Жестокая любовь мажора (СИ) - Демина Маша

Глупый трепет, оживший в моем животе, до сих пор мешает нормально дышать.

Я, разумеется, видела парней с оголенным торсом, того же Корнеева, и ничего подобного не было. Правда, у него все куда скромнее и зачастую меня даже не смущало, что он мог при мне с Леной сменить футболку или рабочую форму. Не то чтобы я прям часто видела Рому по пояс голым, но бывало — на работе в гардеробной или когда выезжали на корпоратив на шашлыки и в баню. Но я как-то особо и значения не придавала. Не екало ничего, и сейчас я отчетливо понимаю, что за ерунда произошла со мной.

Потому что, когда Багиров вошел в одном полотенце, приспущенном на этих чертовых бедрах, мне стало трудно дышать.

Я могла бы все списать на отголоски страха после той близости между нами, но это будет наглой ложью. Иначе мне бы втайне не хотелось снова повернуться и еще немного…

Нет, господи! Хватит!

Мне нужно взять себя в руки. Или… или я… Прерывисто выдыхаю и прикладываю ладонь ко лбу. Да черт его знает.

Еще это гребаное дежавю с наградами. Однажды я уже видела, на какие достижения Багиров способен, и на меня это произвело большое впечатление.

А сегодня, рассматривая медали, грамоты и кубки, я испытала нечто похожее на гордость за него. Потому что они олицетворяют не его победы, а воспитанников и его работу с ними.

Быстрые приближающиеся шаги вынуждают меня немного запаниковать, и я резкими движениями пытаюсь привести себя в норму.

— Ты в порядке?

Дыхание застревает в горле, я оборачиваюсь и выдыхаю громче, чем следовало.

Багиров ловит мой взгляд и, кажется, я начинаю опять паниковать.

Но я пытаюсь контролировать эмоции, успокаивая себя тем, что на нем свободная серая футболка и джинсовые шорты. Это немного обнадеживает. Наверное. Потому что одежда не мешает ему выглядеть мужественным, тем, кто может закинуть меня к себе на плечо, как средневековый варвар. Как когда-то он так и делал. Боже… Вот зачем я опять думаю об этом?

Облизнув пересохшие губы, я неуверенно киваю.

— Да. Вполне.

Вижу, как кадык на его широком татуированном горле дергается. Илай кивает в ответ.

— Тогда… может, пойдем… прогуляемся? — вопросительно вскидывает бровь.

— Эм… — прочищаю горло и делаю шаг вперед, потирая ладони о бедра. Взгляд Багирова тяжело следит за движениями моих рук. Черт… — Можно, — торопливо лепечу я, — слышала, у вас тут есть водонапорная башня.

Илай медленно возвращает взгляд к моему лицу и, когда отвечает, голос звучит слишком хрипло:

— Заброшенная.

— Покажешь?

Закусываю щеку изнутри.

— Если хочешь.

Если честно, я не уверена, но ребята просили привести его туда. Да и перспектива выйти на свежий воздух немного воодушевляет. Поэтому отвечаю:

— Хочу.

Илай кивает, идет к столу, а я слежу за тем, как он открывает ящик и достает оттуда пачку сигарет, зажигалку и убирает в карманы шорт.

— Тогда пошли. — Он первым подходит к двери и открывает ее для меня, как долбаный джентльмен.

Я сглатываю проклятое волнение и иду к выходу, чувствуя, как дрожу и разваливаюсь на части от эмоций, которые контролировать мне все-таки не под силу.

Я в полном раздрае. Этот вечер еще не начался, но я уже чувствую, что провалила его. Проходя мимо высокой фигуры Багирова, я улавливаю свежий аромат геля для душа вперемешку с парфюмом, который в считанные секунды добирается до моих легких и заставляет зажмурить глаза.

Что, черт возьми, со мной не так?

Встряхнув головой, я ускоряю шаг, но недостаточно, потому что Багиров уже снова рядом, и когда я, видимо, сворачиваю не туда, его ладонь обхватывает мою талию. Сердце замирает, как сломанный моторчик.

— Выйдем через задний двор, — его низкий голос вместе с мятным дыханием щекочет волосы на макушке. — Там будет меньше зевак.

Киваю несколько раз.

— Ладно.

— Туда, — Багиров медленно направляет меня в нужную сторону.

Но даже когда мы выходим на улицу, мое беспокойное сердце не собирается облегчать мне задачу.

Вдалеке слышится, как диджей настраивает музыку, смех и чей-то свист. Мимо нас пробегает несколько парней, они выглядят счастливыми, все при параде, один из них останавливается и срывает с клумбы цветок.

Это последнее, что я успеваю рассмотреть, прежде чем Илай кладет теплую ладонь мне на поясницу и подталкивает в сторону лесной тропы.

— Теперь нам сюда, — я слышу в его голосе немного веселья. В какой момент он вернул себе контроль? Это ему так душ помог?

Я переступаю через торчащий корень дерева, едва не споткнувшись об него, и радуюсь, что не поддалась уговорам Лены и не напялила каблуки. А потом большая ладонь Багирова сгребает мою руку, и я вскидываю взгляд, встречаясь с его мягкой ухмылкой.

Чуть помедлив, снова опускаю его, наблюдая, как переплетаются наши пальцы.

— Думаю, так будет надежней, — шепчет он, и я опять смотрю на него, чувствуя себя как никогда уязвимой. — Не хочу, чтобы ты упала.

Киваю и позволяю Багирову вести меня за собой. Тепло в наших ладонях разгорается до настоящего пламени. Мне становится жарко, но я продолжаю наслаждаться странной тихой прогулкой по лесу.

Никто из нас не нарушает тишины.

Слышится только хруст шишек под ногами и мое оглушающее сердцебиение. Иногда я сжимаю руку Илая крепче, когда приходится спускаться с горки или, наоборот, подниматься на нее.

Наши ладони немного влажные, а значит, не я одна нервничаю, просто мистер Уверенность научился хорошо скрывать это.

Было куда проще, когда я ощущала его эмоции, теперь же он снова вернул себе маску, которая тщательно все скрывает.

Но постепенно я чувствую, как откусываю от его уверенности по кусочку, уравновешивая нас обоих.

Например, когда он пропускает меня вперед, я слышу его чертыхания и сбившееся дыхание, которое выдает его с головой.

Думаю, в эту игру могут играть двое.

Через пару минут я вижу выглядывающую сквозь ветви деревьев башню. И теперь дыхание перехватывает по совершенно другой причине.

Здание поражает меня своим великолепием, созданным эклектикой с преобладанием романтизма.

Внизу я замечаю полуразрушенную винтовую лестницу, которая ведет на самый верх. Цвет кирпича когда-то был белым, но сейчас он грязно-серый и местами зеленый от плесени. Все кричит о том, что башня погибает, но в этом есть что-то притягательное.

— Вау, — выдыхаю я, когда мы останавливаемся в паре метров от входа, который оказался куда больше, чем я себе представляла. — Очень красивое место.

— Да, жаль только, что эта красота брошена на произвол судьбы, — тихо соглашается со мной Багиров. — Сверху вид еще лучше, хочешь подняться?

Вот же черт! В этот момент в сумочке вибрирует телефон, напоминая, что я забыла дать парням отмашку.

Быстро расцепляю наши с Багировым пальцы, достаю мобильник и вижу сообщение от Алмазова.

«Ну вы где там?»

Черт… Быстро набираю ответ:

«Уже на месте».

«Прости, забыла предупредить».

Убираю телефон обратно в сумочку и смотрю на Багирова, который внимательно все это время следил за мной.

— Извини… — Думай, Самойлова! — Это с работы.

— Все нормально?

— Да, — выдыхаю неровно, — так, мелочи… Ну что, поднимемся?

Неожиданно из башни эхом раздаются голоса и топот, а потом на улицу выскакивают запыхавшиеся Хорошев, Луговой и Алмазов.

Они все резко останавливаются.

— Здрасьте! — Луговой лыбится. — А мы тут… немного заблудились.

— Не ругайтесь, Илай Дамирович, мы уже уходим, — добавляет Хорошев.

— А за мной завтра родители приедут, все нормально, я все уладил, — тушуется следом Алмазов, и все втроем гуськом протискиваются мимо нас.

Багиров молча сверлит их взглядом, недовольный. Наверное, нельзя этим сорванцам сюда без спроса.

— Хорошего вам вечера…

— Если что, вы не видели нас, а мы — вас, — ляпает Луговой и, получив затрещину от Хорошева, быстро разворачивается и исчезает вслед за остальными в чаще леса.