Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

— Ты совсем не похож на себя прежнего, брат, — с долей разочарования проговорил я.

— Как и ты не похож на моего брата, — грозно прорычал Бартон, после чего наконец развернулся и столь же медленно пошел мне навстречу. — Твои глаза, бесспорно, подделкой быть не могут, самое настоящее Вездесущее Око, дарованное Бездной, но это тело, лицо, повадки, дешевая гордость — какой из тебя пародист, если не получается обмануть меня? Думаешь, я ждал тебя ради того, чтобы ты добился своих целей, какими бы гнусными они не были, сыграв на моих чувствах?

— Я не лгу тебе, Бартон, — опроверг я, пусть и не очень убедительно, но воистину искренне. — Я пришел спасти тебя, брат.

— Спасти? — вновь усмехнулся он, остановившись на месте напротив. — От чего? В этом мире мне ничего не угрожает, ведь он целиком и полностью подчиняется моей воле. Бездна даровала мне силу, которая и не снилась никому более на всем белом свете, однако, каково же было мое удивление, когда я встретил тебя. Не могут по одной земле ходить два повелителя времени, особенно если один из них пытается подкопаться поближе такими грязными методами.

— Тебе ли говорить о грязи? — внезапно закричал я. — Взгляни вокруг, Бартон! Гармония стала одним тонущим кораблем за период твоего правления! Черт бы с ней, этой Гармонией, меня волнует твое будущее, брат. Коли народ не колышет, прислушайся хотя бы к родной крови! Демон захватил твое сердце, как однажды захватил мое, ты полностью утратил здравый смысл и самовольно смываешь краски того мира, в котором живешь! Зачем тебе все это кровопролитие? Ты ведь никогда не был столь кровожадным… Очнись, брат!

— Хватит твердить одно и то же! — подхватил Бартон. — Ты мне не брат!

— Не говори таких вещей, Бартон, — с резко уколовшей в сердце болью, промолвил я. — В этом мире я — твой единственный верный союзник. Я не брошу тебя и не отдам во власть демонов, даже если будешь упираться. Остальным же чужды твои чувства, никто не беспокоиться о судьбе, которая тебе уготована. Я хочу помочь, Барти, так почему же ты меня отвергаешь?

— Барти? — внезапно прорычал брат, исполняясь первобытной яростью. — Не смей меня так называть! Хватит этой фальши! Ты нереален, Илия, твои слова не извратят моих убеждений, сколько бы ты не старался!

— Почему ты думаешь, что я лгу?! — снова закричал я. — Какого черта тебе еще надо, чтобы поверить в мою искренность?! Вспомни детство, вспомни все, что было между нами!

— Ничего мне от тебя не нужно, лжец! — поравнялся по тону Бартон. — Нашего общего прошлого не существует, ты давно мертв и затерялся в песках времени. Каждая мельчайшая деталь твоей персоны лишь имитирует моего брата! Даже этот чертов меч пытается меня обмануть — он настолько же реален, как мои клинки, которые я просто скопировал!

— Это реальный «Костолом», брат, — пояснил я, не надеясь, что это его убедит. — Я забрал его с собственного трупа!

— Мне осточертела твоя ложь! — еще громче закричал Бартон. — В этом мире нету места нашему прошлому, здесь нет орудий из костей драконов, здесь нет ни драконов, ни родственной крови. Этот мир подчиняется тем же законам, но он совершенно другой: люди здесь другие, время другое, устои совершенно отличаются от наших! Кругом лишь бесчестные и корыстные звери, жалкие и жадные, мягкотелые и пустоголовые! В этом мире нас никогда не существовало, Мелении никогда не было на карте мира!

— Она была, Бартон! — возмутился я, услышав достаточно гадостей. — Как ты можешь вот так просто отбрасывать воспоминания и отказываться от прошлого? Бездна извратила тебя, брат!

— Как ты не поймешь, Илия! — соскалив зубы, прошипел он. — Я был там! Своими собственными ногами ходил по земле, где должен был быть наш дом! Ни Мелении, ни Тулии! Сенсуса не было на том месте, где сейчас лежат руины Эбельтофта! Ни в одной книге мира не упоминается о существовании нашего королевства, словно его никогда и не было, будто вся моя жизнь оказалась дурным сном, а я сумасшедшим!

— Меления существует! — возразил я. — Мы живем в том же мире, Бартон, ходим по той же земле и подчиняемся тем же законам, но в другом времени и с другими людьми. Я могу все доказать, если ты хотя бы попробуешь выслушать!

— Довольно этой ереси! — оборвал Бартон. — Я надеялся разобраться в твоих мотивах и решить вопрос мирно, но ты просто не оставляешь мне выбора, копируя брата и выдавая себя за него настоящего! — сказав это, он демонстративно развернулся и сблизился с троном, аккуратно усевшись в него в надменной позе, уперев кулак в щеку, а затем холодно произнес. — Аой, убей его.

— Что? — сию секунду опешила девушка.

Не знаю, что и думать в такие моменты, ведь только Бартон всегда мог противиться моему красноречию. Он всегда слушал меня и внимательно относился к нашим узам, однако, если дело доходило до его собственных твердых убеждений, брат никогда никому не верил и полагался только на себя, и в эти моменты он из раза в раз оставался невыносимым до тех пор, пока мне не удавалось его наконец убедить, порой прибегая к силе. Похоже, это снова повторяется, и механизм воздействия за все эти годы не изменился, пусть даже если Бартон изо всех сил пытается забыть себя прошлого.

— Так, значит? — нахмурился я, сжав руки в кулаки. — Придется выбить из тебя все дерьмо.

— Аой, — чуть громче повторил Бартон.

— Отец, — крайне испуганно воскликнула девушка, — я… я…

— Это просто самозванец, Аой, — грозно прошипел брат. — Просто сделай это ради меня, решись самостоятельно хоть раз в жизни.

По лицу принцессы было хорошо видно, как сильно она метается между «за» и «против», какой массивный внутренний конфликт преодолевает, чтобы просто подчиниться воле отца и исполнить его лицемерный приказ. Много лет она провела взаперти с человеком, полностью потерявшим всякие прошлые убеждения, старающимся действовать во имя себя одного, пренебрегая не только народом, но и чувствами собственной дочери. Семейные узы стали для Бартона обузой, и он решил от них отказаться, стал тем, кто воспринимает дочь как инструмент, а не живую частичку себя и продолжением нашего общего рода.

Ты ведь и моя семья, Аой Кишин, и, даже не зная тебя, я уже испытываю нечто теплое, чувствую себя обязанным защитить столь измученное дитя от ужасов этого мира. Ты ничего из этого не заслужила, не сделала ничего такого, за что можно было бы так корить себя при первом же подвернувшемся случае. Если уж твоего отца без