История одного замужества - Валерия Вербинина

– Кто-нибудь из вас видел, когда Серж вернулся?

– Я видел, – подал голос Франц. – Он пришел позже всех. Дуняша ему сказала, что произошло ужасное, он весь позеленел и спросил: «Павел?» Когда она ему сказала, что тот уже в доме и с ним все в порядке, а несчастье с матерью…

– А сам Павел когда вернулся?

– Я не видел, – сказал Франц. – А ты?

– Я тоже не видел.

– И я, – объявил Георг, чтобы не отставать от братьев.

– Когда Павел ушел утром в лес, у него что-нибудь было с собой?

– Ружье, – тотчас же ответил Георг. – И мне это показалось странным.

– Почему?

– Потому что на охоту ходят в другой одежде, а он зачем-то надел свой лучший костюм.

«Как интересно, – мелькнуло в голове у Амалии. – Застенчивые люди почему-то нередко подмечают больше деталей, чем обыкновенные. Взять хотя бы даму в синем, которую заметила именно Натали…»

– Вчера днем вы не видели возле усадьбы каких-нибудь странных людей? – спросила Амалия. – Допустим, кого-то, кого вы раньше тут не встречали?

Она была почти уверена, что ответ окажется отрицательным, и в самом деле, мальчики почти синхронно замотали головами.

– Как вы думаете, кто ее убил? – спросил Август.

– Не знаю, – вздохнула Амалия. – Но кто-то заходил сегодня ночью в ее спальню. Может быть, это пустяк, а может быть, важно. Как вы думаете?

– Ночью – это когда? – спросил Франц.

– Около полуночи.

– А, значит, мне не показалось, – протянул мальчик.

– Ты это о чем?

Франц покраснел.

– Я хотел дочитать книгу… Вы не скажете папе?

– Нет, конечно. И поэтому ты не спал?

– Да. А потом я выглянул в окно и увидел…

– Как в спальне зажгли свет?

– Нет. Свет не зажигали, но занавески осветились изнутри. Наверное, кто-то принес с собой лампу.

– Или свечу, – подсказала Амалия.

– Нет, – мотнул головой Франц. – Для свечи свет был, ну, слишком большой. Это точно лампа была.

– Вот как? А ты не знаешь, сколько времени она там горела?

– Не знаю. Я на часы не смотрел.

– А что ты читал?

– «Графа Монте-Кристо», – ответил мальчик, краснея. – Вы не скажете маме?

– Ни за что, – пообещала Амалия.

– Я читал, читал, потом случайно взглянул в окно и увидел светлое пятно на занавесках, но это ведь могла быть их горничная, да? Так что я не стал ломать себе голову. Прочитал еще несколько глав, а свет так и не погас. Но когда я дочитал том до конца, света уже в комнате не было.

– Вот как, – протянула заинтересованная Амалия. – Несколько глав – это сколько?

– Три или четыре.

Так-с. Но даже если считать, что нетерпеливый читатель глотает строки быстрее, получается, свет в комнате горел… минут десять как минимум, а то и больше. Нет, пожалуй, все-таки больше.

Конечно, появлению постороннего в спальне убитой могло быть и свое объяснение. Безутешный муж пришел поплакать в комнату любимой жены. Может такое быть? Конечно, может…

Только вот почему безутешный муж, если это был он, вел себя так странно? Почему дождался полуночи и, судя по всему, прокрался в спальню, как вор?

Если бы Колбасин, Павел или Дуняша захотели прийти в комнату Евгении Викторовны, им для этого вовсе не надо было ждать сумерек и прятаться. А вот Ободовский, к примеру, мог осторожничать. Или не Ободовский, а кто-то еще.

– Раз горничных уволили, – сказала Амалия Августу, – значит, за лампами в доме следит твоя мама?

Мальчик кивнул так энергично, что у него аж затряслись белокурые вихры на макушке. И тут Георг решился.

– Вы ведь не уволите папу? – умоляюще спросил он.

– Нет, – успокоила его Амалия. – Конечно, не уволю.

«Пятнадцать минут или больше свет горел в комнате… ночь… Кто бы ни пришел в спальню Пановой, он явно что-то там искал. Деньги? Не исключено…»

Она увидела, как по дороге пылит двуколка следователя, и, сердечно попрощавшись с детьми, зашагала навстречу Ивану Ивановичу.

– Вы просили меня приехать, сударыня, и я в полном вашем распоряжении…

Амалия не стала тратить время даром.

– Дама в синем действительно существовала, и, кажется, я знаю, кого она искала, – выпалила она.

И вслед за этим сообщила следователю ход своих умозаключений.

– Так что ищите даму среди знакомых этого господина. Натали уверяет, что незнакомка была накрашена. Возможно, она актриса.

В то время женщины красились чрезвычайно умеренно, и культ косметики еще не достиг таких масштабов, какие он принял в XX веке.

– Гм… – с некоторым смущением промолвил Игнатов. – Скажите, госпожа баронесса, а что вы думаете о… так сказать, о версии Ергольского? Я имею в виду, что в его сюжете все случилось из-за театральных интриг…

Амалия пожала плечами.

– Раз Матвей Ильич сказал, что всему виной интриги, значит, в конечном счете это окажется не так.

– Почему? – с любопытством спросил Иван Иванович.

– Я читала его книги. Когда он пишет героев с себя… хотя, собственно, это не видимый он, а как бы некое внутреннее «я» автора, в основном идеализированное и воображаемое… так вот, пока он наделяет героев своими чертами, своими мечтами и мыслями, у него получается неплохо. Как только он пытается описать персонажей, которые ему не слишком близки, у него получаются психологически неубедительные характеры. Видно, что господин Ергольский плохо знает людей… или же не стремится узнать их ближе, – задумчиво прибавила Амалия.

Тут, признаться, у Ивана Ивановича мелькнула неуместная мысль, что баронесса Корф как раз знает людей очень хорошо, раз ее тактика с самого начала стала приносить плоды. Но следователь был достаточно умен и свое соображение оставил при себе.

– Я узнала еще кое-что, – добавила Амалия, – и если нам повезет, мне понадобится ваше присутствие для официального обыска.

– Обыска?

– Да. Дело в том, что ночью кто-то забрался в комнату Пановой. Он приложил немало усилий, чтобы остаться незамеченным, но его шаги слышал полицейский внизу, а пятно света на шторах заметил один из детей.

И она рассказала следователю все, что ей удалось узнать.

– Это очень странно, – признался Иван Иванович, подумав. – Боюсь, я совершил ошибку, не выставив еще одного полицейского у дверей ее спальни.

– Ну, если Эльза Карловна не переменила своих привычек, у нас еще есть время, чтобы все исправить, – отозвалась Амалия. – Идем!

Двое сообщников – если можно назвать сообщниками людей, которые сообща расследуют преступление, а не совершают его, – отыскали жену управляющего, которая на кухне давала указания кухарке и прервалась, заметив хозяйку.

– Скажите, Эльза Карловна, – начала Амалия, – вы лично следите за лампами в доме?

Этого жена управляющего отрицать не стала и добавила, что каждый день дважды все проверяет.

– То есть вы заправляете их керосином и следите, чтобы все было в порядке, как и должно быть. Хорошо, мой вопрос такой: сегодня ночью некто прогуливался в доме с зажженной лампой. Она горела четверть часа, возможно, даже полчаса. Можно ли определить по уровню керосина, чья именно это была лампа?

– Ах вот оно что, – протянула заинтригованная Эльза. – Не зря мне показалось, что утром керосина осталось меньше, чем должно быть… Я знаю, госпожа баронесса, кто вам нужен, – добавила она, распрямляясь.

…Анатолий Петрович взлетел по лестнице и хотел было войти в спальню жены, но стоявшая в дверях Амалия решительным жестом остановила его.

– Не сейчас, сударь. Не сейчас!

– Сережа сказал, что следователь задержал моего лакея и производит обыск, а Дуняшу вызвали сюда… В чем дело, в конце концов?

– Господин Игнатов просто делает свое дело, – колюче отозвалась Амалия. – Вы ведь хотите, чтобы убийство вашей жены было раскрыто, не так ли? – И она обратилась к стоявшей у комода Дуняше, которую вызвали сразу же после того, как Петр Линьков был задержан: – Продолжайте проверять вещи, Дуняша. Вы лучше всех знаете, что где лежало у вашей хозяйки. Из этой комнаты что-то пропало, и я хочу знать, что именно…

– Вы обвиняете Петра в краже? – возмутился Колбасин. – Послушайте, я знаю его много лет, актер он не бог весть какой, но в театре он давно, и мы прекрасно знаем, что он и копейки ни у кого не украл…

Амалия повернулась к собеседнику, и выражение ее лица было таким, что Анатолий Петрович, хоть и привык на сцене видеть всякое, тем не менее как-то нечувствительно сделал шаг назад.

– Сегодня ночью, – отчеканила Амалия, – ваш слуга Петр Линьков пробрался в спальню Евгении Викторовны и пробыл тут некоторое время. Его видели, так что отпираться бесполезно. Нам известно, что он что-то искал, и мы хотим понять, что именно это было…

Тем временем Дуняша с расстроенным видом задвинула последний ящик комода.

– Желтый конверт, – сказала она.

– Что? – живо обернулась к ней Амалия.

– У Евгении Викторовны был с собой желтый конверт, – волнуясь, проговорила горничная. – Она хранила там что-то важное и говорила, что он должен ей помочь…