Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер

Ворон не подал вида, что разочаровался, взялся за ручку джезвы, но Леон опередил — руки у хозяина ощутимо дрожали. От Марины не укрылось, с какой брезгливостью смотрит Мишка на затянутую тонкой кожей перчатки руку телохранителя, и это неприятно царапнуло.

— Хорошо, — произнес Ворон, когда Леон вернулся на стул у двери, — с этим разобрались. Запустим мульку, что приехала моя стародавняя любовница из Мухосранска. Дальше что?

— Дальше я присмотрюсь к твоему окружению и к твоему кандидату заодно. Потому что сдается мне, что ноги растут как раз оттуда. Ведь Гришка проявился аккурат в тот момент, когда стало известно, что ты спонсируешь предвыборную кампанию, да?

— Ну, официально никто об этом не говорит, ты же понимаешь. Но то, что я поддерживаю генерала, не секрет.

— Следовательно, у Беса появилась возможность повлиять на тебя через кандидата, верно?

— Почему?

— Потому что раньше он сидел себе на пятой точке смирно, жрал рахат-лукум и помалкивал! — отрезала Марина. — А теперь вдруг возбудился и даже сюда приехал, хоть и не все чисто у него здесь и с законом, и не только.

— Как заявился? — захлопал глазами Ворон, переводя растерянный взгляд с Марины на сидящего у двери Леона, и Коваль поняла, что сболтнула лишнего, и надо выкручиваться, чтобы гнев хозяина не пал на голову телохранителя, потому что Леон не сказал ему, что Марина видела Бармалея.

— А что, разве нет? Думаешь, что Ветка сюда одна притащилась, чтобы дело закрыть?

— Могла и одна. Ей же сам черт не брат, когда подпирает.

— Ну, ее-то вряд ли подперло, а вот муженька ее — скорее да.

Ворон повертел в пальцах сигарету и отбросил на стол:

— Темнишь ты, Наковальня, вот чувствую — дуришь меня где-то, а где — не могу понять.

Марина невозмутимо отхлебнула кофе и улыбнулась:

— Так не напрягайся, лопнешь. Поверь, мне тебя дурить нет интереса, мы в одной упряжке. Придет время — все узнаешь, я ничего не скрою. Просто пока тебе не надо знать некоторых вещей из, так сказать, стратегических соображений.

Ворон вдруг поморщился:

— Слушай, когда ты акцент этот жуткий успела заработать? Иной раз так слово произносишь, что не сразу можно значение уловить.

— Ну, Мишаня, ты ведь понимаешь — я в Англии по-русски только с Женькой разговариваю, а в основном-то… Да, говорят, что акцент ощутимый, надо постараться как-то это контролировать. Но суть не в том. Мне не нравится, что ты пытаешься меня в чем-то уличить, — сказала Марина, в упор глядя на Ворона.

— В чем? Не думаю, что ты приехала, чтобы помочь Бесу.

— А это, кстати, богатая мысль, — хохотнула Коваль, — жаль, что я об этом не подумала прежде, чем вписаться за тебя.

— Не шути так, — мрачно попросил Ворон, все-таки закуривая, — не горю желанием воевать еще и с тобой.

— А не успеешь, — раздался голос Хохла от двери, и Ворон дернулся:

— Чего?!

— А чего слышал. Не успеешь, говорю, войну-то начать.

— А он у тебя все такой же борзый, — повернувшись к Марине, зло сказал Ворон, — по-прежнему берегов не видит.

— А должен? — спокойно спросила Коваль. — Он свое защищает, точно так же, как и ты. Вопрос только в том, что оно у вас разное — свое-то. Но оставим это. Знаешь, где самое слабое место в нашей схеме?

— Где?

— Ветка. Если я ненароком в городе наткнусь на нее — все. Она прекрасно знает, как я сейчас выгляжу, она была у меня дома после последней пластики, и ей не составит большого труда понять, что я — это я. И потом, не обманешь человека, с которым была близка во всех смыслах.

Ворон взъерошил седые волосы и задумался. Способов нейтрализовать неуловимую Виолу у него не было, поэтому, как ни крути, но Коваль придется разбираться с бывшей любовницей самостоятельно.

Хохол тоже подумал об этом. Он всегда ревностно относился к появлениям Ветки в их доме, потому что отлично знал о их связи, и это выводило его из себя. Справиться с женой он не мог и старался не заводить разговоров на эту тему — Коваль из упрямства могла пойти на что угодно. А едва заметив болезненную ревность Хохла к подруге, тут же доказывала ему, что повод есть. Но сейчас Женьку беспокоило даже не то, что Марина может снова оказаться наедине с ведьмой, а то, что Виола ее узнает и донесет Бесу. А уж у Гришки достаточно поводов ненавидеть родственницу и желать ее смерти. И он не остановится — такая черта, как сентиментальность, присущая Марине и не раз сохранявшая ему жизнь, Гришке была не свойственна. Ему совершенно наплевать, что Коваль — жена его двоюродного брата, что она — мать его племянника, что именно она помогла ему несколько раз удержаться на месте «смотрящего» и просто выжить. Бес был по натуре человеком неблагодарным и мстительным, потому Хохол вполне здраво опасался последствий возможной встречи Марины и Виолы.

— Что ты думаешь делать с этим? — спросил меж тем Ворон, и Коваль как-то совсем уж беспечно сказала:

— Не знаю. Решу по ситуации. Теперь с твоим кандидатом. Как бишь его по имени… — она защелкала пальцами, вспоминая, и Хохол в очередной раз поразился тому, насколько Марина хорошая актриса — так натурально изобразить, что забыла имя собственного брата…

— Дмитрий Викторович, — отозвался Ворон. — Ты хочешь с ним познакомиться?

— Обязательно. Можешь представить ему меня как свою любовницу, — улыбнулась Марина, щелкая зажигалкой.

Она всем телом чувствовала, как недоволен ее поведением и словами муж, как он с трудом сдерживается, чтобы не встать и не врезать ей хорошую пощечину — понимает, что нельзя. Но другой истории для «знакомства» с братом выдумать она не смогла — ничего не годилось.

У Леона на поясе вдруг завибрировал мобильный, и он, не отреагировав на недовольный взгляд хозяина, извинился и вышел в коридор.

— Совсем оборзел, — буркнул Ворон, метнув злобный взгляд на закрывшуюся за телохранителем дверь.

— Зря ты на него так реагируешь, — заметила Марина, — он, судя по всему, единственный верный человек в твоем доме.

— С чего бы?

— А предчувствие у меня. Не спрашивай, просто прислушайся — моя интуиция еще ни разу не подводила. И не дави на Леона, он тебе жизнь спасет.

— Ты кого угодно из себя выведешь своими загадками, — пробормотал Ворон, дотягиваясь до пульта и включая негромко музыку. — Не возражаешь? Я, когда нервничаю, всегда Эллу Фицджеральд слушаю — расслабляет.

Марина пожала плечами:

— Мне все равно, слушай, если надо.

Звуки женского голоса заполнили кабинет, то и дело прерываемые тоскующим саксофоном, и это сочетание оказалось убийственным — Марине захотелось забиться в угол и заплакать. Никогда ее не трогала музыка — ну, во всяком случае, до такого, чтобы лить слезы. Чуткий на ее эмоции Хохол встал и подошел к ней, присел на подлокотник и обнял за плечи. Марина прижалась лицом к руке и почувствовала себя немного лучше. Ворон же, казалось, вообще ничего не замечал вокруг — его взгляд сделался мечтательным, лицо — спокойным и умиротворенным.

Идиллию разрушил вернувшийся Леон:

— Михаил Георгиевич, у нас проблема. Убит водитель, возивший генерала.

Эта фраза выдернула всех из нирваны и вернула в грешный мир. Ворон вскочил, мгновенно изменившись в лице:

— Где?! Когда?!

— Час назад прямо в гараже.

— В нашем гараже?! В моем дворе?! Ты идиот?!

— Не ори, Мишаня, — Коваль тоже встала и отошла к окну, но вид из него был закрыт плотными металлическими жалюзи снаружи, — черт, как в бункере, в самом деле! Леон, откуда информация?

— Охранник позвонил.

— То есть за час они не могли поставить тебя в известность? И целый час в гараже лежал труп, а по территории спокойно разгуливал убийца? Ну и нравы у вас…

— Охрана меняется в десять, как раз в это время все и случилось. Ночные ушли, а дневные только заступили, Сашка, водитель, должен был ехать к генералу — у того сегодня запланирована была встреча в одном из районов. Охрана знала, что он должен выехать в начале одиннадцатого, а когда машина не вышла из гаража, пошли проверять. Вошли, а Сашка у переднего колеса лежит лицом вниз. Башка вся разворочена, рядом пистолет. Понятное дело, что концов не найдем, — объяснил Леон, обращаясь только к Марине.

Она только головой покачала:

— Я думала, что с момента нашей последней встречи у вас что-то поменялось в подходе к выбору охраны. Но, видимо, ошиблась.

— Я еще не успел сменить всех, начал с тех, кто ближе к Михаилу Георгиевичу, — сказал Леон, глядя в пол, — в одиночку сложно…

— Да это понятно. Хочешь, Женька вон тебе поможет?

— Что я в этом понимаю? — отозвался Хохол, поигрывая «финкой». — Я всю жизнь отвечаю только за одного человека и никогда не занимался организацией. Я ж не профи, как некоторые. Но пару голов отвернуть могу — для профилактики.