Церковная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке в 1920–1931 гг. На материалах Харбинской епархии - Светлана Николаевна Баконина

и других неправильных действиях», с просьбой назначить следственную комиссию по сему делу{303}. В конце ноября 1923 г. из Синода была получена телеграмма о поручении расследования епископу Мелетию. Разбор дела продлился несколько месяцев.

Дело о конфликте закончилось в 1924 г. 19 марта епископ Мелетий направил письмо митрополиту Антонию о положении дел в епархии с докладом о проведенном расследовании по жалобе архиепископа Мефодия на Епархиальный совет. В письме он сообщил, что расследование затянулось по причине ознакомления «с разными мелочными обстоятельствами, связанными с этим делом»{304}. К своему докладу епископ Мелетий приложил документы, которые, по его мнению, свидетельствовали в пользу главы епархии. Материал расследования касался в основном реконструкции Епархиального совета. Епископ Мелетий считал, что необходимо удовлетворить просьбу правящего архиерея и сократить совет с пяти членов до трех ввиду финансовых затруднений епархии, высказываясь при этом за переизбрание совета на Епархиальном собрании. Рассмотрев материал расследования, Заграничный Архиерейский Синод указом № 441 принял решение о роспуске Харбинского Епархиального совета и избрании нового совета из трех членов под председательством правящего архиерея, не включая в него члена от КВЖД.

Получив указ, члены упраздненного совета Н. И. Миролюбов и Н. Л. Гондатти послали в Зарубежный Синод телеграмму с просьбой о приостановлении указа как противоречащего каноническим постановлениям. Одновременно они обжаловали решение Синода Патриарху Тихону, направив ему подробный доклад{305} с просьбой отменить указ. В докладе высказывались два возражения: 1) с разрешения правящего епископа Епархиальный совет уже сократил число своих членов до трех, кроме члена совета, назначенного от КВЖД (каковым являлся Н. Л. Гондатти), и 2) сокращение было вызвано финансовым затруднением кассы совета, а не епархии, от которой совет ничего на свое содержание не получал.

Необходимость отмены указа Зарубежного Синода объяснялась тем, что Синод, как считали авторы доклада, превысил свою власть, совершив действия, которые «противоречат постановлениям Собора 1917–1918 годов». По их разъяснению, канонически правильная реконструкция церковных учреждений могла быть произведена только таким же соборным постановлением, каким эти учреждения создавались, либо, при определенных условиях, главой автокефальной Церкви, т. е. Патриархом, с последующим утверждением на ближайшем Соборе. Как на одно из серьезных нарушений указывалось на назначение председателем Епархиального совета правящего епископа, поскольку в этом случае исполнительно-административный и судебный орган, каким является Епархиальный совет, превращается «в простую канцелярию правящего архиерея»{306}. В связи со срочностью дела 21 сентября Н. И. Миролюбов отправил Патриарху телеграмму с просьбой телеграфно отменить указ Заграничного Синода{307}.

На следующий день состоялось обсуждение указа на заседании Епархиального совета, который постановил: «принять к сведению и исполнению»{308}.

23 сентября пришел ответ на телеграмму Миролюбова. Патриарх ответил одной фразой: «Держитесь постановлений Собора 1918 года»{309}. На следующий день Харбинский Епархиальный совет собрался на экстренное совещание и принял решение доложить об ответе Патриарха архиепископу Мефодию.

В тот же день состоялось чрезвычайное Епархиальное собрание, созванное главой епархии для перевыборов совета{310}. Перевыборы прошли с нарушением соборного положения, согласно которому члены Епархиального совета избирались на шесть лет, – собрание сократило этот срок на три года.

После баллотировки в члены Епархиального совета были избраны: протоиерей Леонид Викторов, протоиерей Александр Онипкин и Е. Н. Сумароков. Тем же порядком избрали остальных кандидатов: от духовенства священников Борисоглебского, Знаменского и Стрелкова, от мирян – М. И. Гейнсдорфа.

После выборов выступил архиепископ Мефодий, выдвинув на обсуждение свой проект «о закреплении положения Православной Церкви в Маньчжурии в условиях переживаемого момента». Для этого глава епархии предложил возбудить ходатайства перед китайскими властями: 1) о закреплении церквей и церковного имущества за приходами как юридическими лицами; 2) через главноначальствующего ОРВП генерала Чжу обратиться за содействием, чтобы священнослужителям дороги и правящему архиепископу было сохранено содержание, получаемое ими от дороги; и, наконец, 3) чтобы правящий архиепископ по своему положению был приравнен к высшему должностному лицу китайской администрации. Предложение архиепископа вызвало ряд возражений. Почти все выступавшие, отмечая, что закрепление правового положения Православной Церкви в Маньчжурии представляется насущным вопросом, выразили сомнение в целесообразности проекта владыки Мефодия. При обсуждении не обошлось без паники, возникшей после того, как один из делегатов высказал опасение о возможности прихода большевиков «чуть ли не завтра». В результате никакого решения по проекту архиепископа Мефодия так и не было принято.

Основными итогами работы Епархиального собрания было избрание нового Епархиального совета и принятие резолюции, в которой заявлялось, что харбинцы признают своим духовным главой Святейшего Патриарха Московского и всея России Тихона и подчиняются власти Патриарха через Заграничный Синод{311}.

25 сентября от имени Харбинского чрезвычайного Епархиального собрания была направлена телеграмма Патриарху о том, что во исполнение указа Заграничного Архиерейского Синода, а также руководясь постановлениями Собора 1918 г. и постановлением № 362 от 7 (20) ноября 1920 г., на Епархиальном собрании были «мирно совершены перевыборы членов Харбинского Епархиального совета»{312}. Аналогичная телеграмма была послана Заграничному Синоду{313}. Бывший член Епархиального совета профессор Н. И. Миролюбов также направил телеграмму Патриарху. Он, со своей стороны, просил отменить решения Епархиального собрания, созванного «с нарушением соборных положений»{314}.

На телеграмму Миролюбова Патриарх ответил просьбой указать, какие именно соборные положения были нарушены{315}, в связи с чем профессор составил новый доклад, в котором подробно изложил все свои замечания о незаконности Епархиального собрания и его решений по выборам нового Епархиального совета. Доклад был направлен вместе с телеграммой{316}, в которой были перечислены главные нарушения: 1) устранение членов старого Епархиального совета без суда до срока; 2) назначение постоянным председателем совета правящего архиерея; 3) устранение до срока прежних депутатов Епархиального собрания и избрание новых с нарушениями. Обращаясь к Патриарху с просьбой расследовать дело, Миролюбов советовал назначить для ревизии архиепископа Японского Сергия (Тихомирова) «как более нейтральное и беспристрастное лицо».

В тот же день новый Епархиальный совет направил членам старого совета копию протокола своего первого заседания. В документе сообщалось, что новый состав совета «постановил приступить к исполнению своих обязанностей и начать прием дел от прежнего состава Епархиального совета»{317}. По отношению к этому решению мнения членов старого совета разделились: протоиерей Петр Рождественский и протоиерей Михаил Филологов вынесли резолюцию – «принять к сведению и исполнению», тогда как два других члена совета, миряне Н. И. Миролюбов и Н. Л. Гондатти, остались при особом мнении, настаивая на признании незаконности выборов нового совета. При этом Н. И. Миролюбов посчитал невозможным сложение с себя полномочий члена совета до разрешения вопроса Патриархом Тихоном{318}.

Несмотря на дальнейшие обращения профессора