Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подумав об этом, я подняла голову, посмотрела на мужчину и сказала:
— Она сказала, что ребенок умер, потому что ты намеренно давал мне лекарство, чтобы он развивался неправильно. И что тебе этот ребенок вообще был не нужен.
Ну, наверное, в тот момент я была слишком зла… Да и плюс ко всему эти ее проклятия…
Услышав меня, Руслан нахмурился:
— И ты поверила?
Я кивнула и посмотрела ему прямо в глаза:
— У тебя были на то причины!
Его холодные глаза, можно сказать, могли покрыть свои льдом:
— Так раз ты поверила, почему пырнула не меня, а ее?
— Потому что тебя там не было! А она была! — проговорив, я тупо уставилась на него, ни капельки не страшась холода, исходящего от него.
Хе-хе!
После Демидов усмехнулся, отпустил мою руку и посмотрел на меня. В его взгляде сквозило разочарование:
— Эмилия, а ты вообще хоть когда-нибудь доверяла мне? Нет, не то… Ты хоть когда-нибудь любила меня?
Я в свою очередь смотрела на мужчину, а мои мысли словно витали где-то в облаках. Любила ли я? Если честно, то не понимаю, считаются ли мои чувства к нему любовью?
Он посмотрел на меня своим бездонным взглядом, долго дожидаясь от меня ответа. Однако лишь заметил, что я так не произнесла ни слова.
Тогда, усмехнувшись над самим собой, словно уже прекрасно поняв мой ответ, мужчина встал. На лице был холод:
— Возвращайся и не крутись вокруг. Оставайся дома, пока Саша не выйдет из реанимации. Пока я рядом, Алешины тебе ничего не сделают. Езжай домой.
Но я, открыв рот, равнодушно сказала:
— Не нужно. Цена убийства — жизнь. И как захотят меня наказать Алешины — только мое дело. Тебя оно не касается.
Руслан посмотрел на меня. Холода в его черных глазах было достаточно, чтобы суметь поглотить заживо. Однако он долгое время просто молчал.
Не успело пройти много времени, как прибежали Татьяна и Герман. Глаза у женщины были красными, а взгляд тревожным
Увидев моего мужа, она поспешно заговорила:
— Что с Сашенькой?! С ней все в порядке?!
Руслан, будучи невозмутимым и серьезным, произнес:
— Она все еще в реанимации.
Алешин, по-прежнему сохраняя спокойствие, посмотрел на мужчину:
— Кто ее ранил?
Только взглянув на смертельную ауру, исходящую от Германа, я невольно покрылась холодными мурашками, однако все равно опередила Руслана:
— Это была я.
Тогда мужчина посмотрел на меня, а взгляд его казался до ужаса мрачным и кровожадным. Прищурившись, в его глазах читался лютый гнев:
— Эмилия. Ты же знаешь, что жизнь — это цена за убийство. Советую молиться, чтобы с Сашей все обошлось.
Услышав меня, Сорокина, не задумываясь ни на секунду, рванула ко мне, но Руслан, встав передо мной, загородил ее. Голос супруга был холодным:
— Татьяна Валерьевна, поговорим обо всем после того, как ваша дочь проснется. Эмилия виновата, поэтому на такой случай есть закон, который накажет ее. Поэтому не гоните пока вперед лошадей!
Татьяна явно была не довольна этим и злобно уставилась на меня.
После дверь в реанимацию внезапно открылась. Оттуда вышла медсестра и заговорила:
— Где родственники пациентки? Больной нужно переливание крови. Сходите и сделайте анализы на случае, если в банке не хватит крови.
Сорокина и Алешин тут же вслед за доктором отправились на анализ крови и вскоре вернулись.
Мы все долго ждали у входа в отделение реанимации. Татьяна же сновала туда-сюда, изредка бросая на меня сердитые взгляды.
Дверь из отделения вновь открылась, и медсестра, которая только что отвела супругов на анализ крови, вышла, посмотрела на них и, нахмурившись, сказала:
— А вы уверены, что являетесь семьей пациентки?
Татьяна и Герман оцепенели и слегка непонимающе произнесли:
— Ну, разумеется. Мы — ее родители. Как она?
Медсестра посмотрела на них обоих и в замешательстве сказала:
— Невозможно, чтобы при крови группы А и группы О родился ребенок группы В. Как такое может тогда быть? Неужели ошибка в анализах?
Лица мужа с женой тут же побледнели настолько, что стали напоминать кусок мела. С глазами по пять копеек они уставились на медсестру:
— Что Вы сказали? Наши группы крови не совпадают?
Медсестра, будучи немного неуверенной, посмотрела на них:
— Так, пока успокойтесь. Может это мы ошиблись. Кстати, у кого из вас есть кровь группы B? Нам не хватает в банке подобной группы. Нужно 200 кубиков крови.
Руслан посмотрел на медсестру и сказал:
— Возьмите мою!
Медсестра забрала у Демидова кровь, а Сорокина несколько непонимающе посмотрела на своего мужа и пробормотала:
— Но ведь по ДНК она — наша дочка… Как же так?
Алешин, нахмурившись, промолчал.
Только лишь после недолгой паузы сказал:
— Не волнуйся. Может быть, в больнице допустили ошибку.
Татьяна тут же закивала головой. Несколько покраснев, она повторяла снова и снова:
— Сашенька — наша дочка… Я не могла ошибиться.
Я же вдруг резко ощутила, что все это явно попахивает драмой… Саша так просто взялась и появилась из ниоткуда… И если Сорокина действительно не была ее матерью, то где же была ее настоящая дочь?
Она ведь ради Рябовой сделала столько бесчеловечного и подлого… И если только окажется, что эта девица не является ее дочерью, то как-то это очень уж жалко будет.
Руслан вскоре вернулся обратно и увидел, что я все еще неподвижно сижу на стуле. Он подошел ко мне, обнял меня и сказал:
— Все хорошо. Доктор сказал, что угрозы для жизни. Не стоит нервничать.
Муж пытался вот так успокоить меня этой своей фразой. Я поджала губы и больше ничего не сказала.
Примерно через полчаса приехали Виктор и Олег. Наверное, они более-менее уже были в курсе всей ситуации.
Антонов посмотрел на меня, взгляд же его казался несколько мрачным. Но поскольку Руслан был рядом, он просто лишь посмотрел.
Ничего не сказал.
Коновалов в свою очередь посмотрел на Демидова и вскинул бровь:
— Операция еще некоторое время будет идти. Может, покурим?
Руслан поднял глаза и, посмотрев на друга, кивнул. Затем они вместе встали и пошли к лестнице.
Сорокина и Алешин все еще не вышли из места, где производился забор крови.
В тот момент Олег посмотрел на меня. Мужчина хорошо контролировал свои эмоции:
— Жизнь — цена за убийство. Ты уже подумала о том, что собираешься делать?
Я подняла глаза и посмотрела на него. Мой взгляд был немного холодным:
— Поначалу я думала, что она тебе нравится. Но теперь же
