Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо, что они приехали. И еще лучше, что они вовремя привезли Йена-младшего — он поговорил с отцом как мужчина с мужчиной, облегчил ему последние дни и теперь спокойней воспримет его смерть. Однако жить в одном доме с постепенно умирающем братом плохо для нервов — здесь столько женщин, что свары неизбежны. Особенно если это женщины рода Фрэзеров. Жить с ними бок о бок — все равно что идти с зажженной свечой по пороховой фабрике. Они пытались ладить друг с другом, держать себя в руках, как-то приспосабливаться — но становилось лишь хуже, пороховая бочка могла рвануть от любой случайной искры. Не он один ходил на охоту под предлогом, что им же нужно мясо.
Он сочувствовал Клэр: после мучительной просьбы Дженни она пряталась в их комнате или в кабинете Йена — зять разрешил приходить туда, когда ей захочется писать книгу, которую посоветовал написать Энди Белл, — и это еще больше злило Дженни. Клэр умела сосредотачиваться на работе, забывая обо всем, но ей все же приходилось выходить из комнаты, чтобы поесть, и на нее сразу же наваливалось осознание того, что Йен умирает. Он таял, словно льдинка, медленно и неизбежно, и нервы домочадцев были натянуты, словно струны.
Нервы Йена тоже.
Два дня назад Джейми с Йеном медленно прогуливались по берегу озера, и вдруг Йен остановился и скрючился. Джейми тут же подхватил его под руку, не дав упасть, медленно помог опуститься на землю, подтащил под спину булыжник — опереться, закутал исхудавшие плечи шалью. Он готов был сделать что угодно, лишь бы помочь Йену.
— Что случилось, a charaid? — взволнованно спросил он, садясь рядом с зятем, рядом со своим другом.
Йен кашлял, почти беззвучно, но его тело сотрясалось. Наконец приступ миновал и он смог вздохнуть. На щеках его горел чахоточный румянец — жуткая имитация здорового.
— Больно, Джейми, — сказал он, закрыв глаза, будто не хотел видеть его, когда говорил это.
— Я отнесу тебя домой. Дадим тебе опий…
Йен махнул рукой, отметая его лихорадочные обещания. Он несколько раз неглубоко вздохнул, потом покачал головой.
— У меня словно нож в груди, — наконец сказал он. — Но я не об этом. Меня беспокоит не то, что я умру, — нет, Господь свидетель, — а слишком медленное приближение смерти. — Он открыл глаза и встретился взглядом с Джейми. Засмеялся тихо, как и кашлял, и от беззвучного смеха его тело точно так же содрогалось.
«Мне больно умирать так долго, Дугал. Я хочу, чтобы все побыстрее окончилось», — эти слова вспомнилось Джейми так ясно, будто их произнесли только что, а не тридцать лет назад, в темной церкви, разрушенной пушечным выстрелом. «Ты мой вождь, — сказал медленно умиравший Руперт. — Это твой долг». И Дугал Маккензи выполнил то, к чему призывали его любовь и долг.
Джейми держал Йена за руку, держал крепко, будто пытаясь перелить здоровье из своей мозолистой ладони под тонкую, серую кожу Йена. Большим пальцем он надавил на запястье — Клэр всегда так делает, когда проверяет состояние больного.
Кожа подалась, прижалась к костям запястья. Джейми вдруг вспомнилась брачная клятва на крови: укол ножа — и холодное запястье Клэр прильнуло к его руке, их кровь смешалась. Запястье Йена тоже было холодным, но не от страха.
Он взглянул на свое запястье, но не увидел шрамов ни от клятв, ни от кандалов — эти раны уже давно зажили.
— Помнишь, как мы обменялись кровью? — Глаза Йена были закрыты, но он улыбался. Рука Джейми сжалась на костлявом запястье — он поразился и вместе с тем почти не удивился тому, что Йен проник в его разум и уловил его мысли.
— Конечно.
Йен слабо, болезненно улыбнулся в ответ.
Им было по восемь лет. Мать Джейми и ее младенец позавчера умерли. Дом наводнили скорбящие родственники и друзья, отец же был словно оглушен горем. Йен и Джейми выскользнули на улицу, взобрались на холм позади поместья и, стараясь не смотреть на недавно вырытую могилу у башни, пошли в лес — им казалось, среди деревьев будет безопасней.
Какое-то время они брели наугад и наконец остановились на вершине высокого холма, у развалин давным-давно обрушившейся крепости. Молча сели на камни и закутались в пледы — ветер здесь дул сильней.
— Я думал, у меня будет брат, — внезапно сказал Джейми. — Но его нет. Мы с Дженни по-прежнему вдвоем. — Годы спустя он забыл боль от потери долгожданного брата, который мог любить его, как сам Джейми любил своего старшего брата Уилли, умершего от оспы. Но тогда он лелеял свою боль, прикрываясь этим хлипким щитом от чудовищного знания, что его мать умерла.
Йен немного подумал и достал из споррана маленький нож, который отец подарил ему на последний день рождения.
— Я буду твоим братом, — сказал он твердо и надрезал большой палец, тихо зашипев сквозь зубы.
Он передал нож Джейми, который тоже порезал палец, удивляясь, как же это больно. Они соприкоснулись окровавленными пальцами и поклялись всегда быть братьями. И сдержали клятву.
Джейми глубоко вздохнул, смиряясь с близостью смерти Йена, с ее мрачной неизбежностью.
— Йен, можно, я…
Заслышав хрипотцу в его голосе, Йен открыл глаза и остро взглянул на друга. Джейми откашлялся и отвел взгляд, потом снова посмотрел на Йена, смутно чувствуя, что не смотреть на него прямо — трусость.
— Хочешь, я помогу тебе умереть? — очень тихо спросил он.
Пока он говорил, разум его хладнокровно обдумывал способ. Только не мечом. Да, смерть от него будет быстрой и легкой — достойной, но сестру и детей опечалит: нельзя, чтобы Йена запомнили окровавленным.
Йен держался за его руку по-прежнему — не крепче и не слабей, но Джейми вдруг ощутил под ладонью слабое, равномерное биение его пульса.
Он не отвел взгляд, хотя глаза заволокло слезами, лишь опустил голову, пытаясь скрыть их.
Клэр… Она должна знать, как убить бескровно,
