Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ее муж, я добровольно взял ее в жены и несу ответственность за все ее ошибки. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее. Неважно, хорошая она или плохая, это не отменяет того факта, что она — моя жена.
Со слезами на глазах глядя на его рану, я одновременно испытывала и жалость, и гнев.
— Руслан, никто не просил тебя брать эту ответственность! Зачем ты вмешался? Я сама виновата, сама и понесу наказание. Это всего лишь несколько лет тюрьмы, — сказала я и развернулась к выходу, намереваясь поехать в полицию и сдаться с повинной.
Но он схватил меня за руку, и не терпящим возражения тоном хмуро сказал:
— Эмилия, замолчи.
Он упрямо стиснул зубы и снова обратился к Александре:
— Если тебе этого недостаточно, говори — я продолжу резать.
— Уходите отсюда! — вне себя от ярости взревела она, — Уходите все, видеть вас не хочу!
Кровь уже пропитала одежду Руслана, а на полу собралась лужа. Виктор позвал врача, а вернувшись к другу и увидев, что тот все еще сжимает в руке осколок стекла, грозно зарычал:
— Ты что, умереть захотел?
Муж молча смотрел на Александру, желая получить от той подтверждение, что она не будет добиваться моего ареста. Ее глаза были полны боли и безысходности. Напрягшись изо всех сил, она потянулась, подняла с пола осколок стекла и повернулась к Руслану. Я все это время стояла рядом с мужем, поэтому инстинктивно ринулась вперед и закрыла его собой. Осколок воткнулся мне в руку, в глазах потемнело от боли..
Глава 252. Тебе придется отсидеть пару годочков (часть 5)
Можно сказать, что мне повезло: девушка была без сил, поэтому рана получилась не слишком глубокой.
Александра какое-то время смотрела на нас, затем откинула осколок в сторону и обмякла в кровати:
— Уходите. Я не буду подавать заявление.
В перевязочной.
Виктор промывал мне рану. Руслан был еще в операционной. В мыслях царил беспорядок. Я еще не пришла в себя после всего произошедшего и пребывала в прострации. Виктор что-то говорил, но я ничего не слышала и молчала. Вскоре в перевязочную зашли Герман с Татьяной и странно посмотрели на меня.
— Как ты? — спросила женщина. Я не понимала, что им от меня нужно.
— Если вы хотите написать на меня заявление, то пожалуйста, — посмотрела я на нее.
Татьяна покачала головой:
— Нет, мы просто хотим убедиться, что ты в порядке. Эмилия…
— Достаточно, на этом закончим. Пойдем к Александре, — перебил ее Герман и увел жену из комнаты.
Виктор проводил их внимательным взглядом, закончил перевязку моей раны и сказал:
— Судя по всему, они не собираются садить тебя в тюрьму.
Мне в тот момент было совершенно безразлично, я почему-то совсем их не боялась. Наклонив голову, я посмотрела на повязку на моей руке, затем снова на Виктора:
— С Русланом все будет хорошо?
— Внутренние органы не задеты, значит рана не серьезная. Швы наложат, и останется только ждать заживления. Не беспокойся, — улыбнулся он.
Я кивнула, но на сердце все еще было тревожно.
Вскоре привезли Руслана, но он сразу же вскочил с больничной койки и обратился ко мне:
— Поехали домой.
Я на секунду остолбенела, и тут на меня нахлынули эмоции:
— Руслан, ты ненормальный?! Мало того, что ты себя порезал, ты только что вышел из операционной, и уже собрался куда-то бежать! Тебе совсем жизнь надоела?
Было уже три часа ночи. Таисия и Вероника уже вернулись в особняк, Виктор, Олег, Герман и Татьяна тоже разъехались по домам. Алешины наняли для дочери сиделку. Остались только я и Руслан, но я не хотела, чтобы мы уезжали, не убедившись, что с мужем все в порядке.
— Ты же ненавидишь больницы? — удивился он.
Я поджала губы и заставила его лечь обратно на койку. Я посмотрела на его забинтованный живот, на душе было тяжело.
— Лежи и отдыхай. Когда доктор скажет, что все хорошо, вот тогда и уйдем, — отрезала я
Он послушно улегся и похлопал по кровати рядом с собой:
— Ложись со мной. А иначе поедем домой спать.
Принимая во внимание его состояние, я не стала спорить. К тому же, мне самой очень хотелось спать. Я прилегла с ним рядом, стараясь не притеснять. Муж поворочался, обнял меня и прошептал:
— Спи. Все будет хорошо.
После этих слов сдерживаемые мной весь этот вечер слезы наконец вырвались наружу. Прижавшись к нему, я заплакала навзрыд и сказала:
— Руслан, больше никогда так не делай. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. Не хочу.
Он уткнулся в меня подбородком и посмотрел на меня своими бездонными глазами:
— Боишься за меня?
Я промолчала, подняла голову и поцеловала его. Муж немного растерялся, мягко отстранился и низким голосом произнес:
— Не соблазняй меня, мы все-таки в больнице.
Но женщина — существо эмоциональное, и чувства просто так не успокоишь. Аккуратно, стараясь не задевать его рану, я переключилась на его шею. Руслан тяжело задышал.
— Миля, перестань, — прохрипел он.
Но я не слушала его, продолжая целовать. Затем уткнулась в его грудь и тихонько захныкала.
— Дорогая, если так хочешь меня целовать, лучше сделать это дома, — беспомощно сказал муж.
Мне вдруг захотелось плакать. Он растерялся и погладил меня по волосам, успокаивая:
— Так сильно хочется? Милая, мы не можем заниматься этим в больнице.
Дождись, когда мы вернемся домой.
Я запрокинула голову и посмотрела на него, в который раз восхищаясь его мужественной красотой.
— Руслан, пожалуйста, больше никогда так не делай. Я не достойна того, чтобы ты рисковал жизнью ради меня, — задыхающимся голосом заговорила я. Он немного напрягся и сдержанно ответил:
— Достойна. Ты достойна всего, что я делаю.
Я прикусила губу. На сердце было тяжело, в груди защемило.
В ту ночь я почти не спала. Кровать в вип-палате хоть была и немаленькой, но не шла ни в какое сравнение с нашей домашней кроватью. К тому же, тревоги и страхи ушедшего дня не давали мне расслабиться. Как только я начинала засыпать, перед глазами всплывала страшная картина: Руслан, лежащий в луже крови. Я тут же просыпалась в холодном поту. Увидев, что меня мучают кошмары, муж сжал меня в объятиях и погладил по спине, успокаивая. Я посмотрела ему в глаза и жалобно попросила:
— Руслан, ты можешь умереть только после меня, хорошо?
Я очень боялась когда-либо вновь испытать эти ужасные, пробирающие до костей чувства.
— Что тебе приснилось? — прошептал он.
— Что
