Батарейцы - Николай Петрович Варягов

хладнокровию в схватках с врагом. О себе Николай думал мало. Все как-то недосуг было. Исправно, как повелевали долг и совесть, делал порученное дело. Да вот хотя бы поединок с «тиграми». Два тупомордых пятнистых, в желто-оранжевых разводах тяжелых фашистских танка, дав последние выстрелы, медленно ушли за небольшую высотку. С наглой пунктуальностью ровно в семнадцать часов, ни минутой раньше, ни минутой позже, вот уже третий день подряд выползали они на эту высотку на переднем крае своей обороны и методично обстреливали наши боевые порядки. Пытались дивизионные артиллеристы накрыть их огнем, но безрезультатно. Не обращая внимания на, казалось бы, точный огонь, фашистские танки вели стрельбу ровно пятнадцать минут и не спеша, будто демонстрируя свою неуязвимость, уходили к себе в тыл.

Стрелять по этим танкам прямой наводкой на таком расстоянии было бессмысленно, можно выдать расположение своих орудий, а этого противник наверняка и добивался.

— Издеваются, гады! — вздыхал Васнецов, лежа за укрытием из дерна. — Хозяйничают, точно у себя дома.

Да, тут, в белорусских болотах, все было непривычным, все было иначе, чем в Крыму, где еще недавно воевал их полк. Ничейная полоса была шириной километр-полтора, а то и больше. С рассветом жизнь на переднем крае замирала: ни солдата, ни машины. Лениво постреливала артиллерия — то с одной стороны, то с другой. Кругом кочки да болотца, болотца да кочки, кое-где небольшие песчаные высотки, поросшие березняком и мелкой сосной. Даже окоп нельзя вырыть: копнешь пару раз — вот тебе и вода; ни лощинки или овражка подходящего, где бы тягачи укрыть. Словом, позади трясина, спереди трясина и с боков она.

Так и стоит в этих местах 530-й истребительный противотанковый артиллерийский полк. Зарылся, где в песок, а где и в грязь, и ждет своего часа. Все цели давно засечены, расстояния измерены. Живет и кормит, как говорят полковые остряки, комаров.

Лейтенанта Васнецова разбирает зло, так и хочется открыть огонь по фашистским танкам, но нельзя, никак нельзя. Это знает и сам Васнецов, и весь орудийный расчет, на позиции которого прибыл лейтенант. Бойцы нервничают, ругаются. А тут еще соседи — матушка-пехота жару поддает.

— Что, кишка тонка?! Истребители танков, истребители танков… Форсу много, а стрельнуть боитесь, — издеваются пехотинцы. — Фрицы плюют на вас, а вы молчите.

— Стрельнуть! Стрельнуть!.. Что вы понимаете, пехота! Ну стрельнем, ну попадем, а что ему на таком расстоянии сделаешь! Это же «тигры»…

— Сами видим, что там «тигры», а тут котята, — задирают соседи, хоть в драку лезь…

Лейтенант подносит бинокль к глазам и в который уж раз подробно изучает участок местности между огневой позицией взвода и песчаной высотой, на которой появились фашистские танки. Высота небольшая, поросшая редким мелким соснячком и можжевельником. Песчаные осыпи желтыми клиньями сползли вниз и уперлись в болото, которое уходило далеко на север и там, в туманном мареве, терялось в синих перелесках и блюдцах озер. Болото подходило и к самым позициям взвода. Прямо перед орудиями зеленели островки болотной травы, чередуясь с провалами черной, покрытой ржавыми пятнами гнилой жижи.

«Гиблое место», — в который уж раз думал Васнецов, продолжая внимательно рассматривать местность, лежащую перед ним.

Середину болота занимала узенькая полоска тверди. Бугорки, чахлые кустики можжевельника да разбросанные тут и там копны сена, а дальше опять болото и болото… Бинокль лейтенанта медленно пополз назад и остановился на клочке твердой земли. Васнецов внимательно вглядывался в старые, слежавшиеся копенки сена, и смутно мелькнувшая мысль становилась все яснее и яснее. «А что, если?..» — обрадовался Николай, и позвал командира орудия:

— Фадеев, ползи сюда!

— Под копенку орудие замаскируешь? — спросил он у старшего сержанта, когда тот прилег рядом.

Фадеев долго разглядывал островок в болоте. Вместо ответа спросил у Васнецова:

— А туда как?

— Это уже другой вопрос. Ты мне скажи, орудие замаскируешь так, чтобы фрицы его не обнаружили?

— Что ж, это можно… Это можно, — медленно начал командир орудия, видимо, еще не совсем понимая, чего хочет от него Васнецов. Наконец, поняв замысел лейтенанта и сам заразившись его возбуждением, горячо и убежденно закончил: — Товарищ лейтенант, все сделаем, как в сказке. Замаскируем — хоть неделю смотреть будут, ничего не заметят. Это проще пареной репы. Уберем в сторону сенцо, отроем окопчик, в него орудие и этой же прошлогодней травкой замаскируем. Да так, что комар носа не подточит.

— Ну тогда пошли к расчету. Там поговорим подробнее…

У орудия царило возбуждение. Васнецов подробно объяснил свой план — рискованный, предельно дерзкий. Нужно было переправить ночью орудие по болоту на островок с копнами. Замаскировать орудие, укрыв его под копной сена. Потом замаскироваться самим и ждать выхода фашистских танков. Как только танки выйдут на высотку, внезапным огнем уничтожить оба сразу.

— Дальность метров четыреста, так что мы их, как орешки, щелкнем — это раз… Бить по бортам — это два… Ну а три — мазать нельзя. Нам дано право на два выстрела. По снаряду на танк… Успеешь? — в упор спросил Васнецов у наводчика.

— Успею, товарищ лейтенант! Еще как успею!

Долго еще у орудия шел разговор. Взвешивали все до мелочей: и как лыжи для орудия сделать, чтобы в болоте не увязли, и как тропу проложить, чтобы немцы ее не засекли даже с воздуха, и еще много-много разных вопросов было обговорено. Когда споры умолкли и все было решено, лейтенант пошел к командиру батареи.

Старший лейтенант Портянов выслушал Васнецова. Долго смотрел на него. Затем, покачав головой, сказал:

— Не чуди, Коля! Ни расчета, ни орудия после первого выстрела не будет. Фашисты вас живьем сожрут и пикнуть не дадут. Да и от Бати влетит. Тебя он прислал к нам изучать противника. А тут…

— Минута нужна. Одна минута! Два выстрела, а там уйдем. Фрицы к нам не сунутся, они болота боятся, — уговаривал Васнецов командира батареи.

— Ну ладно, иди готовь все, а я свяжусь с командиром полка. Если разрешит, сам к тебе приду, — сдался в конце концов старший лейтенант…

В заботах, тревогах и подготовке к этой маленькой, но отчаянной вылазке время летело быстро. Васнецов не заметил, как подошла пора начинать задуманное.

Короткая летняя ночь опустилась на болота и перелески нейтральной полосы. Над темными провалами гнилой воды, над зарослями осоки стлался густой туман. Очертания кустов расплывались в пелене и принимали причудливые формы, заставляя вздрагивать и настороженно вглядываться в мягкую серую мглу. Голоса стали глуше. Высоко-высоко в небе просматривались звезды, но тут над болотом густыми волнами плыл и плыл туман.

Васнецов и Фадеев осторожно двигались впереди орудия, прощупывая тропу длинными жердями. Казалось, тропа была хорошо знакома — дважды прошли