Договоримся о любви - Александра Александровна Бузина

Игорь и Ник мгновенно вскочили на ноги и бросились к высоким окнам. Следом очнулись от потрясения мы со Стасей. Вскоре уже все присутствующие, прижимая носы к стеклам, вглядывались во тьму. Все, кроме Воздвиженского, который так и застыл на месте каменным изваянием с вытянутой вперед рукой. Почуяв неладное, Мими выпрыгнула из корзинки и заметалась у ног хозяина.

По стеклам бежали капли дождя, молнии били совсем рядом, периодически освещая дрожавшие на ветру ветви деревьев. Ничего не понимаю… За окнами никого не было. Но Воздвиженский-то видел! Свою супругу, которая умерла много лет назад… Опять приступ безумия?

Отпрянув от окна, Стася уже хлопотала над замершим в оцепенении отцом, пытаясь усадить его в кресло. Я лихорадочно огляделась. Всего пару минут назад хозяин дома пребывал в здравом уме – да, оригинальничал по привычке, но не больше обычного. Помнится, не далее как сегодня Ник призывал рассуждать здраво, отбрасывая эмоции. Я попыталась успокоиться и разложить по полочкам факты. До этого умопомрачительного крика все мы неотрывно следили за огоньком свечи и ничего, кроме него, не видели. Я-то уж точно. Призрак явился только Воздвиженскому. А мы знаем, что призраков не существует. Если отбросить на время версию о безумии, остается вариант с намеренным спектаклем, который мог разыграть неизвестный нам недоброжелатель. Или все-таки известный? Кстати, а где Михаил?

Видимо, придя к тому же выводу, Ник сорвался с места и понесся к входной двери. За ним полетели остальные. Не обращая внимания на грозу с ливнем, мы дружно высыпали на крыльцо, сбежали по ступеням и бросились к лужайке перед садом, на которую и выходило злосчастное окно. Сейчас, когда электрический свет в гостиной был выключен, все вокруг утопало во тьме. Игорь завозился с телефоном, пытаясь включить фонарик, но тут над нашими головами сверкнула молния. Не может быть…

Михаил заметил нас не сразу. Согнувшись в темноте, он деловито складывал какую-то простыню, перепачканную землей. Потеряв дар речи, мы замерли под ливнем и вытаращились на помощника по хозяйству, копошившегося в мокрой траве. Наконец Игорь вышел из ступора и направил фонарик прямо на склоненную в три погибели фигуру. Михаил охнул и вскинул голову.

– Вот… – Растерявшись, он потоптался на месте и растянул перед нами кусок белой ткани. То, что напомнило мне простыню, на деле оказалось чем-то вроде белой накидки с капюшоном. – Я не понимаю, откуда здесь это…

– Зато я понимаю, – послышался за нашими спинами резкий голос, и, расступившись, мы увидели величавую фигуру Воздвиженского. Властным жестом отстранив от себя Стасю, он сделал два шага вперед. – По-моему, все очевидно. А я-то, старый дурак, еще не верил! Не знаю, кто тебя надоумил на все эти фокусы, что тебе не жилось спокойно… И даже разбираться не буду. Даю тебе время до девяти утра, чтобы собрать вещи и покинуть этот дом. Расчет получишь у Игоря. На рекомендательные письма можешь не рассчитывать. Я не прощу предательства.

* * *

Никуда мы не уехали. Когда я известила Ника о том, что нужно задержаться еще хотя бы на пару дней, лицо друга украсила широченная и самая обворожительная из его улыбок. Верный признак того, что он заходился в бешенстве. Стоит заметить, что «любоваться» этой улыбкой мне доводилось крайне редко, а если такое и случалось, она никогда не адресовалась мне. До сегодняшнего дня.

Но разве я могла принять иное решение, если Стася вцепилась мне в руку и буквально умоляла не оставлять ее одну. Хм, одну – это, конечно, сильно сказано: помимо ее отца и его друзей в доме оставались два представителя челяди и, естественно, Игорь. С другой стороны, моей новой подруге наверняка требовались типично женские деликатность и участие.

Накануне вечером, едва закончилась буря за окном, как разразилась настоящая буря в доме. Указав Михаилу на дверь, Воздвиженский в гневе прошествовал к себе. Отставленный помощник по хозяйству, потрясенно глядя на белую накидку в своих руках, на время потерял дар речи. Лишь когда Игорь с помощью фонарика обнаружил на лужайке небольшие, явно женские следы, уже основательно размытые дождем, Михаил спохватился и потрусил в дом.

Судя по зычным раскатам, сотрясавшим стены в последующие полчаса, горе-злоумышленнику удалось добиться аудиенции у Воздвиженского. По долетавшим до нас фразам было ясно, что Михаил оправдывался, неловко и неубедительно. Якобы кто-то постучал в окошко кухни, пока он выкладывал на тарелку профитроли с заварным кремом. Заинтригованный, Михаил выглянул из дома – и узрел на лужайке перед окнами гостиной странную белую фигуру. Через мгновение она буквально растаяла в воздухе, оставив на земле кусок ткани. Которую Михаил и рассматривал, когда мы застукали его всей честной компанией.

Разумеется, мы тоже уделили внимание невесть откуда взявшемуся предмету одежды. Обычная легкая накидка, из тех, что скорее встретишь у невест или героинь костюмных фильмов, чем на улице. Стася заверила, что она, конечно, видела подобные пелерины с капюшоном в свадебном салоне, но в доме ничего подобного не водилось. Я было попыталась воспользоваться преимуществами тонкого собачьего нюха, но Мими лишь ткнулась носиком в накидку и тут же отвернулась, отказавшись искать загадочного «призрака».

Ник по-прежнему призывал опираться лишь на факты, и мы вместе худо-бедно выстроили разумную версию произошедшего. Какая-то женщина умудрилась миновать пост охраны при въезде в усадьбу, подошла к дому и показалась в окнах гостиной. Заметил ее лишь Воздвиженский, сидевший лицом к окнам и, видимо, не следивший за огоньком свечи с тем же усердием, что остальные. Супруга хозяина дома, помнится, любила белый цвет, а капюшон мог отдаленно напомнить чепец… К тому моменту, как мы подбежали к окнам, женщина уже скрылась, а брошенную на землю накидку трудно было заметить в сумраке. Охранник, сидевший при въезде в усадьбу, клялся, что никто не проходил. Записи с видеокамер тоже ничего не дали.

Здорово, но непонятно. Именно Михаил накрывал «полянку» для импровизированного пикника. Все подушки выглядели одинаковыми, кроме одной, побольше и пожестче. Она явно предназначалась хозяину дома, человеку немолодому, которому было бы трудно подниматься с мягкой подушки. Никаких указаний по поводу того, какое место займет, Воздвиженский не давал. Значит, Михаил сам решил усадить хозяина напротив окон. Еда и подушки были приготовлены заранее – выходит, о грядущем пикнике помощник по хозяйству знал. Неужели заранее спланировал эту жутковатую сценку с белой фигурой?

Мы застали Михаила убиравшим «улику» – возможно, он хотел быстрее ее спрятать, чтобы выставить Воздвиженского сумасшедшим. Но зачем? Выходит, Игорь прав и это месть за какое-то случайное, вылетевшее в сердцах оскорбление – из тех, что вполне мог позволить себе пылкий холерик? Тогда Михаил должен был знать таинственную даму. Умудрился как-то пропустить ее на участок без ведома охраны, потом попытался замести следы ее присутствия…

Так или иначе, но доселе преданный семье дядя Миша не уступал Воздвиженскому в темпераменте. Глубоко обиженный подозрениями босса, он не стал дожидаться утра и спустя всего час после скандала поспешил покинуть дом. Дверь за многолетним слугой стукнула так яростно, что задрожали оконные стекла.

– Уфф, какое облегчение, одной проблемой меньше, – тут же с наслаждением выдохнул Игорь и в ответ на наши недоуменные взоры пояснил: – После того памятного отравления мне приходилось тщательно инспектировать еду и процесс приготовления пищи. Признаться, то еще удовольствие – стоять цербером над этим прохиндеем, теряя драгоценное время, которое мог бы уделить работе. Наконец-то можно не волноваться!

Да, тяжкий груз проверяющего свалился с плеч Игоря, но вскоре перед нами встала новая задача. В этих стенах мы настолько привыкли существовать на всем готовом, что, не обнаружив поутру привычно накрытого к завтраку стола, просто растерялись. Воздвиженские и их гости еще спали, и мне с моими соратниками требовалось срочно что-то приготовить. Понятно, что, как единственной присутствующей даме, эта почетная миссия предназначалась мне, но…

– Майя, даже не вздумай переводить продукты, я до сих пор не могу забыть твою овсяную кашу времен похода на первом курсе! Никогда не пробовал на вкус монтажную пену, но, судя по запаху и консистенции, это наверняка была самая близкая к твоей стряпне субстанция. Прости,