Девушка жимолости - Эмили Карпентер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну? – спросила я, когда он закончил свой рассказ.
– Что «ну»? – Теперь в моем распоряжении было все его внимание, обнаженная грудь, боксеры и все прочее. Это мешало сосредоточиться. Я старалась сконцентрироваться на своем гневе, однако он рассасывался. Отступал.
Я вскинула руки:
– Разве ты не слышал, что Роув сказал? Я должна предпринять что-то немедленно, пока это не случилось и со мной. Срочно нужно перехватить инициативу, пока Уинн не упек меня в какую-нибудь ужасную лечебницу.
– Чтобы этого добиться, тебе нужны силы. Отдых. Правильно?
Я вздохнула, потирая виски. Такой разговор ведет в тупик. А мне нужно было сосредоточиться на решении неотложной задачи. Ведь осталось всего двенадцать дней. Менее двух недель на то, чтобы понять, что это за болезнь и как с ней быть.
– Нашел что-то интересное? – спросила я, указывая на айпад.
Он взглянул на экран:
– Я отвечал на имейл родителям. Они во Франции, поехали в Тоскану на дегустационный тур. Квартира, которую они снимали, свободна до конца месяца. Я могу заказать экспресс-услугу и оформить тебе паспорт за сутки, к пятнице мы бы уже были в Париже, и на свой день рождения ты бы разгуливала по Лувру, уплетая круассаны и макаруны.
– Нет.
– Скажи почему?
– Потому что, Джей, нет у меня лучше перспективы, как рехнуться по ту сторону Атлантики и навсегда остаться в каком-нибудь французском дурдоме, «Фантин» или как там еще.
– Я думаю, они поместили ее в лечебницу, потому что она умирала от туберкулеза.
Я тряхнула головой:
– Ну ты и умник.
– Просто скажи, Алтея, куда отвезти тебя, где ты будешь чувствовать себя спокойно. Скажи! – В его голосе слышалась обида. Видимо, мой отказ от гениального плана бегства в Европу Джея задел.
Я закинула ноги на кровать.
– Дай айпад, и я скажу тебе.
Набрав кое-что, я вернула ему планшет.
– Вот, департамент здравоохранения округа Джефферсон, – сказала я. – Вот куда мне надо, у них там информация обо всех, кто умер после 1908 года.
– Что за информация? – спросил он, глядя на экран.
– Свидетельство о смерти. – Мои пальцы зависли над гаджетом. – Время, место и причина смерти. Только так мы узнаем, говорила ли Вэл правду, действительно ли мама была в Причарде. И от чего умерла – от аневризмы или от передоза. Или от чего-нибудь еще.
Остальные вопросы напрашивались сами собой: если маму и вправду упрятали в Причард, откуда она могла достать таблеток для передоза? И почему отец больше двадцати лет врал всем про мамину смерть? Был ли он как-то в этом замешан? Мне нужно обязательно с этим разобраться. У отца были недюжинные политические амбиции – и неуравновешенная жена. Проблема требовала решения. Он мог убить маму, запросто. За ее спиной не было бдительной семьи, которая потребовала бы ответа. Никто и глазом бы не моргнул, если бы он упрятал ее в государственное учреждение. Уолтер, который по той или иной причине находился на грани самоубийства, явно не стал бы выдавать семейные секреты. А Вэл, бедная истерзанная Вэл, не посмела бы противоречить ни мужу, ни Элдеру.
Одно было очевидно: если моя мама и вправду умерла при сомнительных обстоятельствах, Элдер Белл, генеральный прокурор штата, запросто мог скрыть истинные причины. Мог на всякий случай и свидетельство о смерти переписать. И все-таки мне нужно увидеть этот документ, что бы там ни было написано.
Я отложила планшет, завернулась в простыни и задумалась: даже если отец совершил невозможное, если убил мою мать, это не объясняет того, что случилось с моими бабкой и прабабкой, почему они тоже исчезли, едва им исполнилось тридцать.
Нечто внутри, то, что осталось от этих женщин, до сих пор таящееся в моей ДНК, подсказывало, что случившееся с ними никак не может быть случайным совпадением. Это большая тайна, расследовать которую необходимо с особой осторожностью. Один неверный шаг – и Уинн сдаст меня с потрохами. Я для него обуза. Пункт расходов в списке его активов. А также возможная помеха на пути к посту губернатора. Но почему ему обязательно нужно было заклеймить меня шизофреничкой и навсегда запереть в четырех стенах – этого я не могла понять. Мне казалось, это перебор.
Что он там говорил об отцовском завещании? Что мне будут выплачивать мою долю наследства, только пока я нахожусь под психиатрическим наблюдением. Может, все это завязано на деньгах? Может, мне их полагается больше, чем я предполагала? Что, если Уинн числится моим законным опекуном? Вдруг они оформили такие документы – слышала, что некоторые так делают. Нужно пообщаться со знающим человеком, с юристом.
Я уронила голову. Кто мне нужен – пожалуй, больше, чем юрист, – так это психотерапевт. Это не дело – таскать вот так таблетки в сумке. Нужно поговорить со специалистом, начать принимать профилактические препараты, если предрасположенность к шизофрении действительно есть. Но есть и немалый риск, что, доверившись врачу, я подставлюсь. Если Уинн каким-то образом выйдет на этого врача, то сможет так или иначе убедить его закрыть меня в психушку. А там уже я себе помочь не смогу.
Нужно выбираться отсюда. Причем времени в обрез.
И еще одно.
Джей не должен видеть меня в таком состоянии.
Я стиснула зубы в отчаянии: что за мысли лезут мне в голову? Какое мне дело до Джея? Веду себя как старшеклассница, будто между нами и вправду есть отношения, а это совершенно не так.
Боже. Что со мной? Нужно отбросить все лишнее. Почему бы мне не спровадить Джея?
Он снова взял телефон и застрочил как сумасшедший. Я смотрела, как он согнулся над трубкой – сухие мышцы, выступающие позвонки. Гладкая загорелая кожа. Совершенство.
– Тебе нужно ехать, – с трудом выговорила я. – Возвращайся в Мобил.
Он поднял глаза от светящегося экрана:
– Что?
– Ну не знаю. – Я мяла в руках край простыни. – Разве тебе не нужно искать работу, нет никаких дел?
– Я работаю в строительной компании отца. Бухгалтерский учет и налоговый консалтинг.
– Так почему ты… не занимаешься консалтингом?
– У меня гибкий график. – Он выпрямился. – Ты хочешь, чтобы я уехал?
– Не в этом дело. Просто есть наверняка куда более увлекательное и полезное занятие, чем преследовать моих дружков-наркоторговцев или устраивать мне ванну с пеной. Пытаясь одновременно заманить меня в Орандж-Бич или в Париж.
– Не знаю, – ухмыльнулся он. – Это тоже неплохое занятие.
– Я серьезно.
– Я тоже. – Он смотрел в упор. – Что бы ни произошло, это не изменит моего отношения к тебе, Алтея.
– А как ты ко мне относишься?
Он опустил глаза, лицо покраснело. Вид, мне показалось, нервозный. Даже, пожалуй, виноватый.
