Резидент разведки. Часть 2. Покер с контрразведкой - Виктор Державин

чем больше они заплатят тебе, тем больше усугубят свою ситуацию, после этого я подумаю, что с ними дальше делать, и, возможно, мы ещё что-то предпримем. Кроме того, если сейчас у нас что-то хорошее получится, то у меня ещё кое-что на них найдётся.

— Я так понимаю, что речь идёт о людях, которые имеют очень большой вес в обществе и которых не обанкротишь. У них наверняка масса активов.

— Я буду их преследовать, но мне нужно оставаться в тени. Это страшные люди. У меня в окружении нет знакомых, на которых можно положиться, как на тебя.

— Я всё-таки должен буду тебе что-то отдавать из того, что заработаю на них?

— Нет. Это твоё, и прошу тебя не продешевить. Я не могу взять и одним выстрелом их убить. Поэтому я выбрала тактику тысячи укусов — это единственное, что мне доступно. Надеюсь, ты своё не упустишь.

— Попробую. Хорошо, если получится. И всё-таки как же твои разговоры о социализме? Не понимаю. Ведь мне даже Уго о них рассказывал. Он, кстати, очень верит во всё это.

— Знаешь, им это нужно. Это как религия. Кроме того, я действительно верю в демократический социализм, в справедливость. Честно тебе скажу, что мне очень нравится помогать бедным, очень важно давать им надежду на справедливое будущее. Я их не обманываю. Мы просто общаемся, и я укрепляю их веру. Кроме того, я уверена, что если что-то и способно разрушить это государство, то только война элит, их звериная ненависть к друг другу. Поэтому я выбрала тактику мелких дел, просто буду делать всё, что могу. А демократический социализм — это искренне то, что мне нравится. Очень хорошая идея, которая вселяет веру в простых людей.

— Психотерапия?

— Можно и так сказать. Но не только для них — она и мне нужна, я сама подпитываюсь их надеждами, их верой, особенно тогда, когда я им помогаю и у них что-то получается благодаря мне.

— Лаура, почему ты мне доверяешь?

— Смешно. Мы с тобой ведём общий бизнес, столько вместе прошли, и сейчас ты мне задаёшь такой странный вопрос.

— Он не странный. Ты прекрасно его поняла и уходишь от ответа.

— Хорошо. Тебя интересует, как я отнеслась к тому, что ты хотел меня подставить в Мексике?

— В точку.

— Эта попытка дала ответ на давно мучивший меня вопрос о твоих связях со спецслужбами.

— Ого!

— Да. То, как ты неуклюже попытался это сделать, говорило о том, что ты никак не связан с ФБР. Это был отличный тест. Очень надёжный. Сегодня мы закончили прохождение очередного теста, и опять ты прошёл его отлично.

— Как ты поняла по нашим мексиканским делам, что я не связан с этими ребятами?

— Я знаю, как работает ФБР. В том числе и благодаря этому у меня есть возможность владеть очень ценной и нужной лично мне информацией.

— Сейчас мне хочется, чтобы ты ушла.

— Этого не будет.

— Почему?

— А знаешь, почему после смерти сына я с ними не порвала?

— Нет.

— Я подавила свои эмоции и поняла, что смогу отомстить за него с помощью тех, кто пусть и косвенно, но виновен в его смерти.

— На слух звучит убедительно. Но связываться с тобой не хочется.

— Придётся, дорогой Виктор.

— Продолжай.

— Сейчас мы можем заключить с тобой устную сделку. Ты мне помогаешь, к тому же хорошо зарабатываешь под моё устное обещание продать свои доли вам. Если я не выполняю свою часть сделки, то не смогу больше обратиться к тебе. Вместе с тем можно и по-другому поступить.

— Как?

— Я не вижу для вас с Ричардом рисков в том, что мы ведём совместный бизнес. У нас всё законно, поэтому совершенно точно говорю, что ФБР для нас не враг. Напротив, через меня многое можно решить в случае наступления угроз очень быстро, а иной раз с минимумом формальностей. Кроме того, то, что я вернулась в Мексику, обновила там все свои связи и могу безупречно вести дела, очевидно.

— В тот раз от тебя не было никакой пользы.

— Вы поспешили и сами начали решать эту проблему, минуя меня. Вы же даже не дали мне возможности урегулировать эти проблемы.

— Нет. Ты знала всё и просто разводила руками.

— Я сказала Ричарду, что прямо сейчас не могу решить, мне нужно больше времени, и я, естественно, не уверена в результате.

— По-моему, это означает признаться в том, что ты ничем помочь не можешь.

— Ричард знал, что я могу позвонить в ФБР. Возможно, он изначально догадывался, а скорее всего, точно знал, что я секретный агент, и его это не смущало нисколько. Напротив, он наверняка полагал это полезным. Что ты на меня так смотришь? Не веришь, что Ричард как минимум догадывался, что я секретный агент?

— Не верю.

— Ты думаешь, когда он раздумывал, брать меня или нет, мои руководители ему не позвонили?

— Почему они должны были ему позвонить?

— Потому что я понимала, кто принимает решение, и предупредила своих. Неужели ты сам не понимаешь?

— Сейчас звучит уже убедительно. Верю.

— Виктор, что тебя смущает?

— Я точно знаю, что с агентами спецслужб нельзя иметь дела. Вот что меня смущает. Кроме того, ты мне предлагаешь спланировать и совершить преступление.

— Нет. Я заказчик и инициатор этого возможного преступления. Если ты попадёшься, то мне светит больший, чем тебе, срок именно потому, что я агент ФБР и делаю это с использованием своего служебного положения. Никто не разрешал ФБР совершать преступления на территории США. Ты этот разговор сейчас записал, и у тебя есть гарантии от меня лично.

— Записываю. Подтверждаю.

— Не сомневаюсь. Поэтому и предложила поехать к тебе в офис. В случае возникновения у тебя проблем с законом они неминуемо возникнут и у меня, потому что достать такую информацию могла только я, но не ты. Нашу связь очень легко установят. Мне никак не выкрутиться, и то, что я при этом секретный агент, только увеличит срок уголовного наказания. Я тебя со всех сторон проверила, получила хороший результат для себя лично, и перед ФБР моя совесть чиста, мне им врать не придётся. Раскрылась перед тобой потому, что пришла к выводу, что тебе можно доверять. Ты всё обо мне теперь знаешь. Не вижу проблем. Напротив, нам с тобой нужно теперь друг за друга держаться. Потому что я приобрела в тебе сильного и надёжного партнёра, ты обладаешь тем, чего мне очень не хватает, но и ты приобрёл то, чего тебе сильно не хватало.

— Чего такого мне не хватало?

— Разве