Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

что нелегальную разведку представляю себе слабо и что я специалист совсем в другой области…»

Можно даже было сказать, что он – прекрасный специалист!

А вот с Управлением «С», точнее, с его сотрудниками, работавшими «в поле», с нелегалами, у Вадима Алексеевича не всё получалось гладко относительно взаимопонимания, хотя и человек он был прекрасный, и разведчик, как говорится, «от Бога», и свою африканско-ближневосточную тему прекрасно знал. Но, повторим, что везде своя специфика, а в нелегальной разведке – особенно…

Ну вот хотя бы маленький пример, приведённый нам нашими друзьями: «Я помню, один уже покойный нелегал рассказывал о своей встрече с Вадимом Алексеевичем. Нелегал пришёл к нему на встречу, в период своего отпуска, и Кирпиченко начал укорять его, что информации политической, типа, нету от вас никакой. Тот говорит: “А я в пустыне атомные электростанции строю – участвовал в строительстве – и там только местные жители и технический состав. У них информации никакой!” Кирпиченко обиделся и ушёл со встречи».

К сожалению, два по-настоящему замечательных человека по ряду причин не поняли друг друга. Думается, объяснять, кто такой Вадим Алексеевич, нашим читателям не нужно, а когда несколько позже вы прочитаете в нашей книге про судьбу «БС» – вы с нами согласитесь, что и это был человек воистину удивительный…

По интересующему нас вопросу один из бывших руководящих сотрудников Управления «С» говорил нам так: «У Алексея Михайловича к Кирпиченко отношение было нейтральным – тот царственно вёл себя на встречах. Вадим Алексеевич мог обсудить вопросы информационного задания по политической части, а в нюансы какие-то, может быть, и не вникал. Хотя он оставил Юрию Ивановичу хорошее наследие – Дроздов был следующим после Кирпиченко начальником Управления “С”. И у него отношение с нелегалами было совсем другое…»

Про стиль работы Дроздова нам немало рассказывал Сергей Сергеевич Яковлев. В частности, он говорил: «Начальника он из себя на встречах с нелегалами не изображал. Он выступал в качестве руководителя, только когда к нему обращались неожиданно, условно говоря, с вопросами, чтобы расширить полномочия или рамки своих действий, потому что как начальник Управления, как заместитель руководителя разведки – начальника ПГУ, он обладал и определёнными финансовыми полномочиями, и соответственными оперативными. Как руководитель Управления, он брал ответственность на себя – фиксировал это в присутствии нелегала, а как заместитель начальника ПГУ мог официально санкционировать какие-то расходы – с “источником”, с оплатой его услуг или ещё чего такое… Вот тогда он был начальником. Скажу вам, что я никогда не присутствовал на встрече Юрия Ивановича с нелегалом, где бы возникала какая-то конфликтная ситуация или что-то подобное».

А Людмила Ивановна вспомнила о таком моменте: «Когда мы отмечали его 90-летие, на службе, я была приглашена, и один офицер, большой начальник, спросил у него: “Юрий Иванович, скажите, пожалуйста, как работать с нелегалами?” Тот сказал: “Только на равных. На равных! С уважением!”».

Но пока же, как раз в то время, о котором мы ведём разговор, полковник Дроздов был заместителем начальника нелегальной разведки. На эту должность он пришёл в 1968 году, проведя перед тем почти пять лет в Пекине, главным резидентом в Китае. Однако службу в разведке он начинал в Управлении «С», несколько раз, как мы уже сказали, «изображал иностранцев», причём весьма успешно, а затем, пройдя соответствующие курсы усовершенствования, был вдруг направлен в Китай. Ещё будучи в «Поднебесной», он отказался от перспективы, предложенной Юрием Владимировичем Андроповым, в ту пору – заведующим Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, перейти на службу в Центральный комитет партии. Именно «на службу», сохраняя воинское звание и перспективу несколько лет спустя прийти в КГБ на вышестоящую должность. На это весьма соблазнительное предложение Дроздов ответил: «Юрий Владимирович, не могу! Я не привык менять своих хозяев». И вот, возвратившись из Пекина, он занял должность заместителя начальника управления, к вящей радости его сотрудников.

Наш хороший знакомый, генерал-майор Владислав Николаевич объяснял: «Нелегальная разведка – это очень сложный организм. Там выходцы из своих ценятся гораздо больше, чем вот эти “варяги”, которые приходят…»

Через несколько лет, когда начальник Управления «С» уходил на другую должность и все в «аппарате» были уверены, что его место займёт Дроздов, Андропов, давно уже возглавлявший Комитет, вдруг принял то самое неожиданное решение, о котором мы говорили ранее: назначить руководителем нелегальной разведки генерала Кирпиченко. Вот что по этому поводу когда-то рассказывал нам сам Юрий Иванович Дроздов:

«В 1973 году тогдашний начальник Управления нелегальной разведки получил новое назначение, я остался исполняющим обязанности начальника. Через некоторое время меня вызвал зампредседателя КГБ СССР Виктор Михайлович Чебриков[142]. Он сказал, что из командировки возвращается Кирпиченко: “Мы даем положительную оценку вашей работе, и, вместе с тем, руководство считает, что на должность начальника управления должен быть назначен Вадим Алексеевич. Как вы к этому относитесь?”

Чебриков был такой напряжённый, а я ему: “Виктор Михайлович, я не понимаю ваш вопрос, назначать и снимать – это компетенция руководства”. Он вздохнул с облегчением: “Как хорошо, что вы так к этому относитесь”. На этом мы расстались.

Мне, естественно, стало интересно, кто такой Вадим Алексеевич, и позвонил я его близкому знакомому – покойному ныне Якову Прокофьевичу Медянику[143], который сказал: “Это человек, с которым близко сходишься и трудно расстаёшься”. Собственно говоря, это и было положено в основу нашего знания друг друга. Вот и всё. Больше каких-то вопросов я не задавал»[144].

Думается, председатель КГБ СССР Андропов понимал, что с Дроздовым поступают не совсем – или совсем не – справедливо, и потому ему тогда, так сказать, «подсластили пилюлю»: присвоили генеральское звание. А через год, совершенно неожиданно для него, и к большой досаде Кирпиченко, с которым они прекрасно сработались, Юрий Иванович был назначен главным резидентом в Нью-Йорке. Может быть, именно для того, чтобы «обкатать» его на такой ответственнейшей и сложнейшей должности, его тогда и обошли, что называется, с Управлением «С»?

К чему, однако, мы это всё вспоминаем? К тому, что знаем, что у Дроздова и нашего героя сложились прекрасные рабочие отношения и что Юрий Иванович очень ценил Алексея Михайловича и был уверен, что тот выполнит любую поставленную ему задачу.

В свою очередь и Козлов, и другие нелегалы также очень ценили начальника Управления «С». Вот что говорил про него Шевченко: «Юрий Иванович постоянно давал очень конкретные указания – и очень-очень серьёзные. И, вместе с тем, все его любили – он очень чутко относился к сотрудникам. Помню его стиль работы…»

Вообще, вопрос отношения нелегалов с их начальством очень сложный и малоисследованный. Сложный не потому, что между ними могли существовать какие-то трения или непонимания, хотя, как во всякой работе, и такое случалось – в том числе и потому, что один и тот же предмет, одно и то же явление или событие может совсем по-разному видеться из Москвы, Парижа или Куала-Лумпура. Тем более что Центр – это коллективный разум, туда стекается информация со всей планеты, зато нелегал «в поле», в свою очередь, знает какие-то самые сокровенные подробности, которые в итоге могу стать решающими. И вот, соединяя ту или иную информацию, Центр должен принимать то единственно верное решение, которое предстоит выполнять разведчику. Впрочем, об этом мы уже говорили ранее…

А главная сложность во взаимоотношениях состояла в том, что нелегала следовало хранить как зеницу ока.

Помнится, мы разговаривали об этом с Вадимом Алексеевичем. Тогда мы у него спросили:

«– Нелегальная разведка окружена тайнами и легендами. Вот, правда ли, что даже председатель КГБ СССР не имел права знать имена нелегальных сотрудников?

– Действительно, много было сплетен – вроде того, к примеру, что пришёл в разведку Примаков, и тут же потребовал списки всей агентуры, а потом кому-то их продал…

Но никаких ведь списков агентуры никогда не было – это табу! Как неоднократно говорил Андропов: “У вас штучная работа, штучный товар”. И каждая “штука” должна лежать отдельно!

У каждого направленца лежат дела на агента, и он знает его имя и всё прочее. Начальник, конечно, должен знать, что у него в такой-то стране есть агент с такими-то возможностями. Например, один работает в шифровальной службе, другой сидит в канцелярии президента… Но как его зовут, он не знает, и должность его тоже. Тем самым каждый начальник соблюдает разведывательную этику и как бы сохраняет себя