Кремлевское письмо - Ноэл Бен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мадам Софи дрожала всем телом, считая деньги.
— А что у вас за дело? — наконец с трудом спросила она.
— Такое же как у вас.
— Проститутки?
— Ночные бабочки, — поправил ее Ханис. — Самое благородное занятие. К тому же и самое прибыльное.
— А я и не знала, что в Праге сняли запреты.
— Не сняли. Там еще трудней, чем в Москве.
— А как же вы работаете? Откуда берете девочек? Где находите богатых клиентов?
— Ах, дорогая Грушенька, я могу вас так называть, вы не против?
— Конечно.
— Все дело в исследовании рынка.
— Не понимаю.
— Я иду к клиентам. Посольства, американцы, англичане, японцы.
— Но за ними же следят.
— Ну, всегда можно что-нибудь придумать.
Мадам Софи согласно кивнула.
— А в Москву что вас привело? По-моему, вы сказали, это деловая поездка?
— Совершенно верно. В том числе и ради вас. Ну, и другие дела тоже.
— Может, я могу чем-нибудь помочь?
— А что вас интересует?
— Я всегда не прочь подзаработать.
Ханис колебался.
— Я всегда работал один.
— А Дмитрий? — тут же напомнила мадам Софи.
— Дмитрий, конечно… — Ханис задумался.
— Нет, ничего не выйдет. — Он посмотрел в умоляющие глаза мадам. — А впрочем, почему нет? Вы могли бы найти мне пять красивых девушек?
— Работать на вас?
— Естественно.
— Это трудно. Они все сейчас сами по себе работают. На улицах или в такси. Удобства ушли в прошлое. Теперь они все делают сами.
— Скажите, что работа гарантирована. Мы им таких клиентов найдем, о которых они даже не мечтают. Лучше даже десять девушек. В Праге у нас вначале были такие же сложности. Мы с ними справились. Нашли девушек, которые балуются травкой.
— Это же грех! — ужаснулась мадам.
— Но очень удобно, — грубо оборвал Ханис. — Дешевле, и девочки уже полностью мои. Здесь можно достать наркотики?
— Очень трудно. Я не хочу с этим связываться.
— Скажите, где достать.
— У «Китая» есть, только я с ним ничего общего иметь не хочу. Говорят, у него лучший товар, но я его на пушечный выстрел не подпущу к своей квартире.
— А вы не могли бы свести меня с ним? Конечно, он не будет знать, что мы в деле вместе.
— Это можно.
— А девочек, которые балуются наркотиками, найдете?
— Найду, — вздохнула мадам. — Обычно это самые красивые, бедняжки.
— Когда я их увижу?
— Некоторых уже завтра вечером. — Голос мадам зазвучал твердо, взгляд стал холодным и деловым.
22
Слабое место
— Поляков всегда имел дело с дерьмом, — рассказывал Уорд Роуну по дороге домой, на квартиру Поткина. — Он всегда находил слабое место и через него проникал, куда нужно. Он первый учуял, что Москва начала гнить. Странная это штука — разложение общества. Оно всегда пропорционально процветанию и спокойствию. Во время войны или депрессии общество в порядке. Покончите со страхом и нищетой, начинаются Содом и Гоморра. Может, люди просто не знают как время убить. А может мы способны только мозги друг другу вышибать?
Уорд перестал философствовать и перешел к делу.
— Во всяком случае, когда Поляков заявил, что Москва начинает разлагаться сверху, он был совершенно прав.
— Так вот кого мы ищем, — понял Роун.
— Да, мы идем по его следу. Аппетит все время растет. Потребности и привязанности меняются. Мужчины обычно предают друг друга по доброй воле, а не по принуждению. Мне сдается, что Поляков на своего человека наткнулся, когда ползал в дерьме, а не молился в церкви. Он может быть наркоман или гомик, или у него просто личный интерес. Но он точно сидит в Кремле. Интересно знать, кто он и что он делал в дерьме.
— Значит, нас интересует дерьмо?
— Да. Меня и наняли, чтобы я набрал соответствующую команду. На воскресном пикнике им делать нечего.
— Ты набрал людей?
— Верно. Разбойник разработал операцию, а подбор людей был на мне.
— У Полякова ушло почти девять лет, чтобы выйти на Кремль, — отметил Роун. — Почему ты думаешь, что мы найдем этого человека быстрее, если вообще найдем?
— Он действовал в одиночку, — спокойно ответил Уорд, — а нас пятеро, да ты еще. Перечница был, если так можно выразиться, врачом общего профиля в этом Содоме, а мы привезли целую группу специалистов.
— А если мы не нащупаем слабое место и не сможем выйти на контакт?
— Тогда поищем в другом месте.
— На это уйдет не меньше года.
— А у тебя, что, свои планы?
Солнце уже садилось, когда они возвращались по улице Горького, этой московской Пятой авеню или Пикадилли. Машин на этой широкой улице было мало. В основном «Победы» и «ЗИМы». Было людно. В магазинах толпились покупатели. Роун обратил внимание, что особенно много народа было в кафе-мороженых и книжных магазинах.
— Тебя наш план, похоже, не радует, Георгий, — заметил Уорд.
— Если получится — отлично.
— Ты слишком выделил «если».
— При любом раскладе слишком много слабых мест. Не мне судить. Или ты забыл, я — Новичок.
— Новичок, но учишься быстро. Представь, что ты в своей разведшколе, где учился всем премудростям. Вас знакомят с этим планом. Что скажет инструктор? — Уорд весело похлопал Роуна по спине и подмигнул.
Роун подхватил его веселый тон.
— Когда мы в коротких штанишках сидели за партами и нас наказывали, мы по пятьсот раз писали: «Живи дольше и делай как можно меньше предположений». У нас сейчас, кажется, два предположения — первое: искомая величина находится в определенном месте; и второе: наши фланги прикрыты. Начнем с первою. Мы складываем все яйца в одну корзинку. Мы начинаем снизу, хотя уверены, наш человек наверху.
— Так ты думаешь, начать надо сверху?
— Не только. План в целом нормальный. Нужно только расширить рамки. Я бы хотел спросить вот что: если контакт Перечницы в Кремле, значит, он из избранных? А если пересчитать всю советскую верхушку вместе с семьями и сотрудниками, всех, у кого доступ к нужной информации, сколько человек наберется? Полторы, две тысячи?
— Меньше, сотни четыре, может шесть.
— Тогда почему не поискать одновременно и там, вдруг что-нибудь найдем?
— На это нужно еще человек десять, — заметил Уорд.
— Если проверять каждого — да. Но ведь этого не требуется. Нам надо проследить действия Полякова. Пусть мы не знаем точно, как он работал, зато мы точно знаем, где. Мы знаем, в какие недели и месяцы он был в Москве, когда он уезжал на десять дней в Киев, когда он провел десять дней в Ленинграде. Мы знаем, что между одиннадцатым и двадцать первым марта он был в Ялте.
— Откуда ты все это знаешь? — удивился Уорд.
— Из досье Полякова. Разве ты не читал?
Уорд не помнил, читал ли он досье, но на всякий случай утвердительно кивнул.
— Начать можно с Москвы. Проверим, кто из этих шестисот был в отъезде, когда Поляков находился в Москве. Всего он был здесь больше года, поэтому исключить удастся человек сорок-пятьдесят, а может и меньше. Это пример на вычитание. Для примера на сложение проверим, кто из оставшихся был в Киеве одновременно с Поляковым. Затем посмотрим чьи визиты совпали по времени с поездками Полякова в Ялту и Ленинград. Когда мы закончим, думаю от шестисот останется не более сорока-пятидесяти.
— Хватит с меня этой арифметики, — оборвал Уорд. — Если все так просто, почему раньше не додумались?
— Потому что мы первые этим занимаемся.
Какое-то время Уорд шел молча.
— Может, ты и прав, — наконец выдавил он. — Только у нас все равно не хватит людей.
— И не надо. Наверняка найдем в любом некоммунистическом посольстве.
— Почему ты так уверен?
— Да они занимаются этим с середины пятидесятых годов.
Роун понял, что для Уорда это было новостью. Группа Разбойника бездействовала более десяти лет. Уорд тоже явно отставал от жизни.
— С посольством так просто не свяжешься, они все под наблюдением, — упрямо заявил Уорд. — Стоит нам только близко подойти, и вся московская контрразведка начнет выкручивать нам руки.
— А я разве говорил, что нам самим придется лезть в посольство? Надо просто послать кого-нибудь за границу.
— Я же сказал тебе, у нас нет ни одного лишнего человека.
— Ну через связника. Связник-то у нас есть?
— Нет, мы в полной изоляции.
— А тот агент в Праге?
— А ты можешь гарантировать, что мы найдем, кого ищем, — разозлился Уорд. — Можно проверить эти пятьдесят и ничего не найти. Откуда такая уверенность?
— Какая там уверенность! Все равно, что в борделе искать.
— Я знал, что не надо было тебя сюда привозить, — зло сказал Уорд.
— Винить некого, — Роун почувствовал, что начинает получать удовольствие. — Хочешь послушать, что еще сказал бы инструктор?