Договоримся о любви - Александра Александровна Бузина

генерируют далекие от истины предположения. Да, Ник казался мне привлекательным, но свойственное ему легкомыслие автоматически вычеркивало симпатичного блондина из списка потенциальных кавалеров. Лишь с недавних пор он стал проявлять какую-никакую зрелость, да и то под влиянием странностей, происходивших в этом доме.

Что же касается симпатии в мой адрес… Нет, вряд ли. Уверена, я не была отвратительна Нику физически, и комплименты, которыми он иногда меня одаривал, казались вполне искренними. Но я не относилась к ним всерьез, ведь мой друг был безупречно воспитан и проявлял галантность с любой дамой независимо от возраста и внешних данных. Наконец, все пятнадцать лет нашего общения Ник спокойно реагировал на мои романтические увлечения, так с чего бы все изменилось в один миг?

– Ну, не знаю… Со стороны обычно виднее, – не желая сдаваться, протянул Игорь. И, внезапно разом растеряв весь пыл и взяв мою кисть, с наслаждением провел ею себе по щеке. – Майя, дай мне немного времени, я улажу все со Стасей, и мы с тобой сможем разобраться в наших отношениях. Не представляешь, как я устал от этой работы, необходимости перед кем-то прыгать, что-то улаживать, за кого-то переживать…

Он уткнулся лицом в мою ладонь, и я, поддавшись порыву, пробежала свободной рукой по его волосам. Как жаль, что нельзя ничего решить прямо в этот самый момент! Но что поделать, я и без того слишком долго ждала мужчину своей мечты – и могла потерпеть еще немного.

* * *

– Может быть, все-таки останетесь на недельку? Хотя бы на пару дней? – В звучном голосе Воздвиженского послышались капризные нотки, совсем как у его дочери. – Чувствую себя плохим хозяином, от которого разбегаются все гости!

Я развела руками в ответ. Ник виновато улыбнулся, а семейная пара закачала головами. Мы, четверо гостей, и так задержались в этом доме почти на неделю – и уж точно не могли попенять хозяину на негостеприимство. В этих стенах было приятно и комфортно, разве что чудачества Воздвиженского выбивали из колеи. Совсем немного. В общем и целом нам было грех жаловаться. Но, как известно, все хорошо в меру, а дела сами себя не сделают…

– Ладно, будь по-вашему. – Хозяин с обиженным видом махнул рукой и, не в силах долго пребывать в унынии, тут же расплылся в улыбке. – Я тут на днях немного расклеился, но, надеюсь, это не испортит вашего впечатления от пребывания в этом доме. А чтобы все точно были довольны, сегодня нас ждет незабываемый прощальный вечер! Мы так и не устроили пикник, не проводили лето, так давайте сделаем это сегодня! Знаю, дождь, вечер, темнота – я еще не совсем помешался! Проведем пикник прямо в гостиной, у камина. Будет потом что вспомнить… Миша, неси еду и подушки!

Не совсем помешался? Ну-ну. Игорь еле заметно закатил глаза, Стася с раздражением выдохнула, а гости покорно замерли в ожидании необычного – но, видимо, по обыкновению сытного – мероприятия. Через пару минут Михаил уже разбросал по полу, недалеко от камина, большие подушки для сидения. В центре круга из подушек вскоре возникла пара больших подносов с фруктами и закусками. Затея «пикника» показалась мне глупой, но стоило Михаилу приглушить свет и пригласить нас сесть, как гостиную окутал особый уют. Камин, хотя и искусственный, разгорался и потрескивал не хуже настоящего. А напротив меня, по правую руку от босса, сидел Игорь, и в глубине его темных живых глаз прыгали маленькие огоньки. Я поймала взгляд героя своих грез, и он с нежностью улыбнулся.

Все сомнения и мелкие неприятности последних дней разом вылетели у меня из головы. Даже идея с пикником вдруг перестала казаться нелепой и напыщенной. За окном шумел дождь, уже рокотал гром, а нам, малознакомым, в сущности, людям, было комфортно вместе в теплом доме, на этих подушках, за импровизированным столом. И говорить-то не хотелось, просто наслаждаться восхитительным ужином и уютом. У камина в своей корзинке блаженствовала Мими, судя по довольной мордочке, разделявшая общее настроение.

– Друзья, поднимем бокалы за ушедшее лето! И, естественно, за наступившую осень, – предложил Воздвиженский, и отсвет камина вспыхнул в изысканном хрустале. – У меня дивная идея, давайте немного поиграем. Нет-нет, не волнуйтесь, никакой зарядки для утомленного мозга не будет! Эту игру я помню по – страшно сказать, столько не живут – пионерскому лагерю. Она безобидная, вам понравится, вот увидите!

Ну что за неугомонный человек, не дает посмаковать удовольствие от тихого вечера и приятной компании… После чудесной запеканки с картошкой и мясом, именовавшейся красивым словом «пармантье», совсем не тянуло участвовать в каких-то глупых игрищах. Но не успела я неодобрительно хмыкнуть, как Михаил внес в комнату короткую толстую свечу в стаканчике. В моей голове мелькнула смутная идея: наверное, мы будем делиться страшными историями из серии «В черной-черной комнате…». По крайней мере, атмосфера располагала к чему-то подобному.

– Правила простые: берем в руки свечу, рассказываем что-то на выбранную тему, потом передаем свечу соседу. Я придумал, о чем мы будем говорить. – Наш заводила хитро сощурился. – Давайте поблагодарим судьбу за все то хорошее, что уже произошло этой осенью! Итак, я начну…

Рассеянно глядя на огонек свечи, дрожавший в полумраке гостиной, я думала о том, сколько всего успело случиться за первую половину сентября. Главным сюрпризом оказалось, разумеется, случайное знакомство с Игорем, но об этом, бесспорно, значительном событии моей жизни следовало помалкивать. Пока помалкивать. Пройдет совсем немного времени, и мы сможем открыто демонстрировать свои чувства, не опасаясь ранить кого-то. До сих пор Игорь слыл человеком слова, и у меня не было оснований ему не верить. Ах, я все пропустила, Воздвиженский, похоже, как раз о нем и говорит!

– …ставший моей правой рукой. Я был слеп и беспробудно глуп, не замечая искреннего участия и похвальной компетенции моего без преувеличения лучшего сотрудника. Только представьте, друзья, недавно он предложил мне прекрасную идею развития сети кондитерских! А до этого выловил немало ошибок в бухгалтерских документах. Но больше всего я благодарен ему за спасение нашей маленькой Мими. Бесценный работник, который, надеюсь, всегда будет другом нашей семьи!

Я покосилась на Стасю. На ее губах играла легкая улыбка, но лицо девушки казалось отстраненным, будто она думала о чем-то своем. Или просто вспоминала минуты, которые когда-то проводила с Игорем? Мне оставалось лишь позавидовать ее сдержанности, ведь у меня самой при всяком упоминании о так нравившемся мне мужчине колотилось сердце, а щеки обдавало жаром.

– Я благодарен за сюрпризы, на которые была так щедра эта осень. – Приняв свечу, Игорь опустил ее перед собой. Его взгляд сосредоточился на маленьком огоньке, но я не сомневалась, что эта речь обращена прежде всего ко мне. – Сентябрь принес невероятное вдохновение, я смог по-новому взглянуть на свою работу… и не только. Но, главное, мне удалось понять, что именно по-настоящему важно в жизни.

Да-да, я тоже это поняла! Игорь явно не собирался выворачивать душу наизнанку перед присутствующими, но я прекрасно улавливала, что он хотел сказать. К моменту знакомства мы оба были слишком погружены в свои профессии. Мы казались такими похожими в честолюбии и желании сделать карьеру! Наши цели не изменились, просто сама жизнь подсказала, что не стоит забывать и о личном.

Свеча перешла к друзьям Воздвиженского, и супруги дружно затянули, как они рады находиться в такой приятной атмосфере, как скрасило им начало осени пребывание в этом хлебосольном доме… Я не вслушивалась в дежурные похвалы и скорее чувствовала, чем видела в полумраке мягкую улыбку Игоря. Ах, если бы не этот окаянный дождь, уже перешедший в ливень с грозой, после ужина я непременно выскользнула бы в сад. Вдыхала бы легкий аромат нежных белых граммофончиков, а потом там меня нашел бы Игорь…

– Жюли! – Резкий, полный ужаса вопль вторгся в мои сладкие мечты, и я подпрыгнула от неожиданности. В свете молнии передо мной предстал Воздвиженский: он успел вскочить, чуть не опрокинув поднос с остатками канапе, и теперь потрясенно смотрел куда-то за мою спину, туда, где за большими окнами бушевала стихия. Выброшенная в указующем жесте рука дрожала, а на лице застыла ставшая уже