Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

добровольно не отвезешь меня ко двору, то весь мир узнает, что Эдуард сын твоего отца, а не Артура Пятого.

– Хвала небесам, что я не поторопился! – прошептал бахриман, наблюдающий некрасивую сцену ссору сына и матери из тени портала. Захер опустил руку с ножом, который за секунду до этого собирался метнуть. Удобный момент представить двойное убийство, как убийство Даком леди Алель с последующим самоубийством сына от понимания того, что он сотворил, был упущен. А как хорошо все складывалось! Слуги бы подтвердили, что в закрытый кабинет никто не входил и не выходил. Но он, Захер, не вправе распоряжаться теми сведениями, что могли принести гораздо большую пользу Стефании.

– Что ты такое говоришь?! – между тем произнес Дак побелевшими губами.

– Твой отец всегда считал меня дурой, не способной прочесть и пары строчек, написанных его ужасным почерком. А я способна! Я читала каждое его любовное послание, прежде чем оно попадало в руки к королеве Елизавете. Но мне выгодно было молчать. А теперь ничто меня не сдерживает, чтобы открыть правду о том, что Эдуард не может быть королем. Он бастард твоего отца! И к этому меня вынудил ты!

– Ты лжешь! Отец никогда не стал бы писать порочащие его письма! – сын сделал шаг назад, что только раззадорило Алель.

– Как ты думаешь, почему в день его смерти мы с девочками перерыли чуть ли не весь замок? Мы пытались отыскать доказательство их связи! Я собственными ушами слышала, о чем говорили поверенный и твой отец. И что? Скажешь, ты не знал, что изначально завещаний было два? Два! – старуха потрясала перед лицом Дака двумя пальцами.

– Мама…

– По одному завещанию наследником становился ты, а по второму – старший сын и наследник графа Шовеллер принц Эдуард Эрийский!

– Мама, тише…

– Ты пытаешься заткнуть мне рот? Так вот: или ты везешь меня ко дворцу, или я оглашу на весь мир, что королева Елизавета была шлюхой, а Эдуард – ублюдок!

***

– Нет, повремени убивать, – Стефания пребывала в глубокой задумчивости. Она стучала пальцами по подоконнику. – Живые свидетели того, что нынешний король – ублюдок, могут еще пригодиться. Ты же знаешь, Рейвен развяжет язык кому угодно и вытащит на свет истину.

– Я все же убил бы, – бахриман покачал в сомнении головой. – А вдруг старуха явится во дворец и признает в вас ту самую девку, что валялась в постели ее сына, а теперь корчит из себя девственницу?

Звонкая пощечина откинула Захера к стене. Бахриман схватился за кинжал, висящий на поясе, и зло сверкнул глазами.

– Еще слово и ты сам отправишься к праотцам, – Стеф тряхнула ладонью, словно сбрасывала с нее неприятные ощущения.

Захер упал на колени. В какой-то обреченности, не в силах совладать с собой, он обхватил ноги девушки и уткнулся лбом ей в живот. Бахримана колотило.

Стефания сломала его.

Он любил ее и ненавидел, хотел бежать прочь и не мог сделать и шага.

«Убить. Убить и сделаться свободным», – стучало в мозгу бахримана, но рука, только что чувствовавшая холод железа, сейчас цеплялась за ткань ее платья, и это вызывало еще большее раздражение.

Поза, принятая за проявление покорности, смягчила Стефанию.

– Сегодня же отправляйся назад. Проследи, чтобы старая ведьма не вздумала приехать в столицу.

– Я все сделаю, моя… госпожа.

На следующий день леди Алель оступилась и сломала ногу. Дак Шовеллер отложил охоту на фазанов и окружил мать сыновьей заботой. Речи о том, чтобы ехать в гости к Свон и Эдуарду и поздравить их со счастливым возвращением сына, уже не велись.

Глава 36

Барчук знал толк в роскоши. Поселилась его команда не где-нибудь, а в лучшей гостинице столицы под названием «Бриллиант», правда «охране» достались номера на полуподвальном уровне, из окон которых можно было видеть только ноги прохожих да колеса проезжающих мимо экипажей, а вот сам князь Вышегородский и его невеста разместились гораздо выше и заняли целый этаж. Никто и не думал роптать. Дружба дружбой, а работа есть работа. Уж если взялись изображать суровых воинов, нечего было рассчитывать на мягкие перины да перепелиные яйца в шейбурском соусе. Еще один плюс гостиницы высшего класса – превосходная кухня.

– Надеюсь, ты не разучилась пользоваться ножом и вилкой, – спросил Константин, поправляя перед зеркалом жестко накрахмаленный воротник – такие только-только вошли в моду.

– Не разучилась, – буркнула царевна, вспоминая руку хама, пригвожденную вилкой к столу.

– Ну и славно. Мне не хотелось бы, чтобы о нас сразу же начали судачить.

– А будут?

– Безусловно. Уже завтра на центральной площади состоится торжественное шествие женихов и невест. Наша пара будет третьей. Это говорит об очень высоком статусе твоего будущего мужа, милая.

И взгляд с усмешкой через зеркало на нее, руками закидывающую ягоды малины в рот. При явном выделении слова «милая», Луна подняла глаза на своего суженого-ряженого.

– Я только что слышала в голосе превосходство? – спросила царевна, растопырив испачканные в соке пальцы. – Если бы твоя невеста открыто заявила, что она наследница королевских кровей, наша пара шла бы первой, милый.

Каждый палец был сунут в рот и с удовольствием облизан.

Последовал сытый вздох, и Луна отодвинула чашку с ягодами в сторону.

После долгой череды дней, полных тихих слез по погибшему другу, спасшему царевну от злобных псов, видеть ее умиротворенной и беззаботной словно ребенок, было приятно.

– Нет, мы в любом случае не начинали бы шествие. И на это есть вполне резонные причины, – юный князь подвигал бровями и улыбнулся своему отражению. Улыбка вышла официальной, как он и добивался – в меру сдержанной, в меру радушной.

Царевна, наблюдая за мимической репетицией, фыркнула.

– Я не поняла, о каком шествии ты говоришь? Разве мы не приехали на осенний бал, чтобы получить «благословение» короля? И отчего вдруг мы не стали бы первой парой? Ну, чисто теоретически.

– Чисто теоретически, доведись тебе крикнуть во все горло, что ты царевна, все равно смотрела бы в спину идущим впереди. Поскольку шествие начинает наследник