У русских за пазухой - Крэйг Эштон

Какие бы намерения ни были, мне нравится эта забота. И хотя цена лечения – полная покорность, я всегда благодарно принимаю врачливое внимание своих друзей. Так не болею серьезно, не кусаю локти в безумной лихорадке. Мне кажется, сам факт, что кто-то хочет, чтобы ты продолжал существовать, помогает лечиться. Приятно быть не волком в одиночестве, а коммунальным волком в теплой стае.

Закончу цитатой из фильма «Семнадцать мгновений весны»:

– Это великолепная трава, лечебная. Надо сушить и отвар сделать. Понюхай-ка, а? Нужно пить этот отвар при больных почках. У вас болят почки?

– Нет.

– Жаль. Очень жаль, потому что этот отвар очень помогает при больных почках.

Я минут пять смеялся, когда в первый раз эту сцену посмотрел

Будьте здоровы, друзья!

Потерянный корень

Я не первый из моей семьи, кто приехал работать в Россию.

Моя прапрапрабабушка Зилла Гентон приехала в Россию в 1906 году. Она работала няней и преподавательницей английского у русской царской семьи.

– Крэйг, ты что, серьезно?

– Да.

На кого именно она работала – долго было неизвестно. И немало знатных русских семей нанимали англичанок для своих детей. Моя мама попросила поискать информацию про нее. У нас была только страница из журнала с интервью, которую сохранила сестра моей бабушки Пиппи. В ней написано только, что она служила в семье высокого ранга. Зилла отказалась их назвать, чтобы защитить их приватность.

Когда мой блог стал популярным, я попросил читателей помочь в поисках: вдруг кто-то что-то знал или знал, где искать. Через час историк Татьяна Мэй написала мне в личку: «Здравствуйте, Крэйг! Я узнала фамилию вашей прабабушки, поискала и нашла книгу с информацией об этой семье. Крэйг, она служила у Юсуповых». Я, конечно, обалдел.

Она работала у княжны Ирины Александровны Романовой, в замужестве Юсуповой. Я представляю, что немало людей уже думают: «Ой, Крэйг, да ладно!» Но прочитайте, пожалуйста. Было бы крайне сложно найти эту статью 80-летней давности про англичанку, которая знала, в какой год царская семья уехала из Петрограда в Крым и из Крыма в Англию.

Хотя моя мама мне давно рассказала эту историю, я долго не решался написать об этом, потому что боялся, что все подумают, будто я все придумал. Единственное доказательство, которое есть, – вырезка из газеты The Yorkshire Post и мое семейное древо. То, что там описано, близко совпадает со сведениями про то время.

Я отчасти пишу в надежде найти историка, который может посмотреть архивы, вдруг там есть документы про слуг, работавших в царской семье. Возможно, там будет ее фотография. Или если есть дневники в музее, может, там про нее что-то есть.

Сестра моей бабушки любила рассказать про нее и о том, как она поругала большевиков, которые вломились во дворец, и как она защищала детей. Это легенда нашей семьи, и моя мама обвосторгнулась, когда мы узнали, кому Зилла служила

Когда написал это, я жил на Набережной Кутузова с видом на Аврору, символ Революции. И на Неву, на которую однажды моя прапрапратетя, приехавшая из Йоркшира, смотрела тоже.

Романтика

СТАТЬЯ В THE YORKSHIRE POST

Норталлертон, Англия, пятница, 18 января 1936

РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ

История бывшей английской няни из царской семьи

от нашего корреспондента

– Это все кажется ужасным кошмаром теперь, – сказала мисс Зилла Гентон, описывая то, что она видела во время Революции в России.

Мисс Гентон – гостья г-на и г-жи Торнтонбери, г. Уэнслидейл, где ее многие знают, так как до того, как уехать в Россию, она работала няней в семье свящ. Г. Т. и г-жи Уайтхед из Западного Буртона.

Мисс Гентон уехала в Россию в 1906 году, став няней для детей, очень близких к русскому престолу. Она попросила не называть имен ее бывших хозяина и хозяйки, так как они гости нашей страны. Она приехала к царской семье в Петроград, и, к ее счастью и счастью самой семьи, они уехали в Крым в 1916 году.

В марте 1917 года первым признаком Революции, который они увидели, был приход во дворец разношерстной группы сельских жителей, поющих революционные песни. Князя и княгини в тот момент не было дома.

Мисс Хентон приказали надеть красный клочок ткани как эмблему лояльности делу «своеволия», но она отказалась, сказав, что слишком лояльна к своей стране, чтобы носить знамя Русской революции.

Психологический террор

Наверное, из-за того, что она англичанка, ее не убили и с ней не обращались плохо. То есть ей не причиняли физическую боль, но она испытала сильный психологический террор, так как невозможно было предсказать, на что революционеры были способны. Большевики захватили дворец. Ее хозяину, хозяйке и всем во дворце, кто остался лояльным, обращались как к проникшим в дом без разрешения. Всю еду унесли, всех животных тоже увезли. Обитатели дворца питались только тем молоком и черным хлебом, что им выдавали.

Хотя им было плохо, их ситуация была намного лучше, чем у тех, кто тогда был в Петрограде, как позже узнали все во дворце, когда беженцы оттуда приехали в Крым. Мисс Гентон узнала, что все ее имущество, которое она оставила в Петроградском дворце, было захвачено Советами вместе с большинством всех ее сбережений, которые она хранила в банке в Петрограде. Ее имущество так и осталось у Советов.

Положение семьи в Крыме с каждым днем становилось хуже. Однажды Мисс Гентон сидела с одним из детей на улице возле дворца, когда услышала стрельбу. Она узнала позже, что троих рабочих преднамеренно расстреляли революционеры. Один из мужчин попытался убежать, но в него стреляли до тех пор, пока не убили.

– Большевики не пожалели никого, неважно, богатый или бедный, высокого положения или низкого, – говорила Мисс Гентон. – Мне рассказывали ужасные вещи, но я вам расскажу только то, что видела лично.

Заставили быть «красной»

– В соседнем поместье, – сказала Зилла, – жила 80-летняя женщина, которая до Революции нанимала старого садовника. Как многих других, его против воли заставили «стать красным». Однажды ночью он пришел к своей хозяйке и уговорил ее сбежать, так как ему приказали взять ее в плен.

Другой случай произошел с 60-70-летним мужчиной, чья голова была обмотана кровавыми бинтами. Мисс Гентон рассказала, что его избили бунтовщики, так как он