Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

Реза Пехлеви старательно укреплял свою власть, создавая авторитарный режим и потихоньку себя обожествляя. В 1973 году в стране были запрещены любые политические партии и объединения, а в 1975-м была в учреждена партия «Растахиз» и Иран перешёл на однопартийную систему. При этом шах проводил активную политику «деисламизации» и «вестернизации», что не слишком нравилось «широким народным массам», привыкшим к своему многовековому консервативному жизненному укладу, но, будучи проамерикански настроенным, активно развивал отношения с социалистическими странами… Много чего ещё интересного можно рассказать про этот период Иранской истории, завершившийся в 1979 году Исламской революцией, и вот именно затем, чтобы узнать про это «интересное», в Тегеран и был направлен нелегал «Дубравин». «Легендой» для этой поездки стало посещение международной промышленной выставки, проходившей в столице Ирана, куда Алексей Михайлович приехал как турист.

А далее об этом более-менее подробно рассказано в одном полученном нами комментарии:

«В гостинице он познакомился с датскими бизнесменами, у которых на выставке был свой стенд. Свободно владевший датским языком, обаятельный и общительный нелегал быстро подружился с датчанами [насколько нам известно, он как бы случайно оказался специалистом по их профилю – приятная неожиданность! – А.Б.], оформившими его в качестве члена своей делегации и вручившими разведчику постоянный пропуск на выставку. В ходе её работы Алексей Михайлович установил полезные контакты с представителями американских и израильских авиастроительных фирм… Компании снабжали военной техникой иранскую армию, благодаря чему эти лица имели влиятельные связи в военных, политических и экономических кругах Ирана.

Излишне говорить, что задание Центра было выполнено успешно. За работу по иранской проблематике А.С. Козлов был награждён орденом Красной Звезды».

…Однако не всё в жизни разведчика было так успешно. Уже известный нашему читателю генерал-майор Владислав Николаевич в те времена являлся сотрудником легальной резидентуры в одной из европейских стран и работал, соответственно, по линии «Н». Он рассказал: «Алексея Козлова я не знал до той поры, пока он не выставил сигнал опасности. И тогда мне пришлось с ним встретиться».

Для начала нужно объяснить, что всё это означает.

Нелегал работает «в поле». Допустим, что-то случается (заболел, попал в поле – извините! – зрения контрразведки, приобрёл ценнейшую информацию, которую нужно немедленно и самолично доложить в Центр – но это никого, кроме него и Центра, не касается, а потому никому и знать не нужно!), и его необходимо срочно вывезти в Союз. Тогда он «выставляет сигнал», и тут опять можно предполагать что угодно: цветок на подоконнике, крестик губной помадой на пятом телеграфном столбе, телеграмма «Приезжай, дорогая, я соскучился!» на известный адрес в Женеве – фантазии можно продолжать. Однако не нужно думать, что в тот же момент за ним, в «его» страну, прилетят крепкие ребята из спецотряда «Вымпел» и скажут ему с доброй улыбкой: «Алексей Михайлович, мы вот за вами… Не волнуйтесь!» Во-первых, никакого «Вымпела» тогда ещё не было, а во-вторых, не всё столь просто…

Так вот, ещё на этапе подготовки спецрезервист усваивал, что в подобном экстренном случае он должен приехать в такую-то страну по такому-то адресу. И ничего более! Это мог быть совершенно другой континент, однако нелегалы имели возможность свободно передвигаться по миру, им это было, в общем-то, несложно – зато они незаметно исчезали оттуда, где им было опасно, нежелательно или ещё по какой-то причине не хотелось оставаться. Ну а потом, если была такая необходимость и возможность, они точно так же незаметно, не привлекая ничьего внимания, могли в ту же страну возвратиться… Уезжал человек на несколько дней, мало ли чего.

Адрес «железной явки», по которому разведчику следовало прибыть в случае опасности или какой-то необходимости, нигде не записывался (нелегалу вообще ничего записывать нельзя), но запоминался, словно бы закладывался в некий «компьютер», находившийся у него в голове, откуда должен был появиться в необходимый момент, пусть это даже произойдёт через много-много лет.

И вот «Дубравин» выставил сигнал опасности и отправился… Откуда он отправился, с другого континента или из соседнего городка, что с ним произошло, почему он выставил сигнал – всё это там, где была расположена резервная явка, никого не касалось. А направился он в столицу одного европейского государства, на улицу, допустим, Канцлерштрассе, дом 122, к магазину детских товаров, именовавшемуся на туземном языке Kinderwaren[152]. С другой стороны, по тому же адресу, как следователь Максим Подберёзовиков из фильма «Берегись автомобиля» навстречу «благородному разбойнику» Юрию Деточкину, следовал сотрудник резидентуры Владислав Николаевич. Но если в закадровом тексте фильма было сказано «они сближались», то в жизни всё получилось гораздо сложнее.

Представитель резидентуры подъехал на машине с оперативным водителем. Не будем уточнять, что по дороге они как следует проверились и Владислав Николаевич убедился: в этой спокойной и прекрасной европейской столице им никто не интересуется – хотя, как знать, мужик он тогда был молодой, симпатичный, высокий, представительный, может, кто и оборачивался, – они позавтракали в кафе, что также давало возможность осмотреться, и ровно в 10 часов сотрудник резидентуры рассматривал шикарные детские игрушки в витрине магазина. В Союзе таких игрушек ещё не было – впрочем, пожалуй, нет сейчас и в России, потому как и у нас, и в европейских детских магазинах всё теперь завалено «китайщиной», а это уже совсем другие товары…

Хотя, конечно, он смотрел не на игрушки, а на зеркальное стекло витрины, в котором сейчас должен был появиться человек, держащий в левой руке журнал «Шпигель». У этого человека нужно было спросить (на туземном языке, естественно): «Мы не встречались с вами в Брюсселе?» – и услышать в ответ: «Нет, это было в Париже!»

После того Владиславу Николаевичу следовало отвести своего нового знакомого к машине, а затем перебросить его в прекрасную столицу одного из соседних социалистических государств – не будем уточнять какого, все эти столицы были прекрасны. Кроме мрачного Берлина, разумеется. Вот такая простая арифметика, так сказать. Опыт подобных «перебросок» у разведчика был: как-то раз ему даже пришлось везти в багажнике своей машины легендарного Геворка Андреевича Вартаняна… Конечно, в ту пору он знал Вартаняна только как «Анри», а того, кого он ждал, ему назвали «Дубравиным».

Однако в течение пяти минут человек с журналом в левой руке к магазину не подошёл. Владислав Николаевич вздохнул: значит, придётся выходить на явку ровно через час. «Нам были даны конкретные указания из Центра, что нужно сделать, – рассказывал наш собеседник. – Дроздов распорядился: “Ходить до посинения”, то есть каждый час, пока не встретим».

Владислав Николаевич прошёлся по улице, она была большая, километра два, торговая, многолюдная, так что ничьего внимания он особенно не привлекал, потом перешёл на другую сторону, зашёл в кафе, кофейку попил. В одиннадцать он вышел из кафе, но переходить к магазину не стал, посмотрел на него с противоположной стороны – опять никого нет… Пришлось заходить в другое кафе… Потом зайти куда-то пообедать… Каждый час, ровно в ноль-ноль минут, он смотрел на магазин или подходил к его витрине – нужного человека видно не было…

Подойти к машине, чтобы в ней передохнуть, было нельзя: два мужика, сидящих в салоне, непременно привлекли бы чьё-то внимание. А так, рядовая картинка – водитель кого-то ждёт. Мало ли таких?

Владислав Николаевич выходил на явку шесть раз – никого! Он вышел в седьмой раз – то же самое… В голове роились разные мысли: не смог приехать, что-то случилось, ждать бесполезно… Но был приказ: «Ходить до посинения», и была надежда, пусть и тающая, что этот самый «Дубравин» всё-таки появится, а главное, он знал, что человека нужно спасать.

Долго стоять на одном месте было нельзя, во всех ближайших кафе он уже «засветился», а потому оперативник просто пошёл вниз по улице… И вдруг он увидел на противоположной стороне улицы магазин с надписью, названием Kinderwagen – то есть магазин детских колясок. Kinderwagen – Kinderwaren. Разница в одной букве! Вывеска эта висела на доме № 215… Явно, что раньше такого магазина не было, иначе бы это непременно учли при выборе места «явки». «И он там стоит, бедолага!!! – воскликнул Владислав Николаевич. – Я тут же понял, что это именно он, тот самый товарищ, – опытным взглядом нужный человек всегда определяется…»

Времени было где-то 16.15, то есть минут десять, как нелегалу следовало отойти от этой витрины, где он также через каждый час тщетно и упорно ожидал сотрудника резидентуры, но, очевидно, «Дубравин» уже потерял всякую надежду на то, что кто-то к нему придёт,