Звезда Давида - Константин Юрьевич Волошин

воды. Аким, будешь сторожить их и ждать нас. Четверо будут работать с конями. Костёр едва горит. Караульный сидит около и вряд ли бодрствует. Все четыре человека одновременно подкрадываются шагов на десять, затем стреляем из луков по команде. Петруха, ты бросишь в сторожа своё копье. Вернее будет. Потом посторожишь кибитки. Если кто выйдет, стреляй и беги к коням. Мы – следом. Но так не должно случиться. Сторожа прикончить тихо.

– Ладно, Егорка, – перебил начальника Ефим. – Всё уже обговорено. Пора действовать и бежать к себе. Акимка уже ждёт с доносом. Ну что, нашёл место?

Дрожащий Аким вытирал мокрые ноги и говорил:

– Есть такое место. Воды по колено. Конями легко перейти. Чуть выше по течению. Как раз ветер будет дуть нам в спину. И сторож сидит спиной к ветру. Укрылся овчиной с головой. Не мешкайте, ребята, а я уже одеваюсь. Продрог весь!

Держа оружие наготове, четвёрка воинов медленно подбиралась к сторожу. Костёр почти догорел под навесом из шкуры, ветер уносил дым в сторону.

Егор дал знак остановиться и изготовиться. Все нацелились стрелами в спину татарину. Тот неподвижно сидел. Шум ветра и дождя заглушал шаги воинов. А до цели оставалось не больше десяти шагов. И Егор тихо произнёс:

– Давай! – И сам выстрелил из лука.

Сторож утробно выдохнул и стал заваливаться вперёд. Воины бросились к нему и добили, не разбираясь. Ефим быстро и проворно стал резать арканы, на которых паслись кони. Те тревожно всхрапывали, прядали ушами, подняв головы, и нервно переступали ногами.

Остальные торопливо, пригнувшись, помчались к речке. Из кибиток никто не вышел. А Егор вскочил на храпящего конька и погнал его тоже к речке. Постоял там, наблюдая за переправой товарищей, и завыл волком. Передохнул и опять завыл. Прислушался к дробному топоту конских копыт и, подвывая, погнал конька за своими. Те уже выбирались на берег. А сзади послышались крики и проклятия татар.

Аким подождал Егора и бросил торопливо:

– Поспешай! Татары могут заметить!

Егор обернулся, но разглядеть что-то в темноте было трудно, и хлестнул конька плетью. Тот взбрыкнул немного, но послушно помчался за другими.

– Кажись, всё получилось! – воскликнул Егор, осадив коня на опушке и оглядываясь. На другом берегу метались огни факелов и слышались вопли татар.

Глава 9

Два дня спустя отряд повстречал мужика с телегой. Тот неохотно, но показал воинам дорогу до деревни. То была такая бедная и заброшенная деревня, что на ночлег едва нашли подходящий сарай с дырявой крышей. Прогнившая солома на ней не могла удержать дождя, и местами с неё текло.

– Что за хозяева тут, что крышу отладить не могут! – возмущался Антип и вопросительно глядел на Егора.

– До вечера осталось мало времени, ребята, сами мы не успеем починить, – заметил Егор. – Ефим, собери мужиков, пусть срочно поправят крышу. Или мне с них придётся содрать дополнительный оброк. Ну лодыри!

Мужики неохотно собрались. Все подвыпившие и злобные. Но оружие красноречиво показало им, что шутить не стоит. И дотемна шестеро мужиков кое-как починили крышу, а на середине сарая очистили место для костра, огородив его валиком земли.

– За такое житьё тем мужикам, что крышу крыли, надо бы посторожить костёр и поддержать его до рассвета, – бубнил Аким. – Сами мы не выдержим столько не спать. Этак им никогда не выбраться из-под барского гнёта, дурачьё!

Ему никто не ответил, а Егор всё вспоминал Гузель. Последние дни это происходило часто, очень часто, и стало портить настроение. Парень спешил вперёд, стараясь побыстрее добраться до тульского острога. Жалел, что обещанного подарка любимой так и не добыл, хотя несколько монеток серебра у него побрякивали в кармане. Их он нашёл, обыскивая тех разбойников, что погромили в деревне.

Его донимали сны, где он восторженно занимался любовью с Гузель, и, просыпаясь, продолжал мечтать о встрече с нею. Его воины тоже заметили состояние парня, посмеивались, понимая, что гложет их десятника. Лишь однажды Ефим забросил удочку, заметил на привале:

– Эх, начальник, щас бы бабёнку под бочок! Вот житуха бы была, а? – И с любопытством глядел в расстроенное лицо Егора. – Не горюй, скоро приедем. Три дня – и мы дома. И начальству есть чего докладывать. Ещё похвалу заслужим.

– Дождёшься! – буркнул Егор, понимая, что до похвалы им далеко. – Ничего ведь не узнали, не заметили. Мелочь одна…

– Раз ничего не заметили, так то к лучшему. Стало быть, татарва сидит по своим юртам и не рыпается. Разве что мелкие отряды, что мы пощипали. Конька ихнего, слава Богу, доедаем. Вполне сносный конячка был, – хохотнул Ефим.

Наконец выбрались к берегам Дона и пошли прямиком к Туле. Через два дня впереди на холме показалась церковь, а за нею и башни острога. Настроение воинов сразу поднялось, а Егор задышал порывисто, жадно втягивая холодный воздух расширенными ноздрями.

– А ну за мной, ребятки! – крикнул он и стегнул усталого коня нагайкой. Все с удовольствием погнали своих следом.

С воротной башни их весело окликнул страж. Свесился с парапета и балагурил, скаля жёлтые зубы. Он уже оповестил остальных о прибытии разъезда.

Их встретили воевода и два сотника. Они с любопытством наблюдали отряд, а у воеводы даже улыбка растянула толстые губы.

– Вы что, братцы, с отдыха явились сюды? – спросил он, видя, как воины сползают с сёдел, усталые, истощённые, но довольные.

– Никак нет, воевода, – поклонился Егор и подошёл ближе. – Чуток задержались в пути да татар встретили. Пришлось с ними поболтать. Коней у них разогнали и тем остановили их.

– И все целы, вижу. Ну идите, отдыхайте. Три дня можете сюда не появляться. Заслужили. Значит, ничего опасного вокруг не заметили. То добрая весть.

– Ещё, воевода, посекли ватагу разбойников, что захватила деревеньку. Порешили во славу Господа нашего. Конём разжились для прокорма.

– Идите, а я донос великому князю отпишу. Твоя-то, поди, скучает одна!

* * *

Смутное беспокойство волновало Егора. Ему казалось, что Гузель примет или встретит его холодно, неласково, и он спешил убедиться или обрадоваться.

Но Гузель, увидев Егора, тут же бросилась к нему на грудь и жарко целовала, не произнося ни слова. Потом заговорила, и Егор её слова едва понимал.

– Моя Гузель, я почти ничего не понимаю из твоего бормотания! Что так?

Она наконец немного успокоилась и ответила членораздельно:

– Боже мой! Егорка! Аллах внял моим молитвам! Ты вернулся! А я так боялась за тебя! – Отстранилась и оглядела его с ног до головы. – Ты осунулся, похудел. И грязный ужасно. А говорю так от волнения.