Туманность Ориона - Андрей Ливадный

Проломившись сквозь кусты, он остановился, тяжело дыша, и… остолбенел.

Пока он отсутствовал, женщина пришла в себя. Сейчас она стояла в странной позе, воздев руки к лазурным небесам, где висел обжигающий шарик фиолетового солнца. Ее одежда была приспущена с плеч, глаза широко открыты, губы что-то беззвучно шептали. Услышав, как спускается Вадим, она зябким движением вернула на место свою бесформенную хламиду, повернулась, обожгла его взглядом, потом, видимо, отбросив сомнения, достала из-под полы узкий, небольшой предмет, серебристо блеснувший в ее ладони, и, не успел Вадим как-то отреагировать на все эти странности, повернулась к нему, произнеся глубоким, глухо прозвучавшим голосом:

— Не приближайся ко мне… И не мешай…

Вадим остолбенел. Мало что могло удивить его на этом свете, но слова женщины пронзили сознание своей неожиданностью: они были произнесены на интеранглийском, но с таким искажением, что он скорее догадался об их смысле, чем понял этот язык, отдающий чем-то древним, давно, прочно позабытым людьми, похороненным под наслоениями более поздних речевых усовершенствований…

Дальше последовало еще более впечатляющее действие.

Двумя пальцами левой руки женщина раздвинула бескровную рану за ухом, в глубинах которой блеснул металл контактов. Серебристый предмет вошел в это гнездо с отчетливым щелчком невидимых глазу фиксаторов.

Биоимплант… Дьяволы Элио, она что, киборг?

Вадима словно током шарахнуло. Непроизвольная дрожь скользнула по загривку капитана, который ожидал чего угодно, но только не такого оборота событий. Что она, черт возьми, собиралась делать?!

Он не смог, вернее, не успел задать вслух этот вопрос.

Лицо женщины и без того бледное, приняло землистый оттенок, она соединила кисти обеих рук в каком-то непонятном символическом жесте, соприкоснувшись подушечками указательных пальцев с имплантом, чуть выступающим своей серебристой макушкой из-за левого уха.

С наветренной стороны холма уже доносился размеренный, заунывный вой монотонно работающих сервоприводов.

Механическое создание появилось неожиданно, но старуха встретила его спокойно, не меняя позы, лишь ее голова чуть запрокинулась назад, а в водянистых глазах вспыхнул недобрый огонь.

Вадим вдруг понял, что воздух струится, густеет перед ней, но это не было знойным маревом миража, прямо на его глазах перед женщиной опять возникло невесомое, правильное сферическое уплотнение, чья мерцающая оболочка разительно напоминала ту статику, что пробегала по аморфному телу виденного им на борту «Альфы» плазмоида.

Вадим внезапно поймал себя на том, что стоит затаив дыхание, не смея шелохнуться, начиная в эти секунды по-настоящему верить, что все происходящее с ним не бред и звенья этой цепи ирреальных фактов взаимосвязаны между собой…

Дальнейшее сложно описать в привычных человеку терминах.

Мерцающий, радужный сгусток уплотнившегося воздуха вдруг сорвался с места, будто неведомая сила швырнула его в приближающуюся машину.

Та попыталась уклониться, но сгусток плавно изменил траекторию полета и ударил в синевато-черную броню, разлившись по ней мертвенно-голубым светом…

Шагающий насекомоподобный механизм, который был на голову выше Вадима, внезапно остановился, потом пошатнулся и с затухающим воем остановившихся сервомоторов повалился набок, мгновенно превратившись в обыкновенную мертвую груду металла.

На этот раз не было ни вспышек, ни грохота, ни разрядов — ничего, кроме того таинственного мерцания, которое облило его броню. Робот попросту остановился, его узлы и агрегаты отказались исполнять свои функции, он умер… если можно так выразиться о неодушевленном существе.

Вадим обернулся как раз в тот момент, когда женщина, отдав остаток сил этой молчаливой схватке, стала медленно оседать на раскаленный песок.

Отложив в сторону бесполезный автомат, Вадим опустился на колени рядом с женщиной.

Черт… Ни аптечки, ни элементарного инъектора, ничего нет…

Пальцы уверенно нашли пульсирующую жилку на запястье. Пульс прослушивался, но слабо и был очень медленным.

Запрокинув голову женщины, он двумя пальцами раздвинул веко. Зрачок едва заметно отреагировал на солнечный свет.

«Ну и то ладно…»

Последовавший за этим беглый и бесцеремонный осмотр показал, что ран на теле нет. Скорее всего она потеряла сознание от чрезмерного напряжения жизненных сил при формировании этого загадочного радужного шара.

Вадим покосился на имплант, макушка которого, снабженная двумя шипами игольчатых электродов, серебрилась за ухом старухи, но трогать не стал: во-первых, не было времени, а во-вторых, экспериментировать подобным образом просто не стоило.

Оглядевшись по сторонам, он оттащил женщину в тень раскидистого куста и бегом бросился к вершине холма.

Заняв позицию, он вскинул электронный бинокль.

Ветер уже прогнал жадный огонь со склона того холма, откуда он свалил первый механизм. Сейчас на месте его прежней лежки чернели обугленные скелеты кустов да вился сизый дымок. В ложбине между прибрежными возвышенностями виднелся опрокинутый корпус подбитой машины, два других механизма продолжали бестолково ползать вокруг него. В бинокль было отчетливо видно, что они даже не попытались убрать выпущенные наружу шланги, и те волочились по горячему песку, вычерчивая на нем замысловатые синусоиды.

Ясно… Эти уже не в счет. Видно, мозгов — кот наплакал, обычные исполнители, потерявшие цель. Бывает…

Он переместил бинокль. Раскатанный гравитационным ударом холм по-прежнему покрывали хаотично наваленные, вывороченные из песчаной почвы кусты, из-за которых совершенно не просматривался берег. Огонь не смог перекинуться на них.

«Ладно… — подумал он. — На берег нам соваться незачем…»

Теперь, когда основной пожар уже зачах, а ветер отнес в сторону клубы дыма, Вадим смог рассмотреть метрах в трехстах от своей позиции еще одну машину, которая все же получила свое от той длинной, вспахавшей песок неэкономной очереди, что привела к столь быстрой кончине боекомплекта. Насекомоподобный механизм лежал, опрокинувшись набок, а его сервоприводные конечности продолжали ритмично сгибаться. Видно, все еще куда-то шел, бедолага…

В поле зрения Вадима оставались еще три механизма, наиболее близко подобравшиеся к этому холму. Ни один из них не двигался; у тех, кого достали автоматные очереди, из корпусов лениво струился пепельно-серый дымок, последний же, которого настиг исторгнутый старухой мерцающий шар, лежал целенький всего метрах в тридцати от подножия возвышенности.

Вадим некоторое время наблюдал за ним, за окрестностями, а потом все же решил рискнуть. Информация стоила того.

Спустившись вниз, он вновь склонился над женщиной, но никаких перемен в ее состоянии не нашел — она лежала в глубоком обмороке, совершенно расслабленная, дышала ровно, но как-то тяжело, хрипло.

Вадим ничем не мог помочь ей. Бить по щекам, прыскать водой — без толку. Был бы хоть один шприц-тюбик с метаболическим активатором, он бы попытался его вколоть, а так — по симптомам оставалось надеяться, что это действительно обморок от перенапряжения…

Сидеть рядом и хлопать ушами он тоже не собирался.

Прихватив разряженный автомат, он резво обогнул холм, рывком добежал до поверженной машины, присел под прикрытием ее черного корпуса, огляделся.

Тишина… Слышно, как на вершине соседнего холма потрескивает горящий куст да нервно воет сервомоторами подбитая машина.

Пальцы Вадима скользнули по черному корпусу неведомого механизма, ощупывая его. Он выглядел монолитным, без каких-либо стыков — эдакое чрезмерно вытянутое, сегментированное в четырех местах яйцо длиной в полтора метра и диаметром в средней части сантиметров семьдесят. Тот, которого достала самая первая очередь, был намного крупнее.

Материал брони нагрелся на солнце и жег пальцы. Интересно, что за металл? С обшивкой робота, гонявшегося за ним на борту «Альфы», пока совпадал только цвет, но на взгляд состав сплава не определишь, нужно бы добыть кусок для анализа.

Вадим еще раз выглянул из-за корпуса, придирчиво осмотрел окрестности и, коротко размахнувшись, ударил прикладом по синевато-черной броне.

Она внезапно поддалась под ударом, хрустнула, как настоящий хитин насекомого.

«Черт… Опять такая же тонкая…» — неприятно удивился Вадим, раз за разом вбивая приклад в район обозначившейся трещины.

После нескольких минут такого варварского вскрытия ему удалось пробить дыру, отломив приличный кусок брони. Теперь сомнений уже не осталось — материал был тот же самый, достаточно хрупкий, зернисто поблескивающий на изломе.

Заглянув внутрь, он ожидал увидеть там полуметровый увитый шлангами шар, но ошибся.