Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

контакты. Затем будем ждать момента, когда он выйдет на связь.

— И это все, что я должен сейчас делать? Просто ждать?

— Не только. Сообщи мне точный маршрут и предоставь самую скоростную машину. Я притащу оборудование, оно у меня в чемодане в холле, и пока я буду переодеваться, согласуй детали с кузиной и доктором, которого ты называешь старым другом.

— Погоди-ка, — запротестовал Ахмет. — Я не могу позволить тебе подвергать свою жизнь риску.

— Речь идет не о моей жизни, — холодно возразила Калехла, пристально взглянув на султана карими глазами, — и не о твоей, честно говоря. Речь идет о терроризме как о таковом и о спасении Юго-Западной Азии. Может, ничего и не произойдет этой ночью, но я должна действовать, а ты должен мне это позволить. Не к этому ли готовились мы оба?

— И дай ей номер, по которому она могла бы связаться с тобой или с нами, — спокойно сказала Роберта Яменни.

Султан Омана кивнул и прикрыл глаза.

— Иди переодевайся.

— Спасибо, Ахмет. Я буду спешить, но прежде мне надо связаться с моими людьми. Это не займет много времени.

Абсолютно пьяный лысый мужчина в растрепанной одежде был выведен из лифта двумя соотечественниками. Его спутникам с трудом удавалось поддерживать сраженного алкоголем толстяка.

— Чертов придурок, вот кто он! — выпалил сопровождающий слева, рассматривая ключи, позванивающие в его правой руке, в той самой, которой он поддерживал пьяницу.

— Хватит, Дик, — возразил его компаньон. — Мы все глотнули больше нормы.

— Черт бы побрал эту страну. Он мог бы ввязаться в кровавую драку, и нас бы подвесили за шею на ближайших фонарных столбах. Где его распроклятый номер?

— Надо еще пройти немного. Тяжелый парниша, правда?

— Готовый. По-моему, он наглотался чистого виски.

— Не знаю. Он показался мне нормальным парнем, который собирается подцепить на короткое время шлюшку.

— Кем он работает, не знаешь?

— В какой-то текстильной фирме в Манчестере. Она называется то ли Твилингейм, то ли Барлингейм.

— Никогда не слышал о такой, — проговорил мужчина справа, удивленно подняв брови. — Давай ключи. Кажется, добрались.

— Мы просто сбросим его на постель. Конечно, это не слишком вежливо, но…

— Как ты думаешь, тот парень не закроет бар, пока мы выполняем наш христианский долг?

— Этот сукин сын лучше бы не делал этого! — воскликнул Дик, когда все трое ввалились в комнату, освещаемую только светом из коридора. — Я оставил ему двадцать фунтов, чтобы он подождал нас. В темпе!

— Спокойной ночи, толстяк, — сказал компаньон Дика. — Пусть все черти унесут тебя подальше.

Полный мужчина в полосатом костюме оторвал голову от подушки и повернулся к двери. Шаги в коридоре стихли. Он перевернулся и встал на ноги. Комната тускло освещалась светом уличных фонарей. Толстяк снял пиджак и повесил, аккуратно разгладив складки. Потом развязал галстук и снял его с шеи. Затем расстегнул рубаху, пропитанную виски, и выбросил ее в мусорное ведро. Он вошел в ванную, открыл сразу оба крана и вымылся до пояса. Закончился туалет тем, что хозяин номера вытерся насухо и протер кожу одеколоном. Закончив процедуру, вернулся в комнату и направился к багажу, лежащему в углу. Он открыл чемодан, вынул черную шелковую рубаху и надел, заправив под пояс, охватывающий его объемистое брюхо. После этого подошел к окну, достал коробку спичек из кармана брюк, зажег спичку, дал пламени разгореться и сделал три круговых движения перед стеклом. Выждав секунд десять, владелец номера направился к левой стене и включил свет. Затем он открыл дверной замок, вернулся к постели, аккуратно взбил ее, уложил рядышком две подушки и накрыл их одеялом. Взглянув на часы, он приготовился ждать.

В дверь три раза поскреблись, затем — тишина. Тот, кто находился за дверью, прислушивался.

— Входите, — пригласил толстяк, сидящий на постели.

Темнокожий араб нерешительно вошел в номер, он чувствовал благоговейный страх перед окружающим великолепием и человеком, которого все это окружало. Его одежда была не просто чистой, но «с иголочки», головной убор не имел ни единого пятнышка. Он говорил спокойно, уважительным тоном:

— Вы показали священный знак полумесяца — и вот я здесь.

— Премного благодарен, — кивнул англичанин. — Войдите и закройте за собой дверь.

— О, разумеется, эфенди!

— Вы принесли мне то, в чем я нуждаюсь?

— Да, сэр. Со мной и оружие, и информация.

— Вначале оружие, пожалуйста.

— Конечно! — Араб достал откуда-то из-под одежды большой пистолет. Ствол его был снабжен глушителем. Другой рукой посетитель протянул маленькую серую коробку, в которой находилось двадцать семь патронов. Он подошел к постели и рукояткой вперед протянул оружие.

— Пистолет заряжен. Он девятизарядный. У вас всего тридцать шесть патронов.

— Спасибо, — поблагодарил англичанин, принимая пистолет. Араб подобострастно улыбнулся и отступил. — Теперь, если не возражаете, информация. Женщина, за которой ведется наблюдение, выезжала из дворца.

— Что?! — в изумлении воскликнул британский бизнесмен. — Вы уверены?

— Да, сэр. Она села в лимузин султана.

— Когда?

— Около десяти минут назад. Я проинформировал о событии немедленно.

— Как там старые коммерсанты? — Голос англичанина был напряженным, будто он с трудом сдерживал себя. — Она была с ними в контакте?

— Да, сэр, — ответил араб дрожащим голосом, словно боялся неудачным ответом навлечь на себя гнев. — Она пила кофе с нашим импортером Хайази. Потом много позже встречалась с ним на рынке Сабат Айнуб. Еще она фотографировала кого-то.

— Кого?

— Не знаю, сэр. Рынок был заполнен людьми, и ей удалось ускользнуть. Я не смог последовать за ней.

— Дворец, — хрипло прошептал бизнесмен, поднимаясь. — Невозможно.

— Но это правда, сэр. Мой информатор аккуратен. Недостоверную информацию я не стал бы предлагать столь уважаемой особе. Это так, эфенди. Я не перестану восхвалять Аллаха от всего моего сердца, в каждой моей молитве за то, что мне довелось встретиться с истинным учеником Махди.

Глаза англичанина остановились на согбенной фигуре посланца.

— Рад, что вы сказали мне об этом, — мягко промолвил он.

— Я не перестаю благодарить судьбу, ведь это мне, единственному из всех братьев, выпала такая удача.

— Кто еще знает об этом?

— Клянусь жизнью, сэр, никто! Ваше священное путешествие должно быть невидимым и неслышимым. Я унесу с собой в могилу тайну вашего пребывания в Маскате.

— Великолепная идея, — согласился толстяк, поднимая пистолет. Два бесшумных выстрела последовали один за другим. Араба отбросило к стене, его белые одежды пропитались кровью.

Американский бар не был освещен, если не считать тускло горящие люминесцентные лампы над прилавком. Бармен в белом переднике горбился в углу своего заведения, утомленно поглядывая на две фигуры у окна. Вид на улицу был скрыт полуопущенными шторами и жалюзи. Буфетчик полагал, что англичане глупы. Конечно, они могли и не