Его маленький чертёнок (СИ) - Коваль Алекс

Мягкие. Какие же они, с*ка, мягкие!

Невероятные! Нежные губы, которые от удивления приоткрываются, давая полную волю. Абсолютный, мать его, контроль. Или Ветрова еще не опомнилась, или я слишком решителен, но моя ладонь уже сжимает ее затылок. Прижимает к себе, хотя куда уж ближе! Пальцы путаются в мягких волосах. А вторая ладонь сжимает талию, не дав девчонке возможность сдвинуться.

Мое тело охватывает болезненное желание оказаться еще ближе к этой упрямой строптивой девчонке, и язык сам пробирается в ее рот. 

Я чувствую, как в моих руках дрожит Фиса. Ее пальчики сначала упрямо сжимают мой пуловер, комкая на груди, а потом впиваются ноготками сквозь ткань. 

Все произошедшее сузилось до одного мгновение, за которое я успел понять, как давно не испытывал тупо кайф от поцелуя и как конкретно я налажал. Потому что стоило только ослабить хватку, как Ветрова меня отталкивает, и уже в следующую секунду мне по щеке прилетает звонкая, хлесткая, от души влепленная пощёчина. 

Анфиса отталкивает меня и смотрит большими от испуга глазами. Невероятными, ошалелыми. Не дышит, кажется, и не моргает. Пятится к двери и, срываясь с места, убегает, скрываясь за подъездной дверью. 

Я прикладываю ладонь к саднящей от удара щеке, проверяя, не свернула ли она мне челюсть своим ударом. А лучше бы свернула. 

Идиот.

Может, тогда лишний раз думал бы, прежде лезть к девчонке с поцелуями. 

Что, мать твою, творю?! 

– Папочка, – вылетает из магазина Ника с мороженым в руке. – А где Анфиса?

– Дома, – бросаю еще один взгляд на подъездную дверь, ловя руку дочери, – и нам пора возвращаться в отель, принцесса. 

– Она усла и даже не сказала мне “пока”? – скуксилась мордашка Доминики. 

– Ушла, но передала “пока” через меня. 

Звонкой пощечиной передала. Потому что отец твой – зверь и идиот, кидающийся на молоденьких девушек, годящихся ему если не в дочери, то в младшие сестры точно. И вообще, с каких пор у меня вошло в привычку распускать свои руки? Импульсивность тоже не мой конек. Была. А теперь… 

Я просто мудак.

Ника пытается что-то протестовать, но без толку. У меня внутри и в башке, и в сердце такой раздрай и хаос, что я просто не в состоянии потакать новой порции “хотелок” дочери. Она, видимо, заметив мое слегка неадекватное состояние, смиренно вкладывает свою ладошку в мою ладонь и всю дорогу молча уплетает мороженое. Для Ники это подвиг. Ни протестов, ни истерик, ни даже беззаботной болтовни. 

Уже в отеле, приняв душ и укладывая мелкую спать, читая ей сказку, я все еще  представляю взгляд девчонки. Она ведь реально шуганулась меня, как будто я какой-то маньяк. Страх настолько сильный, что челюсти сводит. 

– Папочка, – выдергивает из мыслей сонный голос дочери.

Совсем задумался и забыл, что книжку положено читать, а не просто в руках держать.

– Что такое, принцесса? 

– Ты опять наполтачил, да? – зевнув, интересуется Ника, укладываясь на бок и подкладывая под щеку ладошки.

– Почему это?

– Фиса сбезала, я все видела, – вздыхает мелочь.

– Спи, принцесса, – целую я свое чудо в лоб. 

– А знаесь, – немного погодя с закрытыми глазами шепчет дочурка, – тебе надо за ней ухазывать. Фиса сказала мне, сто девочкам нлавится, когда мальчики за ними ухазывают, – изрекла дочь.

– Даже так? – ухмыльнулся я. – А что еще сказала тебе Фиса?

А главное: когда успела? 

– Да невазно, папочка, это все девчачьи стучки, – отмахнулась дочь. – Давай лучше ты завтла подалишь Анфисе цветы, м? Ей понлавится. Девочки любят цветоськи. 

– Завтра будет видно, Ника. 

– Ла-а-ано, – протянула малышка, удобней устраиваясь на своей огромной кровати. – Спокойной ночи, папочка.

– Спокойной ночи, малышка. Завтра будет видно, – повторил задумчиво, накрывая дочь теплым одеялом. 

Ника сладко засопела, а я еще, наверное, полночи просто и бесцельно просидел у ее кровати. Пытаясь понять, что, мать его, со мной происходит? Почему я не хочу Кэм от слова совсем, но зато все тело гудит от одного только имени: Анфиса? 

Правда, Ника. Нужно подарить Ветровой цветы. Вот только не в качестве ухаживаний, а в качестве извинения. Подарить, получить прощение и всеми возможными способами выкинуть ее из головы. 

Анфиса

Домой я залетела так шустро, будто за мной по пятам стадо бизонов гналось. И сердце точно так же быстро-быстро колотилось, что в какой-то момент пришлось руку к груди приложить, проверяя, не выскочит ли оно ненароком. 

Залетела, захлопнув дверь, и прислонилась к ней же спиной, зажмурившись.

Это что сейчас было? Это…

Пальчики сами собой к губам потянулись. Они все еще помнили вкус и жар мужских губ. Напор и абсолютное подчинение моей воли. Я в руках Демьяна просто в безвольную куклу превратилась. Не оттолкнуть, не вздохнуть. Поплыла. И это в моей жизни впервые. 

Когда вот так.

Когда потерялась и… и мне понравилось. 

Щеки мгновенно опалило смущением, а по рукам гордо замаршировали гигантские, как те самые бизоны, мурашки,  аж волоски дыбом встали. 

Зачем он…?

Почему…?

Я испугалась. Не знаю, каким ошалевшим взглядом я смотрела на Нагорного, но как только я умудрилась его оттолкнуть, сердце от страха сжалось. Но испугалась я отнюдь не мужчины, а себя. Своей реакции, своего тела, которое впервые в жизни меня предало. 

Это же ненормально!

Так же быть не должно!

Я же…

Почему прикосновения и чмоки в щечку тактичного Бадди так не волновали? Почему его милые, нежные ухаживания не вызывали того трепета, что пробудил во мне этот порывистый и грубый поцелуй Демьяна? Я не тонула с ним в ощущениях. В животе не взмывали бабочки. По позвоночнику не громыхали фейерверки. 

Это нехорошо. 

Это очень, очень нехорошо, Анфиса!

Спишем все на полный эмоциональный раздрай. На странный вечер и странную кинокомпанию. Глупость. Замешательство. Растерянность. Вот что это было. Да! Это всего лишь логичная реакция тела на шокирующую его ситуацию. 

Решено.

Вроде бы…

Такого больше не повторится. Ни за что и никогда!

Я не настолько глупа, чтобы думать, будто этот детский, наивный поцелуй для такого, как Демьян, может что-то значить. Да мне и не нужно, чтобы он что-то значил! Я вообще должна держаться от этой семейки как можно дальше. Максимально далеко. Несмотря на Флоренцию и Нику, которая так самозабвенно ко мне тянется, я должна выстроить между нами стену. Определить дистанцию и не подпускать парочку папа-дочь  близко к себе. И к своему сердцу...

Я поджала губы, бросив недовольный взгляд на себя в зеркале. 

– Предательница! – рыкнула на раскрасневшееся отражение с припухшими губами. Изнутри меня все еще мелко потряхивало, а ноги до сих пор как ватные.

Душ. Мне срочно нужен ледяной душ и телефон. Напишу Баду, позову на свидание. Буду решительной и бескомпромиссной.

Он очень хороший парень, а я очень хорошая девушка, что это, если не идеальное совпадение? Ну да, коленки не дрожат от его прикосновений, да, взгляд не гипнотизирует и крылья за спиной не вырастают. Но он хороший! Милый, учтивый, веселый парень и точка, Ветрова. 

Демьян – опасность.

Бадди – надежность. 

И вообще, почему я начала думать о Нагорном в таком ключе? Фу!

Фу-фу, брось каку, Анфиса. 

Протопав в душ и выпив перед сном кружку черного чая с лимоном и заев свой стресс двумя пирожными, я заползла под одеяло. Схватила мобильник, и глянула на время. Начало одиннадцатого. Думаю, еще не слишком поздно написать парню СМС? 

Не поздно. 

Решительно уселась на постели, открыв мессенджер, и в этот момент телефон издал короткое «пилик». От неожиданности я чуть его из рук не выронила. Глаза пробежали по строке уведомлений. Сообщение. 

Ночью? 

Еще и от незнакомого номера? 

В груди странно защекотало, а руки сильнее сжали корпус телефона.