Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

Тогда я кинула ему пакет с документами, который мне передала женщина:

— На, держи. Кинь пока что-нибудь эдакое во все основные СМИ. Будем скатывать Сорокину в пропасть медленно и постепенно. В любом случае каждое видео — это уже достаточно для того, чтобы подмочить ее репутацию.

— Ладненько. Ее репутация играет решающую роль для ее нынешнего статуса. И если она будет уничтожена, статус супруги Алешиной пойдет коту под хвост. Алешины придают большое значение репутации, поэтому всегда нужно знать, когда остановиться. И если все дальше пойдет такими темпами, когда она покинет семью — остается лишь вопросом времени.

Мужчина взял папку, перечитав ее, пару раз цыкнул и, посмотрев на меня, поднял большой палец вверх:

— Тут и карьера, и репутация… Да, хорошо так подорвешь ее. Следующим шагом начнешь с самых ценных для нее людей?

Я подняла бровь:

— А ты умен!

Видя меня такой, он, слегка поколебавшись, произнес:

— Слушай… Тебе и правда плевать на своих настоящих родителей?

Я, невольно взглянув на него, нахмурилась:

— Ты почему-то постоянно в последнее время заикаешься об этом. Я тебе уже все сказала. Раз они меня бросили, значит, я им больше не нужна. И если я буду продолжать зацикливаться на этом вопросе, то никогда не смогу выйти из под гнета того, что они оставили меня. Поэтому лучше просто успокоиться и забыть об этом.

Глава 247. Саша ищет себе проблемы на голову (часть 6)

Словно пребывая в какой-то растерянности, Давид просто кивнул.

Я остановила машину прямо под виллой, где он жил, и, посмотрев на него, увидела, что взгляд брата казался опущенным, а в смоляных и глубоких глазах виднелась нерешительность. Словно он был чем-то озабочен.

Однако спустя время мужчина новь пришел в себя и, посмотрев на меня, серьезно проговорил:

— Ты все еще ненавидишь меня?

Я замерла:

— Что?

— Семья Маши тогда и… те издевательства над вами, — голос брат становился все тише и тише. Что было очень не похоже на него.

Тогда я поджала губы, а мое лицо слегка потяжелело:

— Давид, все это осталось уже далеко в прошлом… Не стоит вспоминать об этом заново.

— То есть… Ты все еще ненавидишь меня?

Когда он смотрел на меня, в его взгляде читалось нечто такое детское… Из-за этого я оцепенела:

— То, что случилось тогда — уже осталось в прошлом. Ты лишь просто запугал меня, но не причинил никакого существенного вреда. По поводу Маши… Она же, вероятно, не сможет смириться с этим.

Люди довольно сложны по своей природе. Поначалу я очень боялась Давида, но теперь же он — моя опора. И я даже в своей душе безмолвно стала считать его своим родственником. И в каком-то смысле мы с Вероникой одинаковы. Мы ставим собственные интересы превыше всего другого.

Мужчина долго смотрел на меня, а затем несколько задумчиво сказал:

— А если в будущем ты однажды узнаешь, что я сделал нечто такое, что причинит тебе вред… Ты все равно простишь меня?

Видя его таким, я невольно вытаращилась на него:

— А ты сделал что-то такое, за что тебе нужно мое прощение?

Он поджал губы и снова проговорил:

— Так простишь?

Заметив то, что он уклонился от моего вопроса, я невольно скорчила гримасу:

— Это будет зависеть от того, насколько сильно ты перегнешь палку в своей ошибке. Давид, ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю, поэтому понимаешь, что я не смогу просто беспринципно простить тебя за все что угодно, верно? Поэтому не делай мне ничего плохого. Ни сейчас, ни в будущем — никогда. Давай просто останемся навсегда братом и сестрой. Хорошо?

Давид, смотря на меня, в течение долгого времени не проронил ни слова. Затем он вытянул руку и, притянув меня в объятия, проговорил низко и сдержанно:

— Хорошо. Мы просто навсегда останемся братом и сестрой

Неважно, что у тебя нет настоящих родителей, у тебя есть я и дядя. Мы и есть твоя семья.

Я кивнула головой. Однако всем своим нутром все же я чувствовала то, что он как-то не похож на себя обычного. Казалось, что он что-то скрывает. Скрывает очень и очень глубоко в себе.

Но я также прекрасно осознавала, что если я спрошу, то ответа не получу.

Невольно вздохнув, я отстранилась от него и проговорила:

— Ладно, уже поздно, давай возвращайся.

***

Подкинув Давида до дома, я сразу же вернулась к себе на виллу.

Стрелки часов отбивали десять вечера, и я никак не ожидала, что Рябова все еще будет тут.

Эта бестия приходила и уходила по своему желанию и совершенно не церемонилась.

Когда она увидела, что я вернулась, она закрыла мне дверной проход и с мрачным выражением лица сказала: — А ты молодец, надо же, возвращаешься домой посреди ночи… Ха, твою распущенность не так-то просто подправить. Ты словно кобылка, что сорвалась с поводка, вновь обретаешь свободу в отсутствие Руслана.

Александра все-таки являлась самой не боеспособной соперницей в любви, которую я когда-либо видела. И если бы не Платон, думается мне, у нее бы не было права даже появиться в доме Демидовых.

Я бросила на нее равнодушный взгляд, действия пребывая не в том настроении, чтобы ругаться с ней. После я прохладно сказала:

— Слушай, может тебе заплатить за аренду комнаты, а? Тогда я смогу рассмотреть возможность освободить комнату для тебя, чтобы ты могла тут жить. И тогда тебе не придется вот так бегать туда-сюда каждый божий день. А то, наверное, это слишком тягостно!

— Ах ты! — девица от злости указала на меня своим пальчиком и уже собиралась выругаться.

Однако я не дала ей на это шанса и откровенно проговорила:

— Уже довольно поздно. Возвращайся домой. — Сказав это, я направилась на кухню.

Вот только Рябова не сдавалась. Следуя за мной, она подначивала меня:

— Эмилия, я не буду жить хорошо — ты тоже не будешь.

Разве ты не хочешь отомстить за свою мертвую личинку, а? Пойми уже, даже если бы моя мать не вмешалась в это все, твой ребенок все равно не смог бы выжить после того, как родился бы, ведь он сам по себе был абсолютно не нормальным.

«Пха!». Без какой-либо малейшей пощады я врезала Саше оплеуху. Прищурившись, я ледяным айсбергом посмотрела на нее.

— Саша, у каждого человека есть порог своего терпения. Ребенок умер, а ты все продолжаешь и продолжаешь проклинать его… Не думаешь, что ты просто отвратительна?

А пощечина,