Любовь без размера - Стефани Эванович

Просто я пытаюсь показать тебе, что здесь работают высшие силы. Он знакомится с ней в самолете, возвращаясь из поездки, в которую ему на самом деле ехать не было нужды. Он вдруг предлагает, что будет с ней работать, хотя, насколько мне известно по последним данным, он уже год отказывает новым клиентам, независимо от их имен и от команд, за которые они играют. Не говоря уже о том, что я уже и забыла, когда в последний раз его посетила мысль тренировать женщину, а тут вдруг он по звонку среди ночи мчится к ней домой. Он называет ее своим гадким утенком, и это почему-то звучит ласково.

– Да у него каждая клиентка – гадкий утенок. – Чейз опять зевнул с безразличным видом – его это не впечатлило.

Глаза Аманды расширились.

– Прости, как ты сказал? Он и меня называл гадким утенком? – запальчиво спросила она.

Чейз сдавленно фыркнул и поцеловал ее в макушку, нарочно не потрудившись дать ни утвердительного, ни отрицательного ответа.

– Ну что ты, это было бы безумием. Просто идиотский словесный оборот вроде средства мотивации. Не самое лучшее, должен честно признаться. Ему больше нравится, когда дело доходит до лебедя. Видимо, немного зациклен на птицах. Он и мне говорил, что я феникс, возродившийся из пепла. Давай спать, а?

– Тебе не кажется, что между двумя сравнениями огромная разница? Одно дело – сказочная божественная жар-птица, другое – затравленный изгой. – Она напряглась в его объятиях, все больше волнуясь с каждым обоснованием мужа. Если Чейз решил, что она позволит ему заснуть в такую минуту, то он ошибся.

– Однажды он Роджера Клеменса назвал пингвином. – Чейз опять зевнул и попробовал ее успокоить. – Тоже мне комплимент. Или планктоном? Это, кажется, вообще не птица? Дурацкий разговор какой-то. Я же сказал: согласен, что оборот идиотский.

– Именно идиотский. Но даже если он это говорит и в это верит, чего, черт возьми, он ждет? Ну, чтобы показать ее в выгодном свете? Ты же видел, как она сегодня была одета. Одежда не просто немного свободная, нет. В те джинсы поместились бы две таких, как она.

– Так что, он теперь еще и должен помочь ей в покупке вещей? – парировал Чейз.

– Нет, конечно. Но в чем он должен помочь ей, так это предстать во всей красе. Если, конечно, у него нет тайной причины желать, чтобы она осталась тщательно прикрытой. Особенно если, как он говорит – и ты согласен, – у него нет во всем этом никакой личной заинтересованности. Разве это не сработало бы для поднятия ее самооценки и для его собственной пользы – показать всем, чего она достигла? Да что же это в самом деле, ты видел ее блузку? Даже непонятно, затерялась там где-то грудь или нет.

– Грудь там точно была, – сонно пробормотал Чейз. – Наверное, для Логана она еще недостаточно худая. Спокойной ночи, любимая.

– Что? Е… твою мать, что ты имеешь в виду? – Аманда села на постели, сна ни в одном глазу, на лице сильное волнение. Не хотелось верить, что ее приятель лишь на этом основании будет отрицать влечение. И что муж с такой легкостью будет это оправдывать. Чейз приоткрыл оба глаза, но головы с подушки не поднял.

– Аманда Уокер, что с тобой? – Тон был невеселый. – Ты же знаешь, я терпеть не могу слова на букву «е». Ты же женщина, а не матрос на берегу. И потом, ты уделяешь этому слишком много внимания. Не твое дело, какой тип женщин нравится Логану и отдают ли дань моде его клиенты. А теперь – я жутко устал и должен поспать. Ложись.

Но Аманда отказывалась ложиться, уязвленная тем, что тогда и ее округлую фигуру Логан или кто-то другой может посчитать второсортной. Скрестив руки на груди, она кипела от злости.

– Не понимаю, как мы с тобой можем называть своим другом человека, который считает женщин какими-то гадкими птицами до тех пор, пока их не коснется его волшебная палочка. Недостаточно худая? Так говорить просто омерзительно. Ладно я. Но как ты можешь дружить с настолько поверхностным человеком…

– Так, хватит. – Чейз издал глухой рык и сел – его терпение лопнуло. Схватив жену за руку, он одним сильным движением уложил ее поперек себя. Невзирая на ее протест, выраженный одним словом – «нет!» – сильная квадратная ладонь опустилась на нее – началась вторая за этот вечер серия шлепков, только на этот раз шлепал он ради своего душевного равновесия, а не для их взаимного удовольствия. Аманда, почувствовав разницу, как только он принялся усыпать ее задницу крепкими прицельными шлепками, поняла, что это всерьез. Он коротко отчитал ее, заметив, что ему больше нет дела до ее анализа недостатков собственных друзей и что он устал от ее суеты. Как только до него донеслось ее разочарованное признание своей неправоты и слезная мольба остановиться, он усадил ее рядом. Она поскорее улеглась, повернувшись к нему спиной, и, сместившись на свою часть огромной кровати, позволила себе обиженно надуть губки.

Чейз тоже лег, повернул ее к себе лицом и унял любые дальнейшие протесты, припав губами к ее рту так, что дыхание захватывало – на это действие она отвечала яро даже в расстроенном настроении. Через какое-то время он оторвался от нее и нетерпеливо погрозил пальцем:

– Мы не отходим ко сну, пока злимся. Знаю, что ты, мой ангел, действуешь из лучших побуждений. Если в отношении Логана и этой девушки ты права, тогда что бы ты ни делала, не сможет ни поспособствовать, ни помешать их отношениям. Так или нет?

– Да, – нехотя призналась она и выпятила тщательно зацелованную нижнюю губу.

– Ведь ты бы не хотела, чтобы в наши с тобой отношения кто-то вмешивался? – спросил Чейз с усталой, но по-прежнему чертовски хитрой улыбкой и провел большим пальцем по ее щеке, чтобы удостовериться, что слез на ней уже нет.

– Нет. – Аманда фыркнула, отказываясь полностью сдаться, и снова перевернулась на другой бок, все же позволив ему сделать так, чтобы ее тело оказалось в том же положении, как в начале разговора – в надежной и уютной безопасности, прижавшись к нему.

– Но немного напора никогда не помешает, – пробормотала она себе под нос.

Уже засыпая, последнее, что запомнил Чейз, это свою мысль о том, что у жены слишком много свободного времени и свои слова, обращенные к ней:

– Если кто-то и знает, что такое напор, так это ты.

Глава 9

В тот вечер Холли лежала в постели, глядя