Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

– Чушь полная, – прорычал Рори. – Зря Иден мне не позволила…

– Рори, – остановил кузена его отец, когда в комнату зашла моя мать.

– Как по мне, конкретно эта проблема решилась сама собой, – медленно проговорила она. – Мальчишки мертвы. Мусор, так сказать, вынес сам себя.

Я опять вспомнила, как обрабатывала ожоги Тоби Хоторну. Гарри. Это имя помогало возвести в сознании прочную стену. Его зовут Гарри. Он никого в этой комнате не интересует. Он никто.

– Анна, ты что, язык проглотила? – неожиданно спросил Рори, и его голос сочился обидой и негодованием. Еще бы: ведь я видела его слабым, наказанным. Такое мне простят не скоро, особенно теперь, когда моя мать снова его заткнула.

Я недолго раздумывала над ответом. Всего-то и нужно было, что притвориться, что я не предаю свою семью каждую секунду своего существования.

– Мы на поминки собрались, – начала я. Руни одинаково хорошо умели и мстить и скорбеть. – Кэйли была… – Ну как, как описать ее словами? – Она умела любить, – тихо произнесла я.

Моя сестра никогда никого не отталкивала. Она любила свою семью, хоть та и состояла сплошь из монстров.

– Когда Кэйли родилась, сразу же заорала во все горло, – сказала мать. Пришел и ее черед говорить скорбные речи. – А первый раз она улыбнулась в пять недель. И с тех пор улыбка не сходила с ее лица.

Рори внимательно взглянул на меня, а потом поднял свой стакан с пивом.

– За Кэйли, – громко процедил он.

Все подхватили этот тост. Кто-то сунул и мне бутылку.

– За Кэйли, – прошептала я.

Через несколько часов, когда всех уже порядком развезло, я тайком выскользнула из дома, в котором прошло мое детство. По пути к машине я думала о том, что теперь, после смерти Кэйли, меня уже ничто не держит в Роквэй-Вотч и можно в любой момент сесть за руль, поехать на восток, чтобы больше уже не вернуться. Можно перевестись в колледж в тысяче миль отсюда, так далеко, что семья решит не тратить силы на то, чтобы меня вернуть.

После смерти Кэйли родня, наверное, не слишком-то удивится моему побегу. Главное – просто уехать.

Но почему же я в итоге поехала не на восток, а к себе в квартиру? Почему пошла в душ и долго ревела под струями воды, вместо того чтобы свалить поскорее из этой чертовой дыры? А потом вышла из душа, оделась и решила вернуться в барак?

К нему?

Глава 13

– Вы бухали, – с укором сказала я, как только Джексон впустил меня внутрь. От рыбака так несло, что, казалось, я попала на ликеро-водочный завод.

– Ну, Гарри ты бухать запретила, – напомнил он и пожал плечами. – Тут уж одно из двух: или самому допить, или выливать, – пояснил он таким тоном, что сразу стало понятно: вариант «выливать» всерьез никогда не рассматривался.

Ладно, подумала я, даже к лучшему, что Джексон напился. Будь он трезв, наверняка бы заметил красные пятна на моих щеках, воспаленные глаза.

Кэйли всегда плакала красиво – чего ну никак не сказать обо мне.

Через несколько минут Джексон отрубился. Гарри тоже крепко спал. Я опустилась на пол рядом с его матрасом и подытожила в уме все, что услышала на поминках. Отец моего пациента, миллиардер Тобиас Хоторн, выслал в Роквэй-Вотч своих людей, чтобы замять скандал. А это означало, что у меня появилась прекрасная возможность избавиться от бремени, разлегшегося на соседнем матрасе. Для этого нужно было как-то связаться с одним из агентов Хоторна. И тогда за считаные часы, если не за минуты, дорогого наследничка перевезут на вертолете в какую-нибудь элитную клинику в сотнях миль отсюда, и моя семья будет ему уже не страшна.

Я вспомнила о прессе и попыталась представить, как журналисты обставят воскрешение Тоби Хоторна. «Предположит ли хоть кто-нибудь, что ты причастен к пожару? – тихо спрашивала я. – Свалишь ли ты все на «трудного подростка»?»

Ярость, которую я сдерживала в присутствии матери, снова пробудилась и захватила тело. Ладони сжались в кулаки, мышцы в животе налились свинцом. Зубы сжались так, что аж челюсть свело. Невыносимо было думать, какой моя сестра запомнится этому миру.

Ненавижу тебя. Эти слова заземляли, притупляли боль. Я повторяла их снова и снова, опустив ладонь Гарри на грудь – туда, где не было ожогов.

Ненавижу тебя.

Ненавижу тебя.

Ненавижу.

И тут я услышала едва различимое бормотание. Я тут же отдернула руку и схватилась за край матраса. В комнате было темно, но я слышала, как он шевелит губами. Увы, разобрать слов не получилось. А потом он начал дергаться. Извиваться.

«Знать бы, когда он в последний раз пил обезболивающее», – подумала я.

Знать бы, почему меня это заботит.

Я взяла с пола фонарик и включила его. Мой пациент лежал с закрытыми глазами, а его голова дергалась из стороны в сторону – так резко, что все тело подрагивало от этих движений.

Ожоги. Обездвиживать его мне не хотелось.

– Проснись, – сказала я, пытаясь совладать с гневом.

Он не проснулся.

– Просыпайся!

Его губы снова зашевелились, а голос стал чуть громче – настолько, что получилось разобрать слова.

– Дерево…

Теперь уже главный злодей в моей жизни не просто извивался. А рисковал навредить самому себе.

Я поймала ладонями его лицо. Большие пальцы легли на скулы.

– Не в мою смену, придурок.

Мне пришлось напрячь все силы, чтобы обездвижить его голову, а через пару мгновений и тело замерло.

– Дерево – это яд, – произнес он и распахнул глаза. Наши взгляды тут же встретились. Я выронила фонарик на матрас. Его тонкий луч почти не рассеивал тьму, но мне удалось разглядеть – а может, представить – каждый изгиб лица Тоби Хоторна. Челюсть, будто высеченную из гранита. Острые как лезвие скулы. Глубоко посаженные глаза.

Боли я в них не увидела. Только ярость, отчаяние и что-то еще. На миг мне даже показалось, будто я смотрю в зеркало.

А потом он окончательно проснулся. Выражение лица переменилось, точно гладь озера под порывами ветра, и губы снова зашевелились.

– Танат… – прошептал он.

Я сперва решила, что мне почудилось, но потом снова услышала его голос, пробивающийся сквозь тьму, ничуть не рассеявшуюся от слабого света фонарика.

– Доход. Мадам. Потоп, – перечислил Гарри, не сводя с меня глаз цвета ночного леса. – Ротатор. Шабаш.

Этот самодовольный ублюдок перечислял слова-палиндромы. Прибить его захотелось еще сильнее.

Глава 14

Скоро мне разрешили вернуться в больницу. И я пошла. Я много работала. Иногда спала.

Но снова и снова возвращалась