Никита Изотов - Георгий Яковлев

Еще 20 января 1929 года в «Правде» была напечатана статья В.И. Ленина «Как организовать соревнование?», вызвавшая широкий отклик по всей стране. В ней говорилось: «Социализм не только не угашает соревнования, а, напротив, впервые создает возможность применить его действительно широко, действительно в массовом размере, втянуть действительно большинство трудящихся на арену такой работы, где они могут проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, которых в народе — непочатый родник и которые капитализм мял, давил, душил тысячами и миллионами».

Лозунги партии — «Пятилетку — в четыре года!», «Овладевать техникой!» — подхватили все трудовые коллективы.

В невероятном напряжении сил страны выполнялся первый пятилетний план. Весной 1930 года пошли первые эшелоны по Турксибу. Летом Ростовский завод сельскохозяйственных машин отгрузил земледельцам первые партии многорядных дисковых сеялок. Тогда же на Сталинградском тракторном заводе состоялся многолюдный митинг, посвященный выпуску первой машины, а запорожский «Коммунар» досрочно изготовил первые отечественные хлебоуборочные комбайны. Аграрная прежде страна становилась на индустриальные рельсы. В июне — июле 1930 года XVI съезд ВКП(б) оповестил весь мир о развернутом наступлении социализма по всему фронту.

Съезд партии наметил поднять экономику Советского государства на новую ступень, поставил грандиозные задачи, ошеломившие ученых и экономистов западных стран. В 1931 году вступили в строй действующих заводы — тракторный в Харькове и автомобильный в Нижнем Новгороде, наращивал мощности Урало-Кузнецкий комбинат, становясь второй после Донбасса угольно-металлургической базой. А всего за год намечалось получить продукцию от 518 новых предприятий, создать 1040 машинно-тракторных станций. Цифры «518» и «1040 напоминали о себе со страниц газет, с плакатов и транспарантов.

В эти годы Донбасс был главной «кочегаркой» страны. Невиданными темпами создавалась тяжелая индустрия. Возводились домны и электростанции, росли корпуса гигантов машиностроения. Отовсюду шли запросы: нужен уголь! А Кузбасс только разворачивался, еще только приоткрывал несметные запасы своих недр. В июле 1931 года газеты напечатали Обращение Совнаркома СССР, Центрального Комитета ВКП(б) и ВСНХ СССР ко всем партийным, хозяйственным, профсоюзным и комсомольским организациям Донбасса с призывом преодолеть отставание, давать больше угля.

«Дальнейшее развитие Донбасса и рост добычи угля являются решающим условием выполнения задач третьего, решающего года пятилетки, решающим фактором в развитии всех отраслей народного хозяйства СССР», — говорилось в нем.

В этот период поддержка рабочей инициативы, внимательное отношение к требованиям ударников возводились в ранг государственной политики. И это было оправданно, потому что не все старые специалисты, занимавшие командные должности на предприятиях, мягко говоря, проявляли энтузиазм в решении инженерных задач, улучшении бытовых условий людей.

— Наш учитель во всем — это история, — говорил на рабочем собрании парторг Стрижаченко. — Не всемирная, а история нашей шахты, Горловки, Донбасса. С Москвой мы находимся на одном меридиане. — От волнения лицо у него заалело, ярче стали глаза. — Дело, конечно, не в географии. Вспомним, как 2 января 1921 года углекопы Юзовки вышли на первый в стране бесплатный воскресник. Он проходил под лозунгом: «Уголь — замерзающим детям Москвы». В нем участвовали и многие горловчане. И добыли почти двести тысяч пудов угля. Теперь нам необходимо так же сплотиться, действовать единым фронтом. Объявим бой бюрократам, лодырям, прогульщикам…

— Ве-ерна! — закричали горняки. — Прижать их к ногтю.

— Вношу предложение, — продолжал с напором Стрижаченко. — Создать бригады из кадровиков и ударников для массовой работы. Я не ошибся. В забоях у нас индивидуальный труд. Пока, — поправился он. — А бригады нужны для работы в массах. С молодежью особенно. Надо им разъяснить, что и они хозяева шахты. Теперь — о руководстве. Заслушать на нарядах отчеты начальников и механиков участков о личном вкладе.

За это предложение проголосовали единогласно.

Развернувшееся в стране социалистическое соревнование рождало новые формы контроля снизу: взаимопроверку условий труда, выполнение обязательств. С такой целью и прибыла в Горловку делегация бакинских нефтяников. Они завершили свое пятилетнее задание за два с половиной года и имели моральное право потребовать у горняков отстающих предприятий подтянуться. Гости спускались в шахту № 1, присутствовали на нарядах, а в заключение на общем собрании резко высказались о слабом техническом руководстве, низкой дисциплине, неорганизованности, не щадили рвачей и лодырей.

«Стыдно нам было перед бакинскими товарищами. Горько было читать упреки в обращениях к нам ленинградских и тульских пролетариев. Вся Советская страна требовала, чтобы мы работали лучше», — напишет Изотов в своих воспоминаниях.

Только уехали бакинцы, пообещав вернуться для проверки обстановки через полгода, как на второй наряд в административное здание зашли горняки шахты № 5 имени Ленина. Представители этого передового угольного предприятия, которое отмечали на всех городских конференциях и собраниях, и раньше приезжали сюда: призывали, стыдили. На этот раз они молча прошли к ламповой и прикрепили древко рогожного знамени к стене, так что каждый мог прочитать на нем слова: «Позор! Позор! Шахтеры шахты № 1, награждаем вас рогожным знаменем за черепашьи темпы в работе. Требуем немедленного выполнения плана и ликвидации прорыва. Ударники шахты № 5».

— Зачем вы так? — сунулся было Денисенко. — Позорите зачем?

— Тебя лично, Гаврила Семенович, мы уважаем, — ответили ему. — Вот собери передовиков, пусть они лодырям мозги прочистят.

Стоявший рядом с Денисенко Изотов прогудел:

— Дожили, чтоб нам мышь за пазуху. — И уже мягче — делегации: — Не только мозги прочистить надо, дорогие товарищи, а учить отстающих. У нас же много хлопцев из сел приходят, они обушок-то правильно держать не могут. А мы смеемся над ними — неумехами. Так нельзя. Я тоже пришел на шахту — подкову мог согнуть, а кутка зарубить не умел. С кровавыми мозолями на ладошках ходил, — он вытянул вперед руки, — а гляньте теперь. По две нормы и более даю, а кожа гладкая. Вон Гаврила Семенович мне помог. Да и другие. А ведь иные старые забойщики и посмеивались надо мной. Когда совета просил, отвечали по старинке: «Потом надо сто раз облиться, слезами от неудач умыться, тогда сам все поймешь». Денисенко да Зубков все секреты мне открыли, ничего не утаили. И не пришлось мне слезами обливаться, с их легкой руки забойщиком стал, с любым теперь готов посоревноваться.