Последняя тайна храма - Пол Сассман

Они вошли в просторную солнечную комнату с плиточным полом и свисавшим с потолка украшенным светильником. В дальнем ее конце, за стеклянными дверьми, открывался вид на цветущий сад.

– Он там, – сказала женщина, указывая в сторону сада. – Я принесу чай. Ни в коем случае не курите.

Она взглянула в глаза Халифе, чтобы убедиться, что он внял ее предупреждению, и удалилась из комнаты.

Халифа простоял некоторое время, разглядывая большую фотографию в рамке, на которой Мафуз пожимал руку президенту Мубараку, и направился в сад. За идеально подстриженным газоном, обрамленным рядами розовых и желтых роз, с берега реки выступал небольшой деревянный причал. На нем стояло кресло, защищенное от палящих лучей полуденного солнца тентом в бело-зеленую полоску. Инспектор наскоро прошептал молитву и уверенной походкой пошел к лежащему под зонтиком человеку.

– Я жду тебя уже неделю, – заявил полковник сиплым голосом.

Халифу шокировало, как сильно сдал Мафуз. В растянувшемся на пухлых подушках и сжимавшем кислородную маску человеке со сморщенной, выцветшей кожей невозможно было узнать широкоплечего мускулистого богатыря (за ним ходило прозвище Бык из Эдфу), каким инспектор видел полковника последний раз – лет пять назад. Голова полысела, почти все зубы выпали, кожа на щеках обвисла, а яркие глаза потускнели и даже потеряли насыщенный коричневый цвет.

– Не много от меня осталось, – сказал Мафуз безрадостным голосом, заметив удивление на лице Халифы. – Мочевой пузырь, кишку, легкое – все удалили.

Он раскашлялся и, подтянув кислородную маску к лицу, нажал на кнопку и начал глубоко вдыхать.

– Мне очень жаль, – смутившись, проговорил Халифа. – Я не знал.

Мафуз еще с минуту дышал через маску, наблюдая за медленно плывущим по реке вард-и-нилом[35]. Наконец дыхание стабилизировалось, он снял маску и кивком указал Халифе на кресло.

– Мне остался месяц, – проскрежетал Мафуз. – Максимум два. С морфином дела еще так-сяк.

Халифа от растерянности не знал, что сказать.

– Мне очень жаль, – повторил он. Мафуз невесело ухмыльнулся.

– Это кара, – прохрипел он. – За все приходится платить.

Не поняв, что имеет в виду больной полковник, Халифа хотел переспросить, но в этот момент из дома вышла домоправительница с двумя чашками чая на подносе. Она поставила их на низкий деревянный столик, поправила подушки, на которых лежал полковник, и, бросив недобрый взгляд на Халифу, опять удалилась.

– Стерва, – пробормотал Мафуз, когда женщина вышла. – Не принимай на свой счет – она со всеми такая.

Он лег на бок и дрожащей рукой потянулся к чашке. Та стояла слишком далеко, и Халифа подал ее полковнику.

– Как миссис Мафуз себя чувствует? – спросил он.

– Умерла. В прошлом году.

Халифа опустил голову и потупил взор. Он даже предположить не мог ничего подобного.

Мафуз глотнул чаю и посмотрел на Халифу, подняв глаза над чашкой.

– Думаешь, не стоило приходить? – прохрипел он, угадав его мысли. – Старик достаточно намучился, ему не до моих проблем. А, так ведь?

Халифа пожал плечами, наблюдая за тем, как плещется мутная вода под помостом.

– Вы сказали, что ждали меня, – пробормотал он. Мафуз пожал плечами.

– Хассани звонил. Рассказал обо всем. О том, что ты решил поднять дело Шлегель. Ты не мог не прийти – я же тебя знаю, Халифа.

По его лицу пробежала болезненная улыбка, и он разразился новым приступом кашля, так что чашка затряслась в руке, разбрызгивая капли чая на джеллабу. Жестом попросив Халифу поставить чашку обратно и натянув маску, Мафуз начал медленно вдыхать кислород. Инспектор отвернулся и посмотрел на реку. Вид был великолепный: синевато-черная вода, тихо шуршащие заросли камыша, длинная фелюга, скользящая к противоположному берегу и парусом будто прижимающаяся к небу, словно щека к подушке.

– Единственное мое утешение – этот вид, – произнес Мафуз дрожащим голосом, заметив, куда обращен взгляд Халифы. – Все же немного легче умирать, имея такую красоту перед глазами.

Он сменил маску и стал снова жадно вдыхать, как выброшенная на берег рыба. Халифа сделал глоток чаю и потянулся в карман брюк за сигаретами, но, вспомнив строгий наказ домоправительницы, спохватился и сложил руки на коленях. На другом конце сада пчела перелетала с цветка на цветок, усердно собирая пыльцу.

Наконец Мафуз отдышался и отвел маску от лица. Тогда Халифа протянул ему свой отчет.

– Хотел показать вам, сэр.

Мафуз взял скрепленные листы бумаги и, морщась от боли, присел, заняв более удобное положение для чтения. Он читал медленно, перелистывая страницы дрожащими пальцами. Дойдя до последнего абзаца, полковник отложил отчет на помост и откинул голову на подушки.

– Я всегда это подозревал.

Слова прозвучали так тихо, что Халифа подумал, будто ослышался.

– Подозревали?

– Что ее убил Янсен. Всегда подозревал.

Халифа смотрел ему в глаза, застыв от изумления. На лице Мафуза появилось нечто вроде улыбки.

– Не ожидал? – Он повернул голову в сторону реки, где на противоположном берегу стадо неповоротливых водяных буйволов склонилось над водой.

Халифа потер виски, стараясь собраться с мыслями.

– Вы… знали?

– Я не был уверен, – ответил Мафуз, – но все приметы указывали на него. Шляпа, трость, дом рядом с Карнаком… Вот еще и эти лягушачьи ноги. Да, об этом я не слышал…

На краю рта у полковника выступил пузырек слюны, и он смахнул его рукавом джеллабы.

– Я был с ним знаком, с этим Янсеном. Не близко, но достаточно, чтобы получить общее представление. Он, как и я, любил садоводство, мы состояли в одном садоводческом обществе, ходили на общие собрания. Мерзкий тип. Холодный в общении с людьми, зато очень трепетно относившийся к розам. – На губах Мафуза вновь выступила слюна. – Когда я увидел отпечатки на теле Шлегель, услышал рассказ охранника, ну, то, что он говорил о птице или как он это назвал… Короче, все это навело меня на подозрения. Добавь к этому ненависть Янсена к евреям и расположение дома вблизи места преступления… Понятное дело, одних подозрений недостаточно, но я уверен – если бы мы продолжили копать, то взяли бы его.

Голос полковника угас, дыхание участилось.

– Тогда почему? – Последние слова Мафуза совсем сбили Халифу с толку. – Почему вы посадили Джемаля, если подозревали Янсена?

Мафуз устало смотрел на стаю гусей, приводнившихся посреди реки.

– Мне приказали, – сказал он и после короткого молчания добавил: – Аль-Хаким.

Халифу будто накрыло мощной волной. Фарук аль-Хаким вплоть до своей смерти в прошлом году был главой «Джихаз амн аль-Даула» – египетской службы безопасности.

– Я знал, что рано или поздно расплата придет, – захрипел Мафуз. – Такое не проходит бесследно. Вот и дождался. – Он раскашлялся. – Но сейчас легче, чем раньше, когда ожидание расплаты разъедало меня изнутри.

Со стороны Нила раздался протяжный вой гудка – огромная баржа, груженная песчаником, показалась в излучине реки. Только когда она скрылась из виду, Мафуз отдышался и смог продолжать.

– С самого начала мне было ясно, что дело непростое, – сказал он приглушенным, чуть громче шепота, голосом. – Политическое. Ведь совсем незадолго до убийства Шлегель случилась резня в Исмаилии. Забыл уже? Ну, когда девятерых израильтян покрошили в куски. А тут не прошло и месяца, как новое убийство. Серьезные проблемы могли бы возникнуть. И не только с Израилем. Американцы могли бы отказать в кредите, на который мы рассчитывали. Миллионы баксов, понимаешь? Наверху встрепенулись. Им наплевать, кто прав, кто виноват… Главное – чтобы быстро и чисто-гладко. На аль-Хакима тоже, должно быть, хорошенько надавили.

Он прервался, чтобы снова отдышаться. Халифа постукивал пальцами по коленям, напрягая все нервные клетки и стараясь не упустить ничего важного из рассказа Мафуза. Случайная оплошность правосудия, за которую он прежде принимал процесс Шлегель, оборачивалась сложной и запутанной интригой с участим высших государственных чиновников.

– Но если вы были уверены, что убил Янсен, – медленно, как бы вслух выстраивая логическую цепочку, заговорил Халифа, – то почему же аль-Хаким потребовал найти кого-то другого?

– Понятия не имею, – беспомощно махнул рукой Мафуз. – Для меня самого это до сих пор загадка. Аль-Хаким запретил трогать Янсена. Сказал, что это еще больше обозлит евреев. Никаких дальнейших объяснений. Найди, говорит, кого-нибудь другого. Вот мы и взяли Джемаля. И с тех пор моя карьера пошла в гору, – задыхаясь без дополнительного кислорода, продолжил Мафуз. – Повысили в должности, имя замелькало в газетах, Мубарак прислал поздравительную телеграмму. Но какой ценой… Я не про Джемаля, он конченый пройдоха. Свое заслужил сполна – обсуждать даже нечего. А вот жена и дети…

Полковник осекся, с трудом приподнял руку и провел ею по лицу. Халифе вспомнилась странная встреча с женой Джемаля в Карнакском храме. «По почте. Без подписи и обратного адреса. Никаких слов. Просто три тысячи египетских фунтов, стофунтовыми купюрами».