Когда лекарь мог, наконец, подумать об отдыхе, было уже около двух часов ночи. В комнате Фалины, где ему предстояло сегодня спать, стоял невообразимый холод. Пришлось вызывать в этот поздний час слугу и просить разжечь камин и принести дополнительное одеяло.

В ожидании мужчина решил составить список для покупок у аптекаря. У него заканчивалась смола бальзамового дерева – редкий и дорогой компонент для приготовления заживляющей мази. Он подошел к старенькому бюро и решил поискать в нем бумагу для списка. Открыл ящичек. Его внимание привлек скомканный носовой платок. Знакомые кривоватые инициалы, вышитые Валентином, сразу бросились в глаза. Лестер машинально взял его в руку и тут только понял, что это его платок.

Мужчина удивился. Развернув находку, он увидел капли крови. Не сразу, но все-таки Лестер сообразил, что это тот самый платок, которым он вытирал разбитую губу.

Сердце почему-то замерло в груди, а мысли понеслись вскачь: «Она что, подняла и спрятала у себя его платок? Зачем? Хотела выстирать и вернуть? Оставить себе? Или набожная женщина раскаялась и теперь замаливает грех, глядя на пятна крови? А может?...»

От догадки у него сладко сжалось сердце.

«Возможно Фалина просто влюбилась в него? Ведь не просто же так она гладила сегодня его шрамы на щеке и держит у себя в бюро выброшенный им платок? Не просто так дрожит и прячет взгляд, когда он подходит? Бедная курочка!»

Помимо воли тепло разлилось в груди и сердце задрожало, словно у мальчишки. Ведь это так приятно и волнительно -- узнать, что кто-то влюблен в тебя. Он не был до конца уверен, но именно так ему хотелось думать.

Когда в последний раз женщина влюблялась в него?

Он невольно задумался и неосознанно подошел к окну. Дождь уже прекратился, и поляны вдали поблескивали ледяной глазурью в свете луны.

А ему вспомнился душный летний вечер, танцы на городском празднике. Он шел мимо и заглянул от скуки. Постоял, уже хотел уходить, и вдруг поймал на себе восторженный взгляд карих глаз. Он тут же узнал девушку. Это была Луиза, гувернантка внуков госпожи Санор, которую он лечил от подагры. Вместе они танцевали весь вечер, потом гуляли по площади.

Луизе был всего лишь двадцать один год, а ему -- двадцать шесть.

Он уже был уважаемым человеком, дипломированным лекарем, магистром медицины. Все в доме, где служила Луиза, одобряли его выбор и считали их идеальной парой. Да он и сам так считал. Пока не появился Клод, секретарь господина Санора.

Но об этом Лестер не любил вспоминать…

Слуга давно перестелил постель и ушел, а лекарь все стоял со скомканным платком в руке, пытаясь понять, что чувствует.

И понял, что госпожа Фалина ему… не то, чтобы совсем не нравится. Он ей бесконечно сочувствует, жалеет ее, но она ведь некрасива. Не слишком умна, упряма, да и рука тяжелая. Хотя приятно, когда кто-то думает о тебе, хранит твой платок. Он очень соскучился по доброте и ласке, а Фалина может быть очень милой, когда захочет. И она не то чтобы глупа, скорее наивна.

Мужчина вздохнул и потер уставшие к ночи глаза. Противоречивые чувства теснились в его груди. В юности все ясно и просто. Ты готов любить без оглядки, для тебя нет непреодолимых препятствий. Но чем старше ты становишься, тем явственнее видишь чужие недостатки, тем сложнее уживаешься с кем-то бок о бок, тем меньше готов уступать. Увлечься кем-то всерьез все сложнее.

А еще после Луизы он и думать не мог о других женщинах.

Сначала потому что очень уж свыкся с мыслью, что она – его единственная, которая предназначена ему небом. Потом от обиды. Как могла такая умная женщина, как Луиза, предпочесть ему это большеротое, низкорослое существо? Да, Клод был моложе Лестера, ему было двадцать три. Но зато на голову ниже. А черные вихры волос торчали во все стороны, как бы секретарь их не старался зачесывать. А уж губы… Словно лягушка, честное слово! Нет, не подумайте, Лестер не судил предвзято. Но право, как можно целовать такой вульгарный огромный рот? На этом месте обычно Лестер, задохнувшись от возмущения, прекращал растравлять свое сердце и переключался мыслями на что-нибудь другое.

Луиза вышла замуж за господина квакушку, но Лестер почему-то упорно не замечал других женщин. Словно его сердце выгорело.

А потом пришла чума, которая смела с лица земли тысячи жизней, и Луизу с Клодом тоже. Почти год Лестер варился в смрадном котле полуобнаженных агонизирующих человеческих тел, видел их жестокие мучения и тяжелую смерть. И вот, пройдя через горы трупов, он в конце концов получил стойкое отвращение к физической стороне жизни. Его тошнило от запахов, он брезговал прикасаться к кому-либо. Возможно, на него повлияло еще и то, что он сам тяжело переболел и получил заметные шрамы.