Никита Изотов - Георгий Яковлев

В тот погожий майский день многие забойщики, крепильщики, лесогоны собрались после смены в нарядной. Те собрались, у кого сердце жгло позором за отставание, за рогожное знамя, что продолжало висеть у ламповой. Шахту быстро облетела весть, что Изотов в «Правде» с критикой выступил. Вот это событие и потянуло людей в нарядную после упряжки. Одни уже прочитали газету, другие допытывались, о чем это Изотов написал.

— Да о чем? — сердито сказал забойщик Денисенко. — О работе нашей. Стыд не дым, а глаза мне, например, ест, жгет даже. Говорим больше, словами разбрасываемся. А лучше бы вместо каждого слова — тонну уголька. Глядишь, вышли бы из прорыва.

Шум, гомон привлекал все новых людей в нарядную участка. Были и такие, что недовольно кричали: «Чего он, самый умный? Вроде мы без него не знаем, как обушок в руках держать. Написать легче, чем уступ срубить».

— Ну уж это ты брешешь, — перебил говоруна Денисенко. — Никишу в этом не упрекнешь. Мой выученик, — гордо добавил он. — Да сейчас он сам выедет из шахты.

И точно, через несколько минут в дверях появилась широкая фигура Изотова. Он зорко оглядел всех, вслушиваясь в стихающий гул разговора, спросил с улыбкой:

— Что за шум, а драки нету?

— О твоей статье в «Правде» говорим, — повернулся к нему и, протягивая для пожатия руку, ответил Денисенко. — Мнения тут трошки разошлись, вот и ждем тебя прояснить кое-чего.

— Некогда мне сейчас, Гаврила Семенович, в столовой меня ждут. Забыл разве, что мы решили с нашим поваром договор на соревнование заключить. Мы — угля побольше, а он — борщ погуще.

В нарядной дружно рассмеялись.

— Нет, сынок, не упрямься, — не отставал Денисенко. — Ты тут многих старых шахтеров задел за живое. Мол, новички, неумехи рядом, а помочь им некому.

— Совсем не так сказано, — посерьезнел Изотов. — Если на то пошло, я могу по памяти пересказать.

— Прочитай-ка лучше сам свою статью, а мы ее туточки и обсудим, — неожиданно попросил Денисенко, — Кое-что пояснишь, если кто не так понял. Вот она, «Правда».

Делать нечего, сел Изотов на скамью, кашлянул, начал читать:

— Я работаю десять лет на одной из крупнейших шахт Донбасса — на Горловской шахте номер один. Несколько лет подряд я перевыполняю все планы и задания. Сейчас изо дня в день даю четыреста-пятьсот процентов нормы…

В нарядной стало тихо. Только когда дошел до слов: «Я работаю обушком, но мои товарищи по шахте в шутку зовут меня «врубовой машиной», раздался смех. Закончив читать, Изотов прогудел:

— В позорном прорыве мы, товарищи. Терпеть дальше мочи нет. Я и предлагаю всем вам: пускай каждый опытный забойщик возьмет на буксир новичка, поднимет его до себя. Так мы общего подъема добьемся. Вот к чему нас партия призывает.

Предложение обсуждали недолго, большинство сразу же поддержало Изотова. Правда, нашлись и такие, что поворчали: дескать, я семь потов пролил, пока научился обушок правильно держать, а тут только из деревни явился, еще навоз от рук не отмыл, а хочет сразу в дамки, чтобы вровень со мной, несправедливо, мол, это.

— Ты сам откуда родом? — перебил ворчуна Изотов.

— Местный я, все знают, — растерялся забойщик.

— Ага, местный, — согласно кивнул головой Изотов. — В землянке, поди, жил. Точно?

— Ну так што?

— Твоей семье шахта в первом доме новую квартиру дала. Верно?

— Ну верно…

— А кто дом строил, знаешь? После смены горняки подмогали и штукатурить, и полы стелить, и деревца под окошечком твоим сажали. И я в том числе помогал, а от квартиры в том доме тогда отказался, знал, что у тебя семья поболе. Подумай над этим. Нельзя по-старому жить, когда во все двери новое стучится.

— Дак я што, я не против, кому надо, пусть в уступ приходят, научу, — смешался забойщик.

— А я предлагаю самим по чужим уступам пролезть, да и не чужие они — все на нашей шахте свое, рабочее. Делить не стоит: мое — чужое. Я вот беру себе в ученики, — Изотов оглянулся вокруг, поманил пальцем вихрастого паренька, что жался в углу нарядной, — вот Золотарева беру, сделаю из него ударника.

Шахтпартком одобрил на своем заседании статью Н. Изотова в «Правде» и рекомендовал всем горнякам широко обмениваться опытом. А горловская газета «Кочегарка» напечатала обращение ударников шахты № 1 взять шефство над отстающими забойщиками и целыми участками. «Найти Изотовых на каждой шахте и в каждой профессии», — призывали заголовки в газете. «Кочегарка» взялась вести перекличку ударников, последовавших примеру Изотова.

Никифор Алексеевич на ближайшем партийном собрании все же поправил «Кочегарку»:

— Если уж мою фамилию газета в заголовок вынесла, то я хочу поделиться опытом. Обучил я Золотарева — он теперь полторы нормы дает. Дальше Гурова взял, сам с ним в уступе не один день провел. Теперь меня он перегнал, ну, не вообще, а в отдельные смены. В общем, не ищу я изотовцев, а беру ребят, кто попадется, да и делаю из них «изотовцев», — под общий смех заключил он.

«Нет, не только рекорд угледобычи установил богатырь-шахтер и не только к рекордам звал он своих последователей, — говорилось в обращении ударников ко всем горнякам. — Он своим обушком подрубил старую изгородь, сплетенную из косности и инерции». Эти слова многократно повторяли пропагандисты Горловской техстанции в общежитиях горняков, во время нарядов на шахтах, проводя по решению горкома партии громкую читку выступления Изотова в «Правде». На первой странице «Кочегарка» печатала отклики ударников, делившихся своим опытом.

Такое, например, пришло письмо из Криворожья:

«Уважаемый товарищ Изотов! Читая статью в газете «Правда» о том, что ты за 24 дня июня дал норму в 2000 %, наши горняки рудника «Большевик» Октябрьского рудоуправления взяли под сомнение правильность этих данных.

Просим подтвердить собственноручным письмом, так ли это в действительности. Если можно, то пришли нам свою фотографию для того, чтобы мы проверили, твой ли портрет был напечатан…

Пишем потому, что наш рудник самый большой по добыче руды в Криворожье, но выполняет план только на 46–47 %. Твой ответ поможет нам мобилизовать массы на основе твоего письма.

По поручению товарищей Н. Протасов».

Послал Изотов фотографию, в ответе посоветовал «хорошенько поискать, обнаружить причины, мешающие выполнить план, и ликвидировать эти причины — это первое условие победы».

«Я начал получать письма со всех концов нашей великой страны, — вспоминал то время Н. Изотов. — Мне писали шахтеры и металлурги, химики и колхозники. Приходили письма от горняков Кривбасса, Кузбасса, Подмосковного района. Были даже письма из далекой Караганды. Одни не верили, что я так работаю, а другие верили и приветствовали меня. Многие товарищи хотели узнать от меня лично, сколько лет я изучал пласты, какого я роста и прочее. На шахтах Донбасса возникли целые легенды обо мне как о забойщике невероятной физической силы. Я отвечал на эти легенды, что Изотов так же силен, как и другие забойщики, а высокую производительность даю потому, что овладел техникой своего дела… На все письма я немедленно отвечал».