Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

даёте. Поднимаю мачту НРС-станции, приступаю к приёму питания станции с удалённого источника. Конец сообщения.

Я не стал будить Матулина. Ему предстоял длинный выход в открытый космос.

Я не стал и алярмить Ноту. Выглядела она плохо. Чувствовала себя не лучше. После старта у неё началось и до сих пор не прекращалось кровотечение (небольшое, к счастью), мы с Кириллом установили медсерва на раме прямо на соператорском посту, натопили физраствора, и большую часть времени Нота лежала в «капюшоне» под рамой с системной насадкой на руке, пила воду, выполняя обязанности героически. Переливание крови под такой тягой, конечно, делать было нельзя.

Я откинулся, сполз на пол, принял профессиональную позу (на четвереньках) и начал медленное и методичное движение к посту связи. Поднатужился, взобрался в почти офисное по неудобности кресло радиста. Мачта НРС, к моему удивлению, вышла из клюза с первого раза, раскрылась и сразу же встала на щелчок. Я подал на мачту исходное питание, прочитал сквозь двухцветную пелену в глазах показания окон чек-рума НРС-станции, потом запустил поиск несущей. Попало мгновенно. Я опять удивился. Установка надримановой связи в Космосе Новой земли иногда – я читал – бывает делом даже не одного дня, а тут я сразу и несущую словил, и тесты принял, и «прана», генерируемая «Сердечником» в нашу сторону, сразу же пошла в установку. Пальцем по экрану я перетащил значки тестов из окна «приём» в окно «запуск», выделил всё и отмышил выделение. Я не успел залезть в настройки комнаты, чтобы выключить сигналы звукового оповещения. Ненавижу отвратительные восьмибитные спики GOS MACrosoft – с моим-то слухом. Всё-таки спикнуло, вызвав в моей душе боль почти зубную. И дважды успело спикнуть, пока я сломал флажки в настройках.

несущая: ОК (спи-и-ик!)

отражение: ОК (спи-и-ик!)

редактирование: АВТО (сдох!)

нрс-ctrl ЦУС/ сердечник-16 к ок-тм

нрс-ctrl установлен 47.18.01.05.01 МТС

сообщение: центральный к ок-тм/ подтвердите приём

Я напечатал:

ок-тм к ЦУС/ подтверждаю приём/ готов к связи по нрс

центральный к ок-тм/ принял подтверждение/ нрс на командный пост/ автофайлы на нрс перевести/ привет марк привет мрия привет кир/ это я клопуша

ок-тм к центральному/ вопрос как проснулось клопуша здесь марк

не осознал ещё как у вас

у нас ещё всё

самочувствие

работаем в масках/ давление в корпусе обитухе 650/ тепло/ мелани-по под тягой ограниченно работоспособна/ байно матулин порядок

ну и слава богу/ докладаю мьюкому

вопрос шкаба на нрс посадили

да его первого у него порядок

сбрось мне его сигнал

у тебя

спасибо/ подождите теперь часа два/ я от связи к себе на пост доползу

вижу у вас там 4.3 а печатаешь скоро/ тебя говорят засерьёзили

отрицать глупо но не хвалиться же/ а печатать не приседать

мы тут все тебя имеем в виду на пиво

мне теперь с вами и не поругаешься ибо низко

понимаю/ интуитивно у тебя будет много врагов

вопрос дьяк в себя пришёл

информации нет узнать

будь другом и нота интересуется

ок короткий конец

Дорога назад, к моему посту, далась мне не легче. Подседалищная часть «капюшона» на целый дециметр выше, чем сиденье кресла связиста. Строка НРС-ctrl уже сидела на моём мониторе, на плинтусе командной комнаты. И там уже было от Клопуши:

дьяк ещё не жив

Я дважды ручным диагностом на разгоне и один раз во время торможения себя чекапил. У меня хватило ума перевести девайс в режим «mute», прежде чем тыкать в руку иголкой. Тест на Щ-11 оставался положительным, до ста тысяч на миллилитр, мою группу крови прибор по-прежнему не видел. Работы было навалом, а то бы я, наверное, расстроился, осторожно говоря. Работа здорово отвлекала, внешне и внутренне я никак не поменялся, кажется. Дышать не забывал – разговаривать же приходилось. (Кстати, состояние бездыханности от нормального всё-таки отличалось. Я осознал отличие после тягостного эксперимента над собой по недышанию, но не в ходе эксперимента, а после него, после даже совета в клубе, – когда сидел на стартовом отсчёте и было время побездельничать, то есть подумать, я вспомнил, что помню только первые два часа недышания: налицо потеря способности чётко и точно определять время. Симптом, кстати, сбоя личной SOC.) Я уже начал привыкать к мысли о приобретении вот такого вот уродства. То есть вспоминал об этом не всякую минуту, а с приличными перерывами.

Я не знал, как буду дальше. В тайне не сохранишь. Космач невозможен без ежедневного (как минимум) контроля физики. Мне уже пятые сутки подряд везло, если, конечно, язык у меня повернётся назвать травму Дьяка везением.

end of file

ввести код

40808

код принят

file 1.4

created: 16.09.124 UTC

current music: Mylene Farmer: «Nicola»

txt: но Дьяк лежал без сознания, я работал в поле, далеко от врачей, контролировать себя должен сам, а с собой я договорился так: повременим. Я рисковал, подставляя товарищей? Да. Правда. Но хочешь – верь, хочешь – стреляй: я, может быть, один раз задумался об это. Не больше. И то не помню когда.

В выдавшуюся минутку здоровья Нота настроила в интерфейсе системной оболочки станции надримановой связи войс-агент, после чего общаться с титаном мы могли в реальном времени вслух. Изображение, впрочем, с телекамер грузовоза ходило путями обычными, с односторонним запаздыванием в шесть минут: маломощный на «ОК» был оконечник НРС, так, внепространственный телеграф получался, не более.

01.18.05.01 МТС на оптической без тяги, почти недвижно стояли мы относительно группы искусственных объектов в назначенной точке северного зенита ЕН-5355. Модель группы БВС-ГЛАВНАЯ грузовоза нам рассчитала, но и невооружённым глазом всё было видно. Монтажный двустрельный (типа «ˆ») тысячетонник-рэк с подвешенной к основанию обоймой цистерн – это был балок для монтажников. В рэк был заведён и расчален шестью корявыми временными мачтами (Матулин опознал в них перемонтированные кран-мачты стандартного мостового дока, я был не уверен в этом, но Кириллу, допускаю, видней) здоровенный генератор инерции, я впервые такой видел. И генератор работал. В первом фокусе его поля, километром выше рэка, находился хорошо стабилизированный, полностью собранный, но абсолютно холодный скраб. Из семнадцати боковых фокусных гнёзд инерционного поля недостроенными маяками заполнены были три, и эти три работали, стабилизируя комплекс в римане относительно звёздной системы. Большинство построек были негерметичными, некрытыми, собственно, это были всего лишь скелеты. Баржи с железом, числом пять, были жёстко стыкованы к зенитному скрабу, так что он (а мы стали на осмотр под комплексом снизу) напоминал наполовину оборванную ромашку.

И ни одного огня.

В целом – в наших обстоятельствах – стройка производила хорошее