Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

правильно (а он и ведёт себя правильно, потому что прошёл такую же школу обучения, что и все вокруг), распознать его практически невозможно. Можно сузить размеры эвентуальной катастрофы от предательства и ужесточить меры конспирации, однако это только затруднит действия “крота”, но не поставит крест на его подрывной работе»[129].

Никому не нужно объяснять, что жизнь всегда вносит в происходящее свои коррективы. И вот – совершенно, так скажем, человеческий момент из книги Гордиевского: «Василько некоторое время был болен. Находясь в командировке в Юго-Восточной Азии, он заразился гепатитом Б, и его доставил в Москву один из членов группы Нагаева, обслуживавшей нелегалов. Несмотря на то, что ему запретили потреблять алкоголь, он тем не менее продолжал выпивать, и каждый раз, навещая его, я видел, что ему становится все хуже и хуже. Хоть мы и знали, что он тяжело болен, однако его смерть в мае 1972 года потрясла меня. Ему было всего тридцать девять лет»[130].

Очень печально, конечно. Однако что? Мы приняли эту информацию к сведению, пожалели безвременно ушедшего из жизни разведчика – и поставили в этом эпизоде точку? А вот и нет…

Сергей Сергеевич Яковлев рассказал нам: «У Гордиевского был брат Василько, который был нелегалом, и он как-то скоропостижно скончался. А вот у Лёши Козлова была такая версия, что это чуть ли не сам Олег отправил его на тот свет – якобы Василько почувствовал, что что-то с братом не так… Но это уже предположения постфактум – когда мы все знали, что Гордиевский – предатель. Однако Алексей Михайлович наложил свои воспоминания того периода на свежую информацию. Он же Василько знал, тот с ним занимался как инструктор…»

Почти то же самое сказал нам и сотрудник Управления «С», имя которого мы запамятовали: «Брат Гордиевского, Василько, который был нелегалом, умер скоропостижно при необъяснимых обстоятельствах, и Алексей Михайлович считал, что это Гордиевский причастен к его смерти. Что якобы тот понял, что происходит, и у братьев был серьёзный разговор… Но это была версия Алексея Михайловича, он её только в узком кругу и обсуждал…»

…И вдруг вспомнилось стихотворение того же Евгения Евтушенко, талантливого поэта, опубликованное в журнале «Крокодил» в 1974 году – «Дитя-злодей». Как оказалось, стих пророческий, хотя тогда он даже вызвал возмущение «советского студенчества» – на официальном уровне. Мол, мы совсем не такие! Это клевета! Однако именно подобные «дети-злодеи», «папенькины сыночки», окончившие престижные вузы, сделавшие неплохую комсомольскую карьеру, поболтавшиеся за границей, где набрались «ума-разума», превратились у нас потом в «хозяев жизни». В этом стихотворении есть такие строчки:

И он идёт к своей свободе,

Сей сукин сын,

Сквозь всё и всех,

Сквозь «everybody»,

Сквозь «everything».

Он переступит современно

В свой звёздный час

Лихой походкой супермена

И через нас.

Для изучавших немецкий, китайский или таджикский язык уточняем, что everybody по-английски означает «каждый», «все», а everything – «всё».

А значит, на пути к «своей свободе» для «дитя-злодея» и родной брат может превратиться в то everybody, через которое следует просто-напросто перешагнуть…

Ну и хватит про этого самого Олега Гордиевского! Он нам очень надоел, а потому на время про него забудем.

Глава 7

Одиночка

Людмила Ивановна Нуйкина рассказывала: «Тогда ещё мой муж был жив, и Алексей Козлов как-то сказал ему: “Как тебе повезло, что Людмила с тобой была”. Потому что в работе вдвоём всегда легче – одному со всех точек труднее, и уж он-то это прекрасно знал».

«Дубравин» теперь работал один, Татьяна Борисовна, его жена, оставалась в Москве, на лечении. Хотя и в такой ситуации были свои плюсы. Юрий Анатольевич Шевченко откровенно признался, что, когда у него самого заболела жена и ей запретили работу в «поле», перевели её в Центр, он почувствовал облегчение. «Я рисковал только собой, – сказал нам Герой России. – А вот рисковать родным человеком… И тогда я уже шёл напролом!»

Вот так же, пожалуй, действовал теперь и Алексей Михайлович.

При этом характер работы нелегала изменился: он стал ездить по миру, а в качестве его «базовой страны», местом официального пребывания, стала Италия. Известно, «с волками жить – по-волчьи выть», ну а если ты живёшь в прекрасной Италии, то переходи на Italiano[131]; по счастью, язык это несложный, особенно когда «за душой» есть французский.

Алексей Михайлович рассказывал: «Я прописался в Италии, в Риме. Паспорт был тот же самый. По “легенде” я развёлся с женой, которая теперь где-то в Швейцарии, со своим любовником. Когда я оставлял работу в Бельгии, мне сказали: “Ты будешь нашим представителем. Хотя в Риме представительство для Италии дать мы тебе не можем, там итальянский представитель уже сидит, но для всех остальных стран – можем… Захочешь где-то продать машину – продашь, получишь очень хорошие комиссионные”. Т. е. легенда у меня была хорошая: я представитель фирмы, с этим я везде ездил. Приезжал в разные страны, обязательно ходил по нашим химчисткам, смотрел, как работают, ругался на владельцев… А сам собирал информацию для Службы – кстати говоря, информацию хорошую»[132].

Это очень важно, когда ты превращаешься в настоящего профессионала в избранном тобой деле: тебя ценят, тобой дорожат – по крайней мере, так заведено в западном мире, – и ты уже можешь жить по тем правилам, которые ты предлагаешь, жить так, как тебе удобно. Именно это у «Дубравина» и получилось.

Уточним, что реально работать, то есть собирать интересующую Москву информацию, ему обычно приходилось в тех странах, с которыми на тот период у Советского Союза не было дипломатических отношений, а значит, там не было наших посольств и, соответственно, легальных резидентур. Напомним, что советская нелегальная разведка именно потому и была создана, что страна находилась в плотном «враждебном окружении», почти ни с кем не имея дипломатических отношений: к лету 1922 года, времени создания Закордонного отделения Иностранного отдела ГПУ – первого подразделения нелегальной разведки, РСФСР имела свои представительства в Афганистане, Германии, Иране, Монголии, Польше, Турции и Финляндии. Вот и всё! Ведь почему ни у американского ЦРУ, ни у британской МИ-6 не было и нет своего, условно говоря, «Управления “С”» или чего-то аналогичного? Да потому, что их разведчики могут преспокойно работать в любой стране мира под легальным, дипломатическим прикрытием. А вот представителям не то что ГПУ, но и значительно более позднего КГБ было гораздо сложнее: даже в 1960-е и почти до середины 1970-х годов дипотношения у СССР отсутствовали не только с какими-нибудь недавно обретшими независимость и ещё не разобравшимися в самих себе и будущем своём пути государствами, но и с такими серьёзными европейскими странами, как, например, Испания, Португалия и Ирландия.

Сказанное подтверждал и генерал-майор Яковлев: «В то время у Советского Союза дипломатические отношения существовали, по-моему, меньше, чем с восьмьюдесятью государствами, поэтому многие центры располагались в недосягаемых с точки зрения легальной работы, с позиции “легальных” резидентур, странах. А нелегальная разведка могла до них дотянуться, как не раз бывало… Нелегалы могли заехать в страну, когда был какой-то конкретный вопрос – распылять силы и средства было ни к чему. Человек мог приехать и разобраться в ситуации…»[133]

Впрочем, добавим сюда ещё и такой момент, о котором писал Вадим Алексеевич: «За официальным российским представителем всегда может следовать “хвост”, видимый или совершенно невидимый (с учётом развития технических средств), а за нелегалом, если он сам не совершил какой-либо ошибки, не ведётся наблюдение. Географическое пространство для граждан России за рубежом ограничено всевозможными зонами, а разведчик-нелегал может передвигаться свободно…»[134]

Но всё это так, к сведению…

В общем, вот вам и «Ухти-Тухти», так сказать! Химчистка оказалась надёжным и весьма эффективным прикрытием для путешествий по всему миру, дала возможность совершенно естественно задавать должностным лицам интересующие разведчика вопросы. Ведь практически подобные заведения есть в любой воинской части, а вопрос представителя очень солидной фирмы, поставляющей оборудование для таковых: «Так сколько у вас здесь народу служит и работает?», к «шпионскому интересу» никак не отнесёшь. Конечно, это всё военная тайна, но как можно оформить сделку, не зная точно, сколько машин необходимо закупить для конкретного объекта, какое количество