2. Идеальное Дело - Роман (Крысь) Хаер

«Ну ладно, чего уж тут, заслужил», — подумал я, кряхтя поднимаясь на ноги.

«Ага», — радостно прокомментировал Рыжик мою мысль.

— Точна, дурень! Гошка зверюга добрючая, но справедливая! — вслух согласилась баба Торя с моими тяжкими думами.

После достижения мира между мной и драконом дело стало продвигаться значительно быстрее. Обмотав выступ седла куском кожи, который принесла баба Торя, я стал сдавать практическую работу по седланию драконов строгому экзаменатору. Бабуля-хорошуля придирчиво осмотрела мой труд, и я получил зачет.

— Хорошо оседлал-та, не совсем уж круглый дурак, — вынесла свой вердикт хитрая старушка. — Ну чаво, полятишь ты когда-нибудь, аль нет?

— А Гоша нас до острова довезет? — спросил я бабушку.

— Нет, ты все-таки круглый дурень, — сразу рассердилась старушка. — Гошка — животинка магическая, огненная. А ты его хочешь над озером гонять. Драконам рядом с большой водой находиться категорически не рекомендовано.

Я ошарашено уставился на бабушку. Последняя фраза была бы уместна в устах ученого профессора Апика. Произнесенное неграмотной лесной жительницей высоконаучное высказывание произвело на меня серьезное впечатление. Баба Торя явно была очень непростой старушкой.

— Ладно те, дурень. Хватит умничать-та, — сразу засмущалась вредная бабулька, и стала технично уводить разговор в сторону. — Оставит он тя на полянке, недалече. Там близко топать, дойдешь какнить.

— А не подскажешь дурню, бабулечка-хорошулечка, как через озеро переправиться? — решился я.

— Ладна, скажу, токма не болтай больна нигде, — сказала баба Торя. — Тама недалече гоблин Трошка живеть, маг водяной. Тоже старик — один отшельничает. Скажи, мол баба Торя дурня прислала, чтоб спомог те. Трошка придумает чтонить.

— Так ты с Той Стороной дружишь, — удивился я.

— А чаво нам делить-та? Это молодежь пусть глотку друг дружке рвет, а мы отвоевались ужо, — ответила бабушка устало, и на меня пахнула вековая старина. Бабуля-хорошуля объяснила мне, как найти гоблина после полета на драконе, и после этого тяжело вздохнула.

— Извини баба Торя, если обидел чем случайно.

— Да не, повеселил ты меня, дурень. Ляти ужо давай — чета подустала я, пойду, прилягу.

Я подошел к дракону, весело косящему на меня глазом с вертикальным зрачком, и через секунду уже устроился в огромном седле. На сбруе имелись вставки, напоминающие ручки заднего сидения мотоцикла, упоры для ног, похожие на стремена, и сидеть было очень удобно. Рыжик подбежал и ловко взлетел на переднюю часть седла, обмотанную куском кожи. Крепко вцепившись когтями в кожу, кот застыл, в радостном предвкушении новых впечатлений, немного нервничая. Я тоже слегка побаивался предстоящего полета. Баба Торя подошла к морде дракона и что-то ему стала бормотать, по-видимому, давая координаты конечного пункта. После этого бабуля-хорошуля отошла от зверя и махнула рукой. Было очень похоже на отмашку судьи «на старт». Гоша развернул огромные крылья, которые я до этого момента принимал за костяные пластины на боках, и несколько раз махнул ими для разогрева. Меня обдала волна горячего воздуха, чем-то напоминающая воздушную волну от крыльев саламандры, но гораздо более прохладную. После этого дракон разбежался в сторону пропасти, по которой я карабкался на эту гору в первый раз. Над краем пропасти он подпрыгнул, сложил крылья под углом (став чем-то похож на дельтаплан) и уже через секунду мы полетели, быстро набирая скорость. Оглянувшись я увидел как баба Торя махнула нам рукой, потом сгорбилась и медленно пошла в свою избушку.

Дракон сделал плавный разворот в воздухе, взмахнул крыльями и стал набирать высоту. Полет на драконах не похож ни на что другое. Крыльями зверь машет очень редко и как он набирает при этом высоту — непонятно, не иначе использует магию Огня, насквозь пропитавшую его тело. Но если на саламандре могут летать только огненные маги, то на драконе есть возможность покататься всем желающим. Полет напоминает быструю езду по горной дороге. Сначала дракон резко набирает высоту (примерно метров сто над деревьями), а потом скользит по воздуху, постепенно снижаясь, и перед новым набором высоты его брюхо почти задевает ветви верхушек лесных гигантов. Ощущения седока сравнимы с тем, что испытывают любители американских горок. Мы с огромной скоростью неслись по воздушным волнам, периодически взмывая на стометровую высоту над зеленым ковром леса и снова спускаясь почти к самым кронам деревьев. Сначала я ужасно нервничал, в упор глядя на проносящиеся под ногами могучие ветви (находясь в нижней точке траектории полета), мысленно представляя себе последствия столкновения, но потом привык. Вот к постоянной качке привыкнуть было труднее, и примерно через час полета у меня началась морская болезнь, с которой я мужественно боролся. Рыжик никакого дискомфорта не испытывал и весело вертел головой, радуясь новым впечатлениям. Иногда мне очень хотелось сойти с летательного средства и идти пешком, наплевав на потерю времени, но пару раз мы пролетали над большими полянами — и дурные мысли мгновенно покидали мою глупую голову. Лес под нами кишел жизнью и, по-моему, — жизнью совсем не дружелюбной. Вернее, обитатели леса были бы мне конечно рады — но эта радость имела скорее гастрономический характер. На полянах бродили настоящие динозавры, некоторые из которых обладали зубами, которые я увидел, проносясь над ними с огромной скоростью. Самих-то зверей толком не разглядел — а вот их зубы очень даже успел рассмотреть. Имея такие челюсти, есть траву — просто кощунство.

Один раз наш дракон что-то почуял и начал набирать высоту гораздо раньше, чем обычно. Через некоторое время мы неслись уже очень высоко — и тут из леса вылетела туча каких-то тварей и устремилась к нам. Туча быстро догоняла дракона, и через минуту я уже видел наших преследователей. Нас догоняли маленькие дракончики, каждый размером не больше земной кошки, вот только их пастям с жуткими зубами мог бы позавидовать любой земной аллигатор. Первый дракончик в стае догнал Гошу и мгновенно вцепился в его хвост. Наш дракон издал от боли жуткий рев и прибавил скорость. Преследователи не отставали, а мелкий зубастик висел на драконьем хвосте, болтаясь как прищепка на бельевой веревке. Гоша бил хвостом, как пастух кнутом, но зубастая тварь держалась крепко, и нас уже стали настигать друзья зубастика. Я снял с плеча арбалет, перегнулся в седле и почти в упор всадил болт в голову дракончика. Тварь завизжала как бензопила, отпустила Гошин хвост и полетела вниз, похожая на кусок тряпки. Долго падать ей не дали — часть стаи прямо в воздухе набросилась на жертву и через долю секунды на ветру кружили только кожистые крылышки. Я, как стрелок-радист истребителя, сбил еще пару тварей, которых постигла та же участь от своих собратьев. Когда я сбил третьего дракончика, стая его быстренько растерзала и отстала от нас. Гоша скосил на меня глаз с вертикальным зрачком, рыкнул что-то вроде «спасибо» и мы полетели дальше.