Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер

Хохол сощурил глаза и принялся крутить в пальцах зажигалку:

— И что, ты его не пощупал?

— Пока не успел, времени не хватило. Я ведь один, а дел много, — виновато сказал Леон, — я ж до сих пор всю охрану сам проверяю — ни на кого надежды нет.

— Ладно, это решим постепенно. В любом случае без приказа Беса ничего не случится, — отозвалась Марина, щурясь от внезапно выбравшегося из-за набежавшей тучки солнца, — а до того времени мы успеем, надеюсь, вычислить, кто чем дышит вокруг Ворона. Ты, Леон, шепни ему сегодня без свидетелей, что я завтра с утра к нему в «Тишину» подъеду, пусть он всех лишних оттуда уберет. И юриста этого на всякий случай тоже пусть в отгул отправит — меньше знает, никому не должен.

— Да, понял, сделаю.

— Ну, тогда все, разбегаемся до завтра.

— Погоди, а что с Бесом-то? — остановил ее Хохол. — Может, я поеду, погуляю там по окрестностям?

— Ага, — с сарказмом сказала Марина, — и можешь еще майку с моим портретом надеть. Бес же идиот, если вдруг тебя срисует, то сразу поймет, что ты прогуляться среди березок из Англии приехал — крюк-то всего в пару тысяч километров. Я же тебя просила, не считай противника глупее себя, это опасно. Гулять там ты не будешь, это сделает кто-нибудь другой. А вот этого другого ты и должен найти, только аккуратно. Подумай, кого из наших старых бойцов можно подтянуть, кто меньше засвечен, кто легче на контакт выйдет. В конце концов, последние полгода ты тут рулил, пока я в коме лежала, вот и разбирайся.

Хохол взъерошил волосы и признал поражение. Марина погладила его по щеке, и Леон, заметив это проявление нежности, отвел взгляд.

— Я могу к Бесу сам прогуляться, ближе к ночи, — предложил он, но Марина возразила:

— И зачем? Засветиться? Нам это не нужно. Кроме того, прости, конечно, но с твоей специфической внешностью даже Бармалей тебя запомнит, а это лишнее. Нужен кто-то совсем неприметный — у Беса такие спецы были, я помню. Вроде смотришь — думаешь, ну на фига он такую шапку яркую нацепил, аж глаза режет, ведь запомнят же. А потом пытаешься в памяти образ воскресить — и не можешь, потому что, кроме шапки дурного цвета, больше ничего в глаза не бросилось. Это и есть высший пилотаж слежки. Вот и нам бы такой человек нужен — чтобы без примет.

Хохол и Леон понимающе переглянулись — им подобное и в голову не приходило, но Коваль была права. Слежку нельзя обнаруживать, а уж если случится такой прокол, должно быть проблематично опознать следившего.

— Я, короче, подумаю, — буркнул Женька. — Если все обсудили, давайте ехать отсюда, не будем внимания лишнего привлекать.

Они расплатились и вышли из кафе, направляясь к машинам. Марина с тоской посмотрела на висевший неподалеку знак с указанием ближайших населенных пунктов, среди которых значился коттеджный поселок «Парадиз», но, перехватив взгляд Хохла, отвернулась. Леон сел в машину и уехал, а они все еще стояли возле своего джипа, и Хохол, отлично понимавший причину ее замешательства, негромко сказал:

— Не надо, котенок. Мы не поедем туда.

— Да, ты прав… конечно, не поедем, — покорно согласилась она, берясь за ручку и открывая машину. — Но так больно, Женька… так больно. Вся жизнь там прошла, а теперь даже просто на территорию заехать невозможно.

Он ничего не ответил, сел за руль и вывернул на трассу, взяв курс в город.

Глава 19

Урал. Ворон

В мире замечательно именно непостоянство.

Просьба Леона поговорить во дворе немного удивила и даже испугала Ворона. Он в последнее время неохотно находился на открытых пространствах, словно боялся, что на каждом дереве засел снайпер. Но Леон, обычно невозмутимый и даже чуть флегматичный, сегодня вернулся после двухчасовой отлучки какой-то возбужденный, даже очки не снял, когда вошел в кабинет. Это Ворону не понравилось — с чего бы ему нервничать? И эта просьба о разговоре во дворе с глазу на глаз…

— Темнишь ты чего-то, — пробурчал он в спину выходившему из кабинета через вторую дверь телохранителю, и тот, обернувшись, снова повторил:

— Это важно.

Аргументов не осталось, и Ворон выбрался из уютного кресла в хорошо кондиционируемом кабинете, направляясь к черной лестнице, ведущей во двор. Леон спускался чуть впереди, в пролете первого этажа остановился и оглянулся, словно проверяя, не ослушался ли хозяин, не тащит ли с собой кого-то из охранников.

Во дворе было пусто — машину погнали в сервис на плановый техосмотр, один из охранников уехал с водителем, второй остался у кабинета. Двор был в их полном распоряжении, но Леон на всякий случай заглянул за стоявшие поодаль мусорные баки — там любили курить повара и официанты, но сейчас и там никого не было.

— Ну? — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, спросил Ворон.

— Вам просили передать привет с того света, — четко выговорил Леон фразу, которую велела сказать Наковальня, и Ворон вздрогнул, глаза его радостно заблестели:

— Ну?! Точно?!

— Точнее не бывает. Час назад расстались.

— Так вот, значит, куда ты рванул… а я думал — бабу завел.

— Она просила передать, что завтра к десяти приедет сюда. Просила еще, чтобы лишних в офисе не было, разговор у нее к вам, — игнорируя язвительное замечание патрона, продолжил Леон.

— Понял, сделаем. Завтра санитарный день объявим, клуб закроем, вот и никого лишних не будет. Генералу звякну, отменю встречу, пусть тоже отдыхает.

«О, вот это совсем хорошо было бы, — подумал Леон мгновенно. — А то не хватало еще в первый день эту встречу устраивать, кто его знает, как пойдет. Узнать-то ее он, может, и не узнает, но мало ли… Лучше пусть дома посидит».

— Что она еще сказала? Чего прилетела-то вдруг, вроде же не собиралась? — продолжал задавать вопросы Ворон, и Леон пожал плечами:

— Мне не докладывала, понятное дело. Но, раз прилетела, значит, есть что-то. Вы ж сами хотели звонить — а тут и не надо, сама прилетела.

— Вот это-то меня и пугает, — признался Ворон, понизив голос, — когда она вдруг сама является как снег на голову. Тут точно хорошего не жди, что я, первый день ее знаю? Значит, ничего не говорила больше?

— Нет.

— А она одна или с отморозком своим?

— С ним. Когда она одна ездила?

— Да по-всякому бывало. Но, раз Жека с ней, значит, действительно серьезное что-то. Ну ничего, разберемся завтра. И это, Леон… — оглянувшись по сторонам, сказал Ворон, — если у тебя все, пойдем под крышу. Неуютно мне тут, стою, как тот тополь на Плющихе…

Леон пожал плечами, в душе немного презирая патрона за такую явную трусость:

— Все. Идемте. — И Ворон споро побежал в здание.

Леон же вынул мобильный и набрал номер Хохла:

— Все готово, завтра в десять. Клуб будет закрыт на санитарный день, так что риска никакого. Понял. До завтра.

Ворон вернулся в кабинет и только там выдохнул и расслабился. Значит, Наковальня прилетела… Это была хорошая новость, с такой союзницей он чувствовал себя более уверенно. Изворотливая и хитрая Коваль всегда умела повернуть дела таким образом, чтобы извлечь выгоду и избежать потерь. Но смущало, что он не знает точной причины появления ее здесь, в родном городе. То, что она явилась просто так, совершенно исключалось — не в том положении сама Наковальня и ее Хохол, чтобы запросто приехать в город по поддельным документам. Ну, допустим, ее никто не узнает, но Жека-то…

С габаритами и внешностью Хохла не узнать его мог только слепой, и если Наковальня так рискует, что потащила его сюда, то у нее определенно есть резон. Знать бы еще, какой именно!

Ворон налил себе кофе и развалился на диване. Дел больше не было, но и машину пока не вернули, значит, придется пока сидеть здесь. Черт бы побрал неугомонного Беса! Обложил так, что носа не высунуть. Ворон не мог объяснить своего безотчетного страха, но интуитивно понимал — опасность всюду. Бес ни за что не спустит ему попытки шантажа и то, что ему пришлось таким бесславным образом убираться из города и страны. О злопамятности Гришки ходили легенды, и Ворон не особенно хотел проверять на себе их правдивость.

Мысли его свернули к генералу Ковалю. В его поведении тоже было много непонятного. На прямой вопрос Ворона об интересе, который преследует генерал, баллотируясь в мэры, он ловко свернул куда-то в сторону расширения интересов местных предпринимателей и постепенной децентрализации, хотя это было явно не в его компетенции. Ворон сделал вывод, что интерес есть, но говорить о нем Коваль пока не хочет, и решил не давить — со временем все выплывет. Лишь бы поздно не было. Но тут Ворон подстраховался и на каждую сумму денег брал у генерала расписку, рассчитывая в случае чего припереть его этими подписями.

Настораживал образ жизни кандидата — настоящий аскет, никаких излишеств, никаких страстишек. Это всегда вызывало у Ворона подозрения — люди подобного склада часто выкидывают такие фортели в самый неожиданный момент, что и подумать страшно. Но факт оставался фактом — генерал не пил, не водил баб, не интересовался азартными играми, хотя Ворон намекал, что в городе существует сеть подпольных казино, куда при желании и его личной протекции можно попасть. Он много читал, регулярно посещал книжный магазин и сводил с ума охрану пешими прогулками. Маршруты всегда были разными, и усмотреть какую-то логику в передвижениях оказалось невозможным — получалось, что генерал ничего не планирует заранее, а идет куда глаза глядят. Никаких контактов, кроме тех, кого привез с собой. Словом, загадок было больше, чем отгадок, и это раздражало.