Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

похоже, была настолько сильной, что девица аж наклонилась набок. И ей потребовалось много времени на то, чтобы прийти в себя. Гнев же, что теплился в ней, перестал скрываться, а сама девушка стала еще более заносчивой:

— Ты посмела ударить меня?

Подавив свой гнев, я просто-напросто проигнорировала ее и направилась на кухню. Во время ужина я, по-моему, выпила немного холодного сока, из-за чего сейчас мой живот немного ныл.

Мда, быть женщиной действительно очень тягостно. Ведь каждый раз, когда приходит менструация, ей приходится терзаться в мучениях.

Таисия все еще ждала меня. И когда, наконец, увидела, что я вернулась, вышла из гувернантской и, заметив Рябову, нахмурилась. После чего прохладно проговорила:

— Вы еще не ушли, Александра?

Девушка же проигнорировала ее и, перегородив меня, в гневе взялась за половину своего лица и сказала:

— Ты ударила меня, потому что я ранила твое сердечко, да? Думаешь, что те таблетки, которые давал тебе Руслан во время беременности, были ради заботы о тебе? Так вот знай, что именно из-за этих лекарств плод формируется аномально. А ты полнейшая дура, раз продолжила принимать эти лекарства, когда по результатам предродового осмотра итак уже было ясно, что твой ребенок развивается неправильно.

Нахмурившись, я прищуренными глазами посмотрела на Рябову, после чего медленно проговорила каждое слово:

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Я имею в виду, что этот ребенок в твоем животе все это заслужил. Он никому не был нужен. Изначально он оказался просто лишним. Если не веришь, то сходи и проверь оставшиеся лекарства, которые ты принимала. Думаешь, что раз Руслан защищает тебя сейчас, то потому, что ты есть у него в сердце, но нет. Он просто испытывает чувство вины и его сжирает совесть.

Увидев мое белое, словно лист бумаги, лицо, девица засмеялась еще более нагло:

— Ты все это заслужила. И ребенок твой тоже все это заслужил.

Он был должен умереть с самого начала, он не должен был появиться на свет.

Что ж, мне придется признать, все многочисленные гнилые и негативные эмоции, что я подавляла в своем сердце, оказались благополучно приведены ею в движение.

Тогда я моментально подняла руку, но была остановлена Рябовой. Она усмехнулась:

— Что такое? Хочешь меня ударить? Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, что позволю тебе ударить меня во второй раз?

Я холодно рассмеялась в ответ. Мрачным и жутким взглядом я посмотрела на нее, а голос мой слышался нереально холодным от напряжения:

— Нет. Я не собираюсь ударять тебя. Бить тебя — это слишком легко. Для тебя это слишком просто бить вот так руками. Правда.

Сказав это, я шаг за шагом стала приближаться к ней. А взгляд в это время остановился на ноже для фруктов недалеко от нее. Глядя на Александру, я усмехнулась:

— Я-то, наивная, думала, что кто-то вроде тебя будет в лучшем случае просто доставлять в мою жизнь неприятности. Но теперь, кажется, что ты не просто надоедливая, а так еще и мерзкая до глубины души. И если уж так, то тебе лучше будет сдохнуть!

После я, не дав ей возможности хоть как-то ответить мне, рывком схватила нож и без малейшего колебания направила на нее, чтобы вонзить.

— Эмилия! — этот голос не принадлежал испуганной Рябовой или же не Таисии, которая обессилено осела на пол. Владельцем голоса был Руслан.

Практически в это же время я замерла, а нож уже вонзился в живот Саши, пока я терялась в мыслях.

Практически в это же время мою руку охватило нечто теплое. А на полу раздался капающий звук. Это была ее кровь.

Глаза девушки расширились и она, словно не веря своим глазам, уставилась на меня. Ее рот был открыт, но она была не в силах произнести хотя бы слово.

Практически в это же время внутрь ворвался Руслан, оттолкнул меня и поддержал Рябову, которая вот-вот бы свалилась на пол.

Глава 248. Тебе придется отсидеть пару годочков (часть 1)

Мда, а ведь если взглянуть, то со стороны все совпало так, словно было заранее спланировано: мое ничем необоснованное желание убить, готовность Руслана не медля ринуться внутрь, и то, как совершенно удачно по времени он увидел, как я наношу Рябовой удар.

Лужица красной и жгучей крови медленно, но верно растекалась под Александрой. Нож все еще был воткнут в живот.

Демидов обхватил ее рукой, а все лицо его находилось в полнейшем мраке. Мужчина посмотрел на Таисию, что была уже просто-напросто донельзя напугана, и сказал своим глубоким голосом:

— Немедленно свяжитесь с больницей!

Я смотрела на них, а мой разум словно немного отдалился, из-за чего я не чувствовала, насколько все это ужасно. Если честно, то я даже ощущала, что Рябова обязана умереть. Ведь как только ее не станет — мой мир тут же станет тихим и спокойным.

Муж поднял ее на руки и своими мрачными, несущими холод, глазами посмотрел на меня. Губы его были плотно сжаты, из-за чего нельзя бы разглядеть хоть какую-либо эмоцию на его лице.

Встретившись с ним взглядом, все, что было в его глазах — лишь холод.

Вдруг в этот самый момент мне резко захотелось рассмеяться. Рассмеяться вслух. Но, похоже, я не могла. Губы раскрылись и на устах проявилась слабая улыбка. А в сердце же разливался не страх, а радость.

Мужчина смотрел на меня. На его красивом лице был лишь запечатлен мрачный айсберг. Холод до самых глубин души. Он нахмурил брови, из-за чего можно было прочесть гнев, упрек и безразличие.

Глядя на такой его взгляд, в мое сердце словно всадили нож, сантиметр за сантиметром проталкивая его внутрь. И каждый раз боль от этого становилась все сильнее и сильнее, настолько, что стало просто-напросто трудно дышать.

Я вздохнула. Больно. Смотря на то, как он выносит Сашу из виллы, я ослаблено опустилась на пол.

— Мила! — воскликнув, Гусева, придерживая меня, с сердечной болью взглянула на меня. — Не бойся. Все хорошо… Все будет хорошо!

Я покачала головой. Нет, я не беспокоилась об этой Рябовой. Я боялась Руслана. Да, Саша была права. Неважно, сколько времени прошло, если что-то случится с Александрой, беспокойство и жалость, что будет испытывать Руслан, никогда не сравнятся со мной.

Он не отпустит. Да и не сможет отпустить.

Глядя на Таисию, я начала шмыгать носом. Нажав на грудь, откуда доносилась смутная боль, я проговорила: — Таисия, как же тут болит!

Женщина обняла меня, помогла приподняться и