Чердынец - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет, ребята, пулемет я вам не дам!».
Жалею я о Союзе? Конечно, как о несбывшейся мечте людей. Точнее — попытке эту мечту воплотить! Жалко людей? Безумно жалко! Но я понимаю, что НИЧЕГО я сделать не могу, в глобальном смысле.
А что тогда могу?
А могу улучшить жизнь моих близких! Это — могу! И еще — улучшить, пусть уже опосредованно, жизнь рядом живущих людей. Пусть и немного улучшить, и немногих людей — но что смогу, то смогу! В бытовом плане! Вот так вот!
А «одним махом — семерых побивахом» — это не ко мне! Да, человек я не самый хороший! Пусть будет просто — НЕ хороший я человек. Ну — что есть, то есть, что уж теперь…
Все эти дни, когда смог внятно мыслить — я только и делал, что думал, думал, думал… И о СССР и о властях; и о родных и близких; о том, что делать. Вот то и надумал! Теперь буду думать — как воплощать!
Что для каждого человека самое важное, ну — после здоровья, конечно? Здесь я не только о своем здоровье, но и о здоровье родных и близких, потому как, если кто из родных тяжело болеет, а не дай Бог — умрет, тут никакого счастья не будет! Это знает любой человек, тот, кто прожил более или менее длинную жизнь и терял близких.
Жилье! Вот самое главное после здоровья. Питаться скудно можно какое-то более или менее продолжительное время, пока это прямо не повлияет на здоровье. Сейчас в СССР с голоду не помрешь, это абсолютно точно. Работай на самой плохой работе — и уже на пищу хватит.
А вот где жить? В прошлой жизни, мы прожили в этом бараке еще два года. Потом нам дали квартиру, и, ирония судьбы! ту же самую, в которой мы жили до отъезда в Крым. Уже после смерти дедов, в конце семидесятых, РТС начал бурно строить дома — и многоквартирные двухэтажки, и двухквартирные дома — «полуособняки», как их называли. Место, где стояли дома дедов, понадобилось для строительства и бабе Дуси дали «трешку» в двухэтажном доме — это она схитрила и прописала себе в дом тетю Надю и внуков.
Нам же, вместе с бабушкой, предложили трехкомнатную квартиру в двухквартирном доме, «на земле». Это было, конечно, «круто» — после нашей-то квартирки без всяких удобств. Правда, дом деда было очень жаль!
Сейчас я вовсе не собирался ждать два года, чтобы въехать с родителями в свою прежнюю квартиру! Вопрос нужно было решать кардинально.
Как? Строить дом — это дело даже в будущем, когда со стройматериалами никаких проблем нет — «Любой каприз за Ваши деньги!» — очень и очень непростое. Здесь — хочешь строиться, мало засучить рукава и подготовить толстый «гаманок», будь готов правдами и неправдами доставать буквально все — кирпич, пиломатериал, кровельный материал. Да буквально — все! И вроде бы никто не запрещает строиться, и люди как-то строятся, но — сколько же нервов это сожжет, да и времени уйдет?! Поэтому нужно думать о покупке дома. А значит — нужны деньги, много денег!
И тут были мысли.
Перебирая все варианты, я понял, что, к сожалению, ни хрена не знаю, про клады. Точнее — знаю лишь об одном. Но там средств для решения жилищной проблемы было явно недостаточно!
Году в восемьдесят втором, я работал водителем на уборочной в совхозе, в селе Черный Яр.
Чем замечательно это село? Оно немаленькое, по сибирским меркам — тысячи полторы населения. И стоит оно на горе, над большим озером. Гора эта сплошь поросла елями — отсюда и название: издалека елки кажутся темнее. Не зелеными, а почти черными. Вот на это озеро многие, в том числе и я, после работы (да хоть в потемках!) периодически ездили купаться. Можно было купаться прямо возле села, но там и места были неудобные и спуск к озеру — довольно крутой.
Вот мы и навострились кататься к озеру через бывшую деревню Ельничное. Самой деревни уже давным-давно не было, лишь заросли крапивы указывали, где были раньше подворья. На самом краю деревни, возле спуска к озеру, из крапивы виднелись стены и часть еще не рухнувшей крыши дома.
Как раз в разгар уборки этот дом сгорел — кто-то решил укрыться от дождя, да и выпивали, скорее всего. Сгорел, но не до конца. Директор совхоза дал команду пригнать бульдозер и «сковырнуть» остатки под гору — «чтоб еще кто-нить туда не полез, да не сгорел вместе с этой гнилушкой»!
Вот когда его, этот дом, «сковырнули», глазастый бульдозерист что-то и заметил. Решив полюбопытствовать, поковырял «кирзачом» землю. И отковырял-таки штуки три-четыре николаевских червонца. Ковырялся он еще или нет — неизвестно, но дальше он вернулся в Черный Яр за шуряком — «подсобить надо» и «вона чё, смотри!».
Как говорил папаша Мюллер — «что знают двое, знает и свинья»!
Через пару дней приехала бригада «свиней» в серой форме и бульдозеристу, и его шуряку, пришлось долго объяснять — где, что, когда — и далее по списку вопросов!
Молва долго перемывала этот случай, но не отвечала на вопрос — «скольки вешать в граммах!». То есть — сколько было монет? Версии были разные — от десяти-двенадцати, до — «хрен унесешь!». Думаю, веселой жизни бедолаге-бульдозеристу было лет на несколько. Вот не знаю, посадили его или нет. Вроде бы нет… Но у нас же и люди, родные и соседи, могут так «украсить» твою жизнь — от зависти и любопытства, что — уж лучше бы посадили!
Потом еще долго и местные ребятишки, и кировские, приезжавшие на рыбалку, ковырялись в том месте. Золото — оно такое! Лихорадкой обеспечивает — враз!
Деньги, деньги, деньги! Они нужны не только для войны, как считал великий корсиканец Боня — они и для жизни нужны не меньше! Ждать с моря погоды, или милостей от природы — не наш метод!
Еще, и здесь все было интереснее для моих планов — я знал про лотерейный билет! Точнее, знал про него «не только лишь я», многие про него знали — чуть не весь Кировск. Но только — в будущем, а не сейчас! И это вселяло Надежду! Не мою тетю, а это
