Азбука «Аквариума». Камертон русского рока - Павел Владимирович Сурков

и состоятельные люди становятся знатоками и коллекционерами чаев (например, огромная чайная коллекция была у Владимира Высоцкого, который умел еще и мастерски смешивать различные сорта).

Но для БГ чай – это не просто верный спутник ночных посиделок, это еще и напиток, который сопровождает и дополняет общность мироустройства как такового. Не зря же на «Синем альбоме» уже появляется песня «Чай», которая с успехом играется на концертах и по сей день. Может быть, именно потому, что в ней заложен определенный конструктивный программный код: «Гармония мира не знает границ – сейчас мы будем пить чай».

И если вы вдруг попадете на Пушкинскую, 10 (см.), то будьте уверены, что первым делом БГ предложит вам именно чай. Напиток, требующий и сосредоточения, и внутреннего расслабления. Напиток опьяняющий и бодрящий, напиток настроения и чувственности.

И когда однажды кто-то спросил БГ: «Какой подарок вы бы хотели получить на Новый год?» – он не задумываясь ответил: «Те Гуаньинь».

На мой взгляд, отличный выбор: бодрящий и ароматный чай, да еще и названный в честь одного из самых добрых восточных божеств – извечная насмешница с серебряным лицом, богиня Гуаньинь, по поверьям, спасает людей от всевозможных бедствий и вообще – покровительствует семьям и особенно детям.

А имя ее, согласно одному из допустимых вариантов, переводится как «рассматривающая звуки мира». Примерно тем же занимается и Гребенщиков. В том числе и тогда, когда пьет чай.

Шар (р)

«Мистическая сила природы», – как назвал его однажды БГ. Олег Шавкунов играл в «Åквариуме» почти два десятка лет и оказал на звучание и сценический образ группы невероятное влияние. Обаятельнейший, светлейший и добрейший человек, он соединяет в себе еще и фантастическое музыкальное мастерство – кажется, что в музыкальные инструменты превращается в принципе все, к чему он прикасается. Шар способен извлечь музыку из любого предмета, звучащего и не очень. Впрочем, в его руках все поневоле начинает звучать – причем звучать правильно.

Уроженец Вятки (вернее, Кирова, но кто заморачивается с такими условностями), Шар – типичный русский растафарианец: сердце у него бьется в ритме реггей, а душа открыта всему миру настежь. И насколько Шар был важен в группе – уже свидетельствует то, какие песни ему посвящались напрямую или косвенно – речь идет и об эпической «Теореме Шара», и о «Вятка – Сан-Франциско». На концертах в поддержку выхода «Пушкинской, 10» Шар выступал в расшитой рубахе с надписью «Вятка» – надо, как завещал классик, держаться корней.

Серьезность и масштаб музыкального дарования Шара можно проследить по проекту «Welcome То The Club» – родившаяся из предконцертного джема, эта пластинка, сделанная Игорем Тимофеевым и Шаром, стала чем-то большим, чем просто музыкальные фантазии музыкантов «Åквариума». Это – их собственная рефлексия момента: очень красивое, сложное и многоплановое музыкальное полотно, слушать которое невероятно интересно. Так что, даже покинув «Åквариум» (о причинах можно гадать, но эта книга – точно не средство для ворошения или нагнетания слухов и сплетен), Шар все равно остается поблизости. Он активно взаимодействует с поклонниками в соцсетях, всегда готов присоединиться к проекту, который ему музыкально интересен – и вообще является важной звучащей единицей Петербурга. Из «Åквариума» никто не уходит, тем более – навсегда.

Щураков

«Åквариум» 1990-х – ровно после «Русского альбома» – вдруг осветился новым, неслыханным звучанием и потрясающей мелодикой. И мелодика эта базировалась во многом на звучании аккордеона, за который отвечал Сергей Щураков.

Он был совершенно не похож на рокера: огромные очки (Сергей очень плохо видел, был почти слеп), аккордеон, классическое музыкальное образование – он был работником «Ленконцерта», прежде чем судьба свела его сперва с Курехиным (тот был чуток до талантливых людей и ему вообще было плевать на то, в какой стилистике играет музыкант: он просто затаскивал в контур «Поп-механики» тех, кого считал нужным), а затем и с Гребенщиковым.

И тут-то все и завертелось.

Щураков сам писал музыку, становясь полноценным соавтором Гребенщикова (слыхано ли было такое?) и отвечая (зачастую вместе с Сакмаровым) за аранжировки песен. Его аккордеон – с конкретизирующей мелодической артикуляцией – создавал мощное музыкальное полотно, а главное – дополнял песни Гребенщикова некоей простотой, если хотите – то «народным духом».

Так появился набор наиболее «доступных» песен «Навигатора». Вспоминаю, как однажды услышал по радио «Тройка» (была такая станция, к счастью, вовремя почившая в бозе) «Голубой огонек». Удивлению моему не было предела: у «Тройки» был чудовищный формат – казалось, туда брали те песни, которые чисто по эстетическим причинам не могли попасть даже на радио «Шансон». А тут «Åквариум»! Как? Каким образом?!

Но я догадался. Дело было в ней – в кажущейся простоте истории про «смерть в черной машине с голубым огоньком». Песня, с легкой руки Виктора Пелевина отнесенная к числу «бандитских», была так расцвечена аккордеонной партией Щуракова, что оставляла впечатление простой «русско-шансонной» мелодии. А вот имеющий уши и разум – уже услышит нечто большее.

У Щуракова была собственная команда – «Оркестр Вермишель» (названная так, кстати, с легкой руки Севы Гаккеля, который с самого основания играл в ней на виолончели). Щураков долго колебался, не зная, как назвать коллектив, который будет играть его авторскую музыку, стилизованную во многом под барочную. «А что ты мучаешься? – сказал как-то Гаккель, с которым Сергей прогуливался по улицам Петербурга. – Назови „Вермишель“!»

Сперва Щуракову мысль показалась бредовой, но уже через несколько минут он понял, что такое название – это то, что надо. Так и возник «Vermicelli Orchestra» – группа, которую мгновенно полюбили многие мэтры мировой музыки: они играли с Питером Хэммиллом и Майклом Найманом, талант Щуракова восхищал Питера Гэбриела и Йохана Меера, и планов у «Вермишели» было громадье. В «Вермишели» играли замечательные музыканты, а их дебютныйальбом был сразу издан лондонской «Whitehorse Music». Щураков становился звездой международного уровня.

Но судьба, как всегда вмешалась – и не самым лучшим образом: банальный аппендицит, с которым Щуракова увезли в больницу, дал осложнения на легкие, и у августа 2007 года замечательного музыканта не стало. После его смерти вышел последний альбом «Оркестра Вермишель» – «Странник», над записью которого Щураков работал непосредственно перед трагическим концом. И сегодня, слава богу, весь корпус сочинений Щуракова сохранен, издан и зафиксирован – правда, увы, больше новой музыки не будет, а аккордеон в «Åквариуме» на