И будет день - Ранджит Дхармакирти

проявляют большой интерес к нашим делам. Ты уже подсчитала, сколько мы выручили на аукционе?

Мысли Ясомэникэ были далеко, и ей потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, о чем ее спрашивает Котахэнэ Хамудуруво.

— Всего триста восемьдесят шесть рупий.

Ясомэникэ понимала, что Котахэнэ Хамудуруво хочет обсудить с ней, как лучше всего потратить деньги, полученные от аукциона, поговорить о других делах, но думала она только о том, как преподнести свой подарок, что сказать при этом, что делать, если он вдруг откажется принять его. Наконец она решилась, открыла сумку, достала аккуратно завернутую в белую бумагу наволочку и протянула ее Котахэнэ Хамудуруво.

— Что это, Ясомэникэ?

— Небольшой подарок, — глядя в сторону, пролепетала Ясомэникэ и выбежала из комнаты.

9

Как раз в то время, когда в деревне состоялась благотворительная ярмарка, для Саттихами подошло время родов. Она хорошо помнила, как мать не раз советовала женщинам, которым предстояло стать матерями: «Перед самими родами не сидите без дела. Займитесь какой-нибудь работой, конечно не очень тяжелой. Лучше всего подавите масло из кокосовых орехов. Тогда и роды пройдут без особых болей». Она выбрала восемь орехов покрупнее, расколола их, посушила мякоть на солнце, а затем растолкла ее в ступке. Масло она собрала в большой глиняный горшок и добавила туда пучок корней сэвэндара и две луковицы. После того как масло отстоялось, она наполнила им бутылку из прозрачного стекла, чтобы было видно, какое масло чистое, и отнесла ее на благотворительную ярмарку. Во время аукциона около десяти часов вечера она наклонилась к мужу и сказала: «По-моему, вот-вот должно начаться. Пошли-ка домой».

Однако опасения Саттихами оказались преждевременными, и ночь прошла спокойно. Схватки начались на следующий день вечером. Бандусена, как было условлено, тут же сбегал за тетушкой Саттихами Элисаммой — повивальной бабкой, без участия которой за последние двадцать лет в Эпитакандэ не появился на свет ни один ребенок. Вначале Бандусена настаивал на отправке Саттихами в больницу. Но она не хотела оставить старшего сына хотя бы и на несколько дней, да и с деньгами было туговато, и в конце концов порешили, что Саттихами останется дома.

Элисамма первым делом выставила Бандусену за дверь, приговаривая:

— Нечего тебе здесь делать, раляхами. Иди погуляй во дворе. Бояться нечего. Опыта мне, слава богу, не занимать. Все будет хорошо.

Она сделала из мешковины занавеску, отделила ею угол в комнате, постелила на полу несколько циновок и уложила на них Саттихами. Бандусена сидел на крыльце. Сквозь тонкие стенки домика до него доносились стоны Саттихами, и, несмотря на уверения Элисаммы, что все будет хорошо, страх тонкими иголками покалывал его сердце. А когда Саттихами вскрикнула: «Ой, мамочки, мочи нет терпеть!», ему показалось, что Саттихами кончается, и он опрометью бросился в дом. Элисамма тут же вытолкала его обратно:

— Не сходи с ума, раляхами! С божьей помощью скоро все кончится.

Но до предела обеспокоенный Бандусена тут же послал Вималядасу, который пришел на всякий случай — вдруг потребуется помощь, — найти где-нибудь в деревне автомобиль, чтобы отвезти Саттихами в больницу. Однако, когда Вималядаса вернулся, все было кончено и новый член семьи Бандусены в первый раз подал голос.

— С сыном тебя, Бандусена! — объявила тетушка Саттихами, выйдя из дома.

Элисамма позвала мужчин в дом и показала им новорожденного.

Вималядаса тут же побежал сообщить радостную новость Описара Хаминэ.

Наутро Описара Хаминэ пришла посмотреть на своего нового внука. Впервые она переступала порог жилища своего старшего сына. Ни Бандусены, ни Саната дома не было. Саттихами, измученная и осунувшаяся, но вся светившаяся счастьем и радостью, лежа на циновках, кормила малыша грудью.

— Вот, мама, у нас еще один сыночек появился, — сказала она, когда Описара Хаминэ отодвинула занавеску и заглянула к ней. — Сынок, тебя бабушка пришла проведать. — Саттихами наклонилась и осторожно прижалась щекой к покрытой редкими волосенками головке.

Саттихами протянула малыша Описара Хаминэ, и та, опустившись на циновку, с превеликой осторожностью взяла в руки крохотный сверток.

Перед уходом Описара Хаминэ надавала массу советов и особенно строго наказала не кормить ребенка грудью в присутствии посторонних женщин — считалось, что от этого пропадает молоко.

Привычная к тяжелой работе Саттихами быстро оправилась после родов и уже на третий день хлопотала по хозяйству. Но с малышом творилось что-то неладное — он почти не переставая плакал, его часто тошнило: по-видимому, болел животик. Испробовали все средства народной медицины — безрезультатно. Тогда пригласили доктора. Тот сразу же велел отправить мать и ребенка в больницу в Рагама.

Три дня Саттихами с сыном пролежали в больнице в Рагама, но и там врачи оказались не в состоянии помочь ребенку. На четвертый день утром Саттихами с малышом на машине «скорой помощи» отправили в больницу в Коломбо. Когда Бандусена в тот день, как обычно в одиннадцать часов, пришел проведать жену и малыша и увидел пустую кровать, у него потемнело в глазах.

— Да не волнуйтесь. Их просто отправили в Коломбо, — поспешила успокоить Бандусену сестра, увидев, как он судорожно вцепился в спинку кровати. — Мы вам и телеграмму послали. Разве вы не получили?

— Их отправили в педиатрическую клинику, — продолжала сестра. — Там посетителей пускают к больным с пяти часов. Вы как раз поспеете.

В пять часов Бандусена уже был в Коломбо. Саттихами лежала на кровати, словно каменное изваяние, и неотрывно смотрела на малыша. Казалось, она даже не заметила, что в палату вошел Бандусена. Около кровати стояла капельница, и от нее тянулась тонкая резиновая трубка, исчезавшая под простыней. Ребенок спал.

— Вроде полегчало, — прошептала Саттихами, когда Бандусена подошел вплотную к кровати.

Три недели пришлось провести Саттихами с сыном в Коломбо. Бандусена мотался туда каждый день. В больнице то и дело не оказывалось нужных лекарств, и Бандусене с рецептом приходилось бегать по аптекам. За лекарства нужно было платить самому. По две-три рупии приходилось давать старшей сестре и дежурной сестре, чтобы они разрешали заглянуть к Саттихами, когда в больницу не пускали посетителей. Дважды Бандусена ходил домой к лечащему врачу — и каждый раз вручал ему конверт с двадцатью рупиями. Короче говоря, расходы были немалые, и скудных сбережений Бандусены хватило лишь на несколько дней. Описара Хаминэ даже попросила Ясомэникэ помочь старшему брату. Та скорчила недовольную гримасу, но два раза дала по десять рупий. В конце концов Бандусена обратился за помощью к Хендирияппу, у которого уже взял изрядную сумму в долг под залог земли. Хендирияппу не отказал и на этот раз и в обмен на расписку вручил Бандусене пятьсот рупий.

10

Когда