Европейская поэзия XIX века - Антология

МАТУШКА

Ни фотографийсыну Вы,ни одногопортрета,не соизволили —увы! —оставитьв жизни этой.

Все тлен — и холсти мрамор, но,моею полонкровью,был в сердцеобраз Ваш давнонапечатленлюбовью.

Дай мне господьнести, как свет,его благуюсилуи, кончив лета,сей портретунесть с собойв могилу.

ИЗ ГЛУБИНЫ

Чуть слышный звон колоколови бой часов далекий;и вся зима, как день один —бессветный, одинокий;так чужд пустынный этот мир,так мрачен и уныл,что сердце застучит на миги вновь лишится сил;темнея, дышит небосводсмятеньем; нет, тревожнейи глубже, отчего землявокруг еще ничтожней.

Я болен, что со мной? чегонедостает, что преждеменя хранило от забот,—меня, кто жил в надеждеи радости, кто обращали мысль, и светлый взорк тебе, о солнце, в небеса,в сияющий простор!Где это все и почему,унижен и бессилен,я в зимнем склепе погребенбез плача, без светилен?

О неизбежность смерти, тыпередо мной воочьюстоишь; по капле тьма твоястекает в сердце ночью;и вот печаль, хотя былапрекрасна жизнь моя,на сердце возложила длань,и ныне плачу я.Где мне укрыться от тебя,познание печали? —ты безутешно и мертво;ты — цепь, меня сковали.

Куда бежать? Ужель бежатьмне, что себя в молитвеискал, кому один господьопора в этой битве?Молился я или молчал —ты слушал в вышине;воззри же вновь — я сердцем чист,и нет вины на мне.Услышь, отец! Из глубинывзываю ввысь с мольбою:«Над смертным сжалься, свет яви!Я весь перед тобою».

И ты был погребен, как я,во глубине могилы,и ты беспомощность своюоплакивал; и силытебя оставили; и тымолил на склоне дня,—ты, господи, приявший смерть,страдавший за меня!Так не отринь же; весь дрожаот смертного озноба,встать из ничтожности своейхочу я, как из гроба!

ВОРОН

Однажды я следил, как старый ворон в мглистомбессветном воздухе, — на призрака похожнемого, — помавал крылами с хладным свистом;и клюв и лапы — весь, как уголь, черный сплошь.

Голодные глаза в провалах черных впадинмигали тьмой; во мрак и траур обряжен,урод среди своих, ничтожен и нескладен,как камень, надо мной повис в тумане он.

Немой! И взмах его широких крыл беззвучен;как те, что гроб несут, в тиши замедлив шаг,—вот так и он скользил над льдом речных излучин,над белизной лугов, — всему живому враг.

Чего ты хочешь здесь, о призрак? Что за вестистремят тяжелый лёт в промозглой зимней мгле;гонец страданий, где, в каком осядешь месте,кому сулишь беду на сумрачной земле?

Что ныне нам с такой суровостью железнойнесешь, ответь, — болезнь, жестокий голод, мор?Иль, может быть, уже разверзлась тьма над бездной,и вечный мрак персты над нами распростер?

Молчишь! так прочь лети! туда, где даже светунет доступа, мрачны и хмуры облака;где волны вмерзли в лед; где не было и нетуни неба, ни земли, ни малого цветка!

Прочь! Или молви мне, как все другие птицы,хоть слово — как они, вскричи среди зимы;да, как они, запой, хоть снег кругом вихритсяи на полях лежит налет вечерней тьмы.

И ворон вдаль поплыл, как глыба катафалка,но прежде, чем уйти в чернеющую высь,замедлил свой полет и тяжело и валкои каркнул в тишине глухое: «Берегись!»

ЖОРЖ РОДЕНБАХ

Перевод с французского

Жорж Роденбах (1855–1898). — Поэт и прозаик, писавший на французском языке. Изучал право в Гентском университете, где познакомился с Э. Верхарном. В 1881 году был одним из организаторов литературного журнала «Молодая Бельгия». С 1887 года жил в Париже. Испытавший вначале воздействие французских поэтов парнасской школы, Ж. Роденбах обретает в дальнейшем самостоятельный голос; для его стихов, вошедших в сборники «Элегантное море» (1881), «Светская зима» (1884), «Чистая юность» (1886), «Царство молчания» (1891), «Отблески родного неба» (1898), характерно неприятие капиталистической действительности, меланхолическая скорбь по фламандской старине, по уходящему патриархальному быту, культ страдания и тоски. Стихи Ж. Роденбаха, виртуозного мастера формы, передают зыбкость очертаний внешнего мира и мягкие полутона настроений; однако его символистская поэтика лишена зашифрованности, его стихи ясны и прозрачны. Перу Ж. Роденбаха принадлежит также ряд прозаических произведений.

«Воскресный бледен день…»

Перевод М. Ваксмахера

Воскресный бледен день и пуст, как в годы детства,Он весь — уныния и скуки торжество,Тягуч он и сонлив, и нет такого средства,Чтоб хоть на миг один расшевелить его.Как будто из краев, залитых солнцем южным,Вернулся ты домой, к постылым и ненужнымЗаботам и хандришь, слоняясь, точно тень,По хмурым комнатам… Таков воскресный день.

Воскресный этот день, томительный и длинный,Чье сердце немота тугая оплела,Безмерно сиротлив, как черные крылаДалекой мельницы над голою равниной.Воскресный блеклый день! Я на него гляжуОпять, как в те года, опять глазами детства,И фиолетовых полутонов соседствоВ его мерцании неярком нахожу —И фиолетовый оттенок риз пасхальных,И фиолетовый оттенок похорон…Опять колокола поют со всех сторон,И мерный перезвон их голосов печальных,Как прежде, в душу мне вливает смерти страх…Глазами детскими гляжу на воскресенье,Огромный вижу пруд в пустынных берегах,И в нем обрывки туч и небосвод осенний.Воскресный день. Душа тоскою смущена.Чуть слышный аромат, таинственный и тонкий,Букета белого и маленькой сестренкиПечальные глаза — она всегда больна…

«Иные города, старинные посады…»

Перевод М. Ваксмахера

Иные города, старинные посады,Где высятся церквей замшелые громады,—Кольцом высоких стен они обведены,Кольцом былых валов и рвов, заросших ныне,Седых ровесников дряхлеющей твердыни.И медный зов трубы слетает со стеныУнылой жалобой на долгую разлуку,А рядом, на лугу, военную наукуДесяток рекрутов пытается постичьПод монотонные рулады барабана —По крепостным валам оживший бродит кличВремен воинственных и гаснет средь бурьяна…И старой крепости тосклив угрюмый вид,И молодых солдат невесел шаг тяжелый,И гулкий барабан встревоженно гудит,Как улей, где в тоске больные бьются пчелы.

«В провинции, в тиши…»

Перевод Ю. Денисова

В провинции, в тиши, в истоме предрассветной,В стыдливой сладости предутренней порыЗвонят часы, звонят, и ласковей сестрыАвроры нежной взгляд, и музыкою бледнойЗа звуком слабый звук, как за цветком цветок,На крыши падает, и в тихий час рассветаИх рассыпает ветр, как влажные букеты.Роняет с башенки за звоном звон Восток,И падают они гирляндой лилий белых,И падают они, Былого лепестки,Из высей голубых, медлительны, легки,На мертвое чело Годов окаменелых.

ТИШИНА

Перевод Ю. Денисова