Нет причин умирать - Хиллари Боннэр

Марсия Фостер резко замолчала.

– Послушайте, кто вы? Если вы не из армии, то кто вы?

Келли постарался ответить на ее вопрос. Это было нелегко. Бывший журналист, собирающийся стать писателем, снова сующий свой нос в чужие дела. В этом вся его жизнь, только теперь он даже не зарабатывает этим на хлеб. На самом деле было очень сложно хотя бы наполовину объяснить миссис Фостер, почему он интересуется всеми этими смертями. Возможно, оттого, что он и сам не знал точного ответа на этот вопрос.

Однако миссис Фостер, казалось, это удивляло намного меньше, чем самого Келли.

– А, так вы журналист, – ответила она. – Ну, это многое объясняет.

– Да, – сказал Келли, который отнюдь не был уверен, что это что-то объясняет, но был чрезвычайно рад, что она так думает.

И тогда он рассказал ей, откуда возник этот его интерес. Все о встрече с Аланом Коннелли в пабе и о том, что сказал ему молодой человек.

– Как бы я хотела, чтобы мой Филипп сейчас оказался здесь, – сказала она. – У него не было сил сражаться так, как он мог в былые дни. И никто его не слушал. Я думаю, это его и убило. Знаете, нам ведь даже пришлось бороться за то, чтобы нам вернули вещи Крейга, и мы так и не получили все его вещи. Точно знаю.

– А как насчет семьи Джослин Слейд? – спросил Келли. – Что они думают?

– Мы только знаем, что у нее есть мама. Крейг говорил, что она больна уже несколько лет. Мы написали ей, когда Джосси умерла. У моего Фила хорошо получались такие вещи. Но так и не получили никакого ответа. А когда умер Крейг, Фила ничто, кроме этого, не интересовало. Хотя Фил всегда думал, что есть какая-то связь между смертью Джосси и Крейга, но он был так слаб, так тяжело болен, что просто не был способен проследить за этой нитью. А я… я полностью была погружена в заботу о Филе. А вы думаете, что их смерти были как-то связаны, мистер Келли? Вы думаете, Крейга и его Джосси убили?

– Я не знаю, миссис Фостер. У меня пока что нет достаточной информации. Единственное, что я знаю, – это то, что три молодых человека умерли неожиданно и при неясных обстоятельствах в течение короткого промежутка времени. А третий предсказал свою собственную смерть. «Они убили остальных, убьют и меня», – сказал он. Все это, миссис Фостер, по меньшей мере очень подозрительно.

Келли был очень взволнован, когда садился в машину. Три смерти в Хэнгридже. Что же происходит там на самом деле?

Все действительно походило на то, что Келли был прав с самого начала. Что его не подвел инстинкт, говоривший ему, что в смерти Алана Коннелли есть что-то подозрительное. Размышляя о том, каким же будет его следующий шаг, он полез в карман за своим мобильным и попытался его включить. Но тот не работал. Келли поднес телефон к панели внутреннего освещения и посмотрел на дисплей. Черт. Батарейка села. Он забыл взять с собой зарядное устройство, когда поехал в Шотландию, и, скорее всего, телефон окончательно сел, когда Келли звонил из поезда. С тех пор он больше его не включал. И теперь ему даже не узнать, звонили ли Мойра или девочки.

Он посмотрел на часы. Было около половины десятого. Все еще не слишком поздно, чтобы заглянуть к ним. Они будут рады его видеть.

По прибрежной дороге, вдоль которой выстроились ряды красивых, украшенных цветами маленьких отелей, Келли за пятнадцать минут доехал от Баббакомба до улицы Церкви Святой Марии, где был дом Мойры. Он остановился у выкрашенного в бледно-голубой цвет дома и, что уже стало привычным, несколько секунд посидел в машине, настраиваясь на предстоящий визит. Все это было ужасно. Но он ничего не мог с собой поделать.

Спустя несколько минут он выбрался из машины и пошел через тротуар к главным воротам дома Мойры. И только тогда он внимательно взглянул на дом. Свет не горел. Вообще не было никакого света. А они всегда оставляли свет, когда темнело, потому что Мойра больше не могла покинуть дом и кто-то из девочек сидел с ней. И он знал, что даже когда она пыталась поспать, они все равно оставляли приглушенный свет.

У Келли сердце ушло в пятки. Он позвонил в звонок, постучал в двери, он кричал в почтовый ящик. Никакого ответа. В доме действительно никого не было.

Он повернулся спиной к дому и прислонился к входной двери. Вечер был холодный, но Келли чувствовал, что вспотел. Ладони были мокрые, а лоб горел. Келли закрыл глаза. Его трясло.

– О господи, – бормотал он. – Не может быть. Этого не может быть. Еще не сейчас. Она не могла.

Машинально он полез в карман за телефоном, но вспомнил, что тот не работает. В конце дороги была телефонная будка. Келли побежал туда. Он не решался садиться за руль, даже на такое короткое расстояние.

Ему пришлось вынимать записную книжку, чтобы найти мобильный телефон Дженифер. Он сунул монеты в автомат и набрал номер.

– Мы пытались тебе дозвониться с самого утра, Джон, – сразу же ответила Дженифер. – Маме стало плохо ночью, и рано утром мы вызвали доктора. Мы хотели сразу же позвонить и тебе, но она нам не дала. Ты же знаешь, какая она. Она сказала, что доктор ей что-нибудь вколет и ей сразу станет лучше. И что она не хочет тревожить твой ночной сон. Потому что ты встаешь рано и работаешь. По крайней мере, доктор сделал все, чтобы ей стало лучше, но, я думаю, он уже мало чем может помочь. И он позвонил попозже, сказать, что нашел ей место в хосписе в Ньютон-Эбботе. Мы все с ней.

– Я еду, – сказал Келли.

Он быстро направился к машине, стараясь успокоиться. Мойра не умерла, но она умирает. Таков был смысл этих слов, как их ни толкуй. И в последнее время этого можно было ожидать. Его действительно затрясло, когда он приехал к Мойре домой и увидел, что свет выключен и дом закрыт. И как всегда, его пожирало чувство вины. Он ощущал это почти физически, будто какое-то злобное существо поглощает его внутренности. Он никак не давал о себе знать в течение двух дней. И Мойра запретила будить его ночью, поскольку он работает над книгой. Что на самом деле было плохой шуткой.

Глава 9

Хоспис располагался в современном, специально построенном здании на окраине Ньютон-Эббота. Келли уже однажды побывал там в прошлом году, навещая своего старого друга, который умирал. Келли надеялся, что больше никогда в жизни ему не придется переступать порог этого здания.

Когда он первый раз попал сюда, атмосфера была вовсе не такая, как он ожидал. Хоспис был тихим и спокойным заведением, в котором за пациентами ухаживали не только профессионально и в то же время ненавязчиво, но также очень заботливо. Келли подумал, что там просто замечательные сотрудники. Он бы с такой работой не справился, это уж точно. Как бы это ни называли, люди приходят в хоспис, чтобы умирать, и он бы не смог с этим справиться.

Он тихо постучался в палату Мойры. Дверь открыла Дженифер. Она улыбнулась и пустила его внутрь. Все три девочки сидели у кровати мамы. Но почти сразу, как только Келли зашел, они поднялись, чтобы уйти.

– Ты, наверное, хочешь побыть с мамой наедине, – сказала Дженифер. – Мы можем выпить пока чашечку чаю или что-нибудь в этом роде.

Келли кивнул. Как всегда, ни одна из девочек ни словом не упрекнула его. Они, разумеется, и не знали, что, к его еще большему стыду, он вовсе не хотел побыть с Мойрой наедине, но не мог этого сказать. Он сел на кровати совсем близко к Мойре и положил свою ладонь на ее ладонь.

Мойра слабо улыбнулась. Она выглядела ужасно больной, но все же Келли заметил, что она по-настоящему рада его видеть.

– Прости меня… – начал Келли.

Мойра продолжала улыбаться.

– Ты ведь всегда извиняешься, правда? – сказала она очень тихо.

– Да, я всегда извиняюсь, – улыбнулся Келли.

– Но ты же действительно меня любишь, Джон?

– О да, дорогая, я люблю тебя, я очень тебя люблю.

Это было легко. Видя, как беспомощно она лежит, он чувствовал, что любовь переполняет его. Но он знал, что его любовь к Мойре никогда не находила правильного выражения. Один психолог, который, по мнению Келли, обладал гораздо большим здравым смыслом, чем другие представители его профессии, однажды сказал: вся проблема в том, что каждый понимает слово «любовь» по-своему. Келли слишком хорошо понимал, что любил Мойру, любил ее всем своим сердцем, но это вовсе не означало, что он любил ее так, как она любила его. Прежде всего, Мойра была более постоянна. Она никогда не подводила его. Ни разу за десять лет, чего Келли не мог сказать о себе.

– Я тоже люблю тебя, Джон.

– Я знаю, дорогая. Тебе необязательно это говорить. Не утомляй себя.

– Нет, я хочу сказать. Я столько всего хочу сказать тебе, Джон. Ты же будешь продолжать общаться с девочками.

– Да, конечно, я буду.

– С ними все будет в порядке, я уверена. У меня хорошая страховка, каждой из них достанется небольшая сумма денег. И конечно, еще есть дом. Но Дженифер всего девятнадцать. Слишком мало, чтобы остаться совершенно одной. А Лини только на несколько лет старше ее. По крайней мере, Паула замужем, у нее есть своя семья. Я знаю, Дженифер и Лини могут навещать ее и Бена в любое время, когда захотят, но все-таки…