Рождественский Клаус - Энн Айнерсон

Я хватаю ее за руку, прижимая поцелуй к ее ладони.

— Осторожнее, Голди, а то я поверю, что тебе действительно нравится мой…

Прежде чем я успеваю закончить, до нас доносится звук далекого смеха и приглушенного разговора, нарушая тишину, словно оброненный стакан. Щеки Лилы краснеют еще сильнее, и, когда она отсаживается на свою сторону саней, ее рука касается моего бедра. Я делаю глубокий вдох, сдерживая желание держать ее поближе, и откидываю голову назад, удивляясь, как я так увлекся этой женщиной.

— Мы должны быть рядом с озером, — говорит она, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть. — Все сани останавливаются, чтобы гости могли полюбоваться видом.

И вот так, отсутствие ее тела напротив моего оставляет пустоту холоднее, чем ветер, кусающий мое лицо.

Мы последние, кто возвращается в гостиницу.

Лила тут же переключается обратно в режим хозяйки, когда замечает гостей, толпящихся в вестибюле, и помогает моей бабушке разносить чашки горячего шоколада и песочное печенье.

Я поражен тем, как легко она может переключаться с совместного времяпрепровождения в санях на роль хозяйки, словно это ее вторая натура. Это не только ее эффективность, но и то, как она умудряется заставить всех почувствовать себя желанными гостями и, кажется, озаряет комнату своим присутствием.

Возвращение в Старлайт Пайнс оказалось совсем не таким, как я ожидал. Я избегал возвращаться, потому что это напоминало мне о том, что я потерял, и я хотел избежать празднования рождества любой ценой. Но теперь я начинаю думать, что этот город может таить для меня больше, чем призраки прошлого, и может стать началом чего-то нового.

То, что должно было быть коротким визитом, чтобы проверить бабушку, превратилось в поиск причины остаться после Рождества, чтобы провести больше времени с Лилой. Бесконечная куча бумаг и сценариев, ожидающих на моем столе в Калифорнии, больше не кажется такой насущной, как раньше.

Больше всего меня пугает то, как меня поглощает ненасытное желание снова поцеловать ее.

Готов я признать это или нет, у нее есть сила изменить все, и я не могу не задаться вопросом — что произойдет, если я впущу ее не только в свою жизнь, но и в свое сердце?

Я качаю головой, пытаясь прогнать глупую мысль, но она отказывается уходить.

Эндрю присоединяется ко мне у камина с кружкой горячего шоколада в руке и хмурым выражением лица.

— Осторожнее, Эндрю, а то эта хмурость останется на твоих свадебных фотографиях, — бормочу я.

Он скрещивает свободную руку на груди, его острый взгляд устремлен на меня.

— Не хочешь рассказать, почему ты смотришь на мою сестру, как будто она единственная в комнате? Или, еще лучше, почему ты остановился в ее коттедже? Ты не упомянул об этом, когда мы говорили ранее.

Мои уши горят, но я сохраняю нейтральное выражение лица.

Делаю большой глоток напитка, выигрывая себе время подумать.

Он прав. Я намеренно избегал этой темы. Что я должен был ему сказать? Что Лила доминировала в моих мыслях последние четыре месяца, и теперь, когда она проскользнула сквозь мою защиту, это как будто прорвало плотину, и нет никакой возможности остановить поток, хлынувший внутрь.

— Ну?

Эндрю барабанит пальцами по ноге, ожидая моего ответа.

— Все комнаты были забронированы, поэтому я спал в кладовке, но моя раскладушка сломалась прошлой ночью.

Он фыркает.

— И коттедж моей сестры был единственным местом, где ты мог остановиться? Это удобно.

— Напоминать тебе, что это ты вызвался помочь ей со свадьбой?

— В последний раз, когда я проверял, пребывание у Лилы не входило в обязанности моего шафера, — парирует он.

Технически мы делили кровать, и хотя ничего не произошло, похоже, это то, что я должен держать при себе. Последнее, чего я хочу, — это дать Эндрю еще один повод подозревать мои намерения.

Что наводит на вопрос: каковы мои намерения в отношении Лилы?

Всегда был вариант спать на полу в комнате моей бабушки или рухнуть на один из диванов в вестибюле. Конечно, ни один из вариантов не был бы особенно удобным, а последний мог бы заставить гостей сообщить на стойку регистрации за то, что я праздно слоняюсь без дела.

Правда в том, что я не смог устоять перед приглашением Лилы остаться с ней, когда представилась такая возможность. Не воспользоваться шансом было бы мучительно, как и пожалеть, что ушел от нее на вечеринке по случаю помолвки, и я не собирался совершать ту же ошибку дважды.

Глаза Эндрю сужаются, когда он опирается на каминную полку.

— Между тобой и моей сестрой что-то происходит?

— Ничего не было вчера вечером, — отвечаю я, уклоняясь от вопроса.

Я не рассказываю ему о поцелуе, который мы с Лилой разделили в Мистлетоу-Ридж ранее — еще одна деталь, которую он вряд ли бы одобрил.

Он мой лучший друг, и я боюсь, как это повлияет на наши отношения. Он посвящен во все подробности моего прошлого и был моим напарником с подросткового возраста, прекрасно зная о моей нерешительности по отношению к женщинам, с которыми я встречался.

Лила — одна из самых важных людей в его жизни, и я беспокоюсь, что он подумает, что я пользуюсь ею из-за нашей вынужденной близости.

— Я не уверен, что…

Замолкаю, когда приближается Ханна.

— Эндрю, вот ты где, — говорит она с улыбкой. — Твоя мама надеялась познакомить нас со своей подругой, которая недавно приехала в город.

Я с облегчением выдыхаю, благодарный за прерывание. Вот в чем проблема лучшего друга с детства. Он знает все твои секреты.

Да, я хочу Лилу, но рисковать дружбой с Эндрю и Ханной ради чего-то, что я все еще пытаюсь понять, кажется безрассудным. И последнее, чего я хочу, — это омрачить их большой день. Но даже сейчас я не могу избавиться от тяги к Лиле, и я могу только надеяться, что Эндрю не видит того, что я так старательно пытаюсь скрыть, — что каждый раз, когда я смотрю на его сестру, у меня словно земля уходит из-под ног.

Я ныряю головой вперед на неизведанную территорию, и с каждой минутой, проведенной с Лилой, мне становится все труднее сдерживаться. Наш поцелуй под омелой теперь запечатлелся в моей памяти, и я не уверен, что смогу удержаться от того, чтобы не влюбиться в нее. Я уже на полпути.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лила

Когда я просыпаюсь следующим утром, Брукс уже ушел в спортзал, а солнце пробивается сквозь занавески.

Он вернулся в коттедж только тогда, когда я уже легла