Кощеева жена - Екатерина Валерьевна Шитова

бровки. А второй – тот кого Упыриха считала мертвым, отогрелся в руках матери, зашевелился и, наконец, тихонько запищал. У Матрены от восторга перехватило дыхание. Она оголила грудь и сунула сосок в маленький ротик.

– Ешь, ешь, мой мальчик, мой милый сынок! Ешь, набирайся сил! Ты сильный,ты будешь жить! Я чую! Сердцем чую!

***

Когда Упыриха вернулась в избушку, поставив на пол две самодельные люльки, она увидела, что Матрена спит на лавке, а рядом с ней сладко спят два ее сына. Старуха подвесила люльки к потолку и осторожно переложила в них обоих младенцев. После этого Упыриха склонилась над спящей Матреной, и, вложив ей в руки пучки сухих трав, начала шептать заклинания.

– Отдыхай, девка, набирайся сил. Измучилась, ох и измучилась! Ты мне нужна здоровой и сильной. Так что спи крепче, отдыхай!

Упыриха заботливо укрыла Матрену одеялом, потом подошла к младенцам и долго смотрела на них – то на одного, то на другого. Взгляд старухи был темен и строг. О чем думала она, глядя на красные, сморщенные личики Матрениных детей?…

Глава 10

Ароматное сено колет горячую, влажную кожу, ночная прохлада ласкает нежными прикосновениями. На улице ночь, надо бы спать, но Матрена не спит, ждет. И вот, в самый темный ночной час, до ее ушей доносятся еле слышные шаги. Она открывает глаза и видит перед собой высокую, широкоплечую фигуру. Сердце замирает от счастья

– Милая моя, любимая! Матрена! – страстно шепчет мужчина, протягивая к ней сильные, натруженные руки.

Горячие губы покрывают поцелуями ее тело, и Матрена вся дрожит от томительной страсти.

– Тиша! Мой хороший, мой любимый! Я так ждала… Ты пришел! Наконец-то пришел!

Впившись пальцами в широкие плечи, она притягивает мужчину к себе, накрывает его губы поцелуем. Все внутри Матрены горит огнем, еще чуть-чуть, и она сама вспыхнет, запылает алым пламенем. Она так долго ждала этого, так сильно об этом мечтала, и вот он здесь, рядом с ней, ее возлюбленный, ее муж, ее Тихон.

С хриплым стоном Матрена откидывается на подушки, открывает глаза и смотрит в лицо мужчине, которому только что отдалась вся без остатка. Но лицо возлюбленного вдруг странно меняется, темнеет, и вот уже на нее смотрит вовсе не Тихон, а ненавистный Кощей… Матрена кричит, пытается оттолкнуть от себя проклятого снохача, но руки ее вновь становятся слабыми и немощными, а голос срывается на высокой ноте и пропадает. Яков Афанасьич кладет ей на грудь свою лысую голову, шепчет о своей любви, а Матрена лишь беззвучно открывает и закрывает рот, проклиная себя и свое бессилие.

***

Этот сон снился Матрене почти каждую ночь, и каждый раз она просыпалась вся в холодном поту. Она просыпалась и тут же судорожно осматривалась – не затаился ли где в углу свекр? Не тянет ли к ней свои руки? Но в избушке ведьмы Упырихи всегда было темно и тихо, лишь тихонько посапывали в своих колыбелях ее сыновья. Несмотря на убогий быт, здесь было безопасно. Ветхая избушка превратилась в крепость, Матрена спряталась за ее стенами от целого мира.

Матрена не скучала по деревне, но она страшно тосковала по мужу, часто плакала о нем по ночам и шепотом повторяла дорогое сердцу имя, от того, наверное, и видела Тихона во снах. Любовь ее была обречена, но она не ослабевала, не забывалась ни на минуту – она жгла и томила сердце Матрены. Это все случилось из-за Якова Афанасьича, все ее беды из-за него. Матрена проклинала его по несколько раз на дню.

– Вот получу ведьмину силу, уж найду на тебя управу, проклятый Кощей! Сживу тебя с этого света! Сгною! Не пожалею!

Потом Матрена брала на руки кого-нибудь из младенцев и кормила его с блаженным видом, прикрыв глаза. Это ее успокаивало. Груди Матрены потяжелели, налились молоком, да и сама она располнела и от этого стала еще краше, чем была. Если раньше красота ее была тонкой, хрупкой, девичьей, то теперь вся она округлилась, окрепла, обабилась. Материнство наполнило не только тело, но и душу, оно подарило Матрене сильнейшие чувства любви и привязанности.

Матрена ухаживала за детьми самозабвенно, с любовью и вниманием. Она откладывала всякую работу, если нужно было покормить или укачать плачущее дитя. Она искренне радовалась своим мальчикам. Ей не были в тягость все новые появившиеся обязанности. Мир Матрены сузился, ограничился пространством ветхой ведьминой избушки и двумя сыновьями, постоянно требующими ее внимания. Матрена стала правительницей этого маленького, обособленного мирка, она стала матерью и ощутила всю важность своего бытия.

Новорожденных сыновей Матрена назвала Иваном и Степаном. Иван был крупный, крепкий, крикливый, а Степан – маленький, спокойный, пугливый. Матрена старательно заботилась о каждом, но сердце ее все же сильнее билось и трепетало тогда, когда маленький Степушка тоненьким, визгливым плачем подзывал ее к себе. Он с рождения был слабее брата, его хотелось защищать и оберегать от всего.

Иван был силен и вынослив с самого раннего возраста, Матрена никогда не задумывалась, хорошо ли старшему сыну, тепло ли, сытно ли. Это казалось очевидным. Старший младенец сосал материнское молоко досыта, а потом крепко спал всю ночь. В то же время, она по несколько раз за ночь вставала, чтобы послушать дыхание младшего сына, чаще прикладывала его, худенького и болезненного, к своей теплой груди. Но если забота была разной, то любовь Матрены к обоим младенцам была одинаково сильной. К счастью, ни в одном из них Матрена не видела черт Якова Афанасьича. Это были ее дети. Ее и только ее. На проклятого Кощея они не были похожи – ни один, ни второй.

***

Незаметно миновал первый послеродовой месяц, Матрена окрепла, и Упыриха принялась обучать ее ведьмовству. Пока мальчики спали, Матрена изучала травы и их силу, запоминала рецепты зелий и снадобий, заучивала наизусть древние заклинания. Это ученье ей давалось легко, порой Матрене казалось, что она уже знала раньше все, о чем рассказывала ей ведьма. Но она также узнавала и много нового, училась пользоваться полученными знаниями: варила зелья, готовила мази и снадобья.

– Ты все схватываешь на лету. Ведьмовство у тебя в крови! – хвалила Матрену Упыриха.

Ведьма относилась к Матрене не хорошо и не плохо. Она давала ей кров, пищу, делилась знаниями, но при этом взгляд ее был вечно холоден. Несмотря на родственную связь, Упыриха не испытывала к Матрене нежных чувств, она была строга и совсем не ласкова и к правнукам, но проходя мимо кричащего младенца, все