Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

горло. Растекался по всё ещё холодному после прогулки по морозным улицам желудку и наполнял конечности добрым жаром. Мне давно не было так хорошо и спокойно. Оказывается, очень полезно выполнять данные самому себе зароки. Позволяет отвлечься от навязчивых мыслей и переключить внимание.

— Ещё кружечку? — спросил скучающий тавернщик.

Я отстранённо покачал головой. Не время забывать где ты и для чего здесь находишься. В один глоток допил сбитень и поднялся. Пора двигаться. Сами по себе поисковые карты за меня работу не сделают.

Из рассказа Аланы де Керси, хозяйки книжной лавки «У моста»

Я поерзала на обитом бархатом сидении, обнимая травник, как родной. Адель, щурясь в полумраке, пыталась разобрать каракули подрядчика.

— Так куда нам ехать-то? — не выдержала я затянувшегося молчания.

— На Наместную… — пробормотала Делька.

Я скривилась: длинная улица виляла как пьяный язь в тростнике.

— Пятый дом, — добавила подруга и вздрогнула от моего радостного визга.

Наместная начиналась в двух кварталах за моей набережной, аккурат возле от лавки. А значит, и дом пани Каси где-то там недалеко.

— Скажи кучеру, пусть правит к Песьему мосту! Там от меня всего ничего!

Адель поспешно высунулась наружу с указаниями, явно не меньше меня желая убраться подальше от Кукусильдиной лавки. Кучер вьйокнул на застоявшихся лошадей, и коляска, погромыхивая колесами, покатилась прочь.

О том, что в моей лавке творится неладное, я догадалась едва мы выехали на средину Песьего моста. Треснувшую витрину и перекошенную дверь сложно принять за случайность. Адель едва успела схватить меня за рукав, когда ваша покорная слуга вознамерилась на ходу выпрыгнуть из кареты и со всех ног кинуться к дверям.

Кучер подстегнул лошадей, мы слетели с моста на набережную и резко остановились.

Я выскочила наружу, ожидая чего угодно, даже разносящего лавку змеюбря. Но застала лишь хлопающую на ветру дверь, да пару зевак застывших столбами перед входом в лавку. Едва не растянувшись на скользкой брусчатке, и все ещё продолжая прижимать к себе травник, я опрометью кинулась ко входу. А за мной, чуть приотстав, бежала Делька и карабкался от таверны по обледеневшей лестнице Румпель, выскочивший на шум.

Не успели мы добежать до крыльца, как из лавки долетел полный ужаса вопль. Из распахнутых дверей выстрелила гибкая ветка одного из древесов, крепко ухватившая орущего и сквернословящего субъекта потрепанной наружности. Древес (я так и не поняла, Ива или Ясень), напоследок сжав вора до треска в ребрах, брезгливо швырнул его на мостовую, напоследок отвесив напутственный удар пониже спины. Злодей попытался, как был на четвереньках, рвануть в ближайшую подворотню, но из лавки, утробно рыча, выскочил Кусь. Прогрохотав ножками-лапами по крыльцу и мостовой, боевой диван навалился на горе-грабителя и, раззявив пасть на торце, принялся жестоко трепать его за ворот.

— Кусь, фу! — рявкнула я, подлетая к дивану.

Тот мигом выплюнул засаленный воротник, взамен придавив вора лапой к мостовой. Правильно, команды «Отойди» ведь не было.

Подбежали тролль с Делькой.

— Что случилось? — в один голос выдохнули они.

— Кто бы мне рассказал, — покачала я головой. — Румпель, будь другом, скрути-ка эту жертву диванного произвола.

— Может, за стражей послать? — меланхолично спросила Адель, разглядывая придавленного к брусчатке горе-грабителя.

— Да, похоже придется, — пробормотала я, пристально глядя на бандита, уже вздернутого троллем на ноги.

Руки ему Румпель заломил назад и хитро скрутил собственным ремнем. Что-то в небритой, откровенно криминальной роже показалось мне знакомым. Рука невольно зашарила по карману, невесть зачем пытаясь найти огрызок карандаша и пробудила память… Это же один из той банды, которую мы утром рисовали с привратником паном Котеком. Странно только чего он в лавку полез? Все местное ворье обходило «У моста» десятой дорогой, на своей шкуре испытав негостеприимность моей охраны. Разве что, этот поганец не из Кипеллена… Ладно, то пусть стража разбирается.

— Дель, попроси кучера в Управление Ночной стражи съездить. Пусть требует капитана Вилька, этот субчик по его нынешнему делу проходит. Румпель, тащи его в лавку, что ли, — я зябко поежилась. — Чего тут мерзнуть.

— Да что ему станется, гаду! — тролль резко встряхнул горе-грабителя.

— Ему-то может и ничего, а мне простуда ни к чему, — проворчала ваша покорная слуга.

Делька тем временем вернулась к карете и разъяснила приказ кучеру, который тут же сорвался с места.

— Все, сейчас стража прибудет, — усмехнулась она, — во главе с твоим бравым капитаном.

Зеваки на улице и не думали расходиться. Их стало только больше. И охота им носы морозить… Однако же стоят и морозят, ожидая прибытия доблестных стражников, чтобы наплести им семь мешков дерюжных кружев о том, чего они не знали и толком не видели.

Мы наконец-то вернулись в лавку, и я с некоторым облегчением прикрыла перекошенную дверь, оставив любопытную толпу топтаться на улице. Теперь ещё на ремонт тратиться.

Внутри царил бардак: с моего рабочего стола смели все, что можно, разбили флакон сабрийской туши и замарали пол, опрокинули стеллаж и сундук с неразобранной поставкой.

Однако трогать я ничего не стала, и друзьям не позволила. Навстречу нам вылетели мои призраки, настроенные весьма воинственно, а Врочек ко всему прочему ещё и был зол как змеюбрь в загородке. Шутка ли, лавку попытались обокрасть.

— Что здесь произошло? — хмуро поинтересовалась я. — Врочек, если это мне аукается Троллий рынок…

— Окстись, девочка, наша босота сюда ни ногой, — ворчливо откликнулся Франц, — это залетный какой-то. Смотрю, лезет с черного хода, подлюка, двери вскрыл и в лавку крадется. Ну думаю, дай гляну, зачем пришел. А он прямо к кабинету! Ну тут мы его с Анисией и взяли в клещи.

— Ага! — поддакнула Ася, на мгновение превратив призрачное лицо в жуткую безглазую рожу. — Р-р-развлеклись, ух!

Да уж… Судя по резко побледневшему лицу грабителя, призраки развлекались вовсю, наевшись дармовыми эмоциями на год вперед. Так-то им вполне хватало моих и тех, что испытывали посетители. Нет, намеренно призраки никого не пугали, так подъедались отголосками. Хотя от того же Вилька им обычно перепадало изрядно.

— А потом его Ива скрутила, только этот поганец её чем-то полоснуть по ветке успел и к черному ходу бегом, а там диван твой ополоумевший…

— Ну и Ясень до него дотянулся, вышвырнул вон, а дальше ты