Алмон - Галина Полынская

Прозрачная сфера зависла над центром стола, в ней хорошо просматривались далекие пейзажи Дворцового Парка. Не прикасаясь к Оку, королева медленно вращала его, и пейзаж послушно менялся: промелькнули фонтаны, показалась центральная подъездная аллея, запруженная роскошным наземным транспортом. Дворец был так щедро иллюминирован, что казалось — у него светятся абсолютно все окна.

— Похоже, там что-то мощно празднуют.

На реплику Сократа никто не обратил внимания, общее внимание было приковано к Тайному Оку. Оно проникло во Дворец и понеслось по ярко освещенным коридорам. Насмотревшись на столь парадную атмосферу, Терра уверенно повела невидимого шпиона к Малахитовой Зале.

Поблизости от юноши постоянно крутились Дракула и Палач, наконец-то пришедшие в себя после такого потрясения. Палач Нэскею пришелся по душе, а Дракула не очень — юноша не раз ловил на себе его колючие взгляды.

Зазвучала плавная, настолько прекрасная музыка, что, несмотря на сильное опьянение и плохо повинующиеся ноги, Нэскей направился к жгучей брюнетке, издали пожиравшей его огромными черными глазами. В солнечно-оранжевом платье, прекрасно гармонирующим со смоляными волосами, убранными в высокую прическу, с обнаженными плечами и глубоким декольте, — девушка была дивно хороша.

— Ты великолепна, — сказал Нэскей, беря ее за руку, — идем со мной.

Юноша вывел ее на середину Залы, обнял и закружил в танце. Пышные юбки девушки летели и вились вокруг Леброна, она смотрела на юношу бездонными, обволакивающими глазами, не замечая, что молодой повелитель танцует в воздухе, не касаясь ногами малахитового пола.

— Разве он может быть здесь? — Олавия недоверчиво разглядывала пышное, шумное сборище.

— Вполне, — Терр-Розе осторожно перемещала Тайное Око, вглядываясь в лица.

— Терра, ты хорошо усвоила, как выглядит Леброн? — уточнил Сократ.

— Да! — королева внимательно рассматривала людей. — Отсутствием зрительной памяти пока что не страдаю…

— Не известно, если уж страдаешь отсутствием совести и принципов…

— Сократ! Пожалуйста! — взмолилась Олавия.

— Все, молчу.

— Вот он! — воскликнула Терра и ее руки, непроизвольно дрогнув, сместили изображение.

— Где? — Аргон с Олавией приблизились к сфере.

— Сейчас… сейчас… вот… вот он.

— Где? Не вижу.

И вправду, Олавия не наблюдала никого похожего на Леброна.

— Да вот же, в красном, танцует с черноволосой женщиной в оранжевом платье.

— Нет, он же совершенно не… — Олавия осеклась. — Это действительно Леброн! Посмотри, посмотри, — она тронула мужа за плечо, — почему он так одет?

— На нем все регалии Молодой Власти Империи, — задумчиво изрек Сократ.

Аргон молча смотрел, как руки Леброна блуждают по спине незнакомки, она смотрела на юношу взглядом, выдающим все ее желания. Прижимая девушку к себе, Леброн двигался с легкостью и умением опытного танцора.

— Надо же, а я и не знала, что он так умеет танцевать. Аргон, ты приглашал ему учителей? — Олавия была поражена переменами в сыне.

— Да, конечно, но они с ним напрасно мучались. Леброн терпеть не мог танцы и был на редкость неуклюжим, — в голосе Аргона прозвучало напряжение.

— Ну, значит, не так уж и напрасно мучались…

— Тише, — сказала Терра, — он что-то говорит.

— Пока что ты нравишься мне больше всех, — развязно произнес юноша, проводя пальцами по линии ее декольте. — Хочешь быть моей первой женщиной?

— Неужели я буду у вас первой? — незнакомка вскинула брови в притворном изумлении.

— Тебя не устраивает очередность? — его голос сделался грубым.

— Ну, что вы, мой повелитель, стать вашей женщиной — моя мечта! — она слегка приоткрыла губы и опустила ресницы.

Леброн склонился к ней и принялся жадно целовать ее лицо и губы.

— Быть может, пойдем прямо сейчас? — прошептала брюнетка.

— Сейчас не могу, — голос юноши охрип, — мне еще предстоит Посвящение, а уж потом десерт.

— Я стану для вас прекрасным десертом!

— Не сомневаюсь.

— А вы сделаете меня королевой Марса?

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Я тебя сделаю королевой.

Терр-Розе презрительно фыркнула:

— Ага! Сделает! Королевой! Тебя!

— Тишина! — крикнул юноша.

Все почтительно смолкли, разворачиваясь в его сторону. Наступая сапогами в тарелки, Нэскей влез на стол и втащил за собою брюнетку.

— Слушайте все! — крикнул он. — Вот королева этого вечера и королева Марса!

Зала прогремела овацией, заиграла музыка, на этот раз она была быстрой и возбуждающей. Стоя на столе, Нэскей снова принялся осыпать даму поцелуями, кусая ее губы и шею.

— Что же это? — растерянно, жалобно произнесла Олавия. — По-моему, он слишком вошел в роль и переигрывает…

— Если он играет, то он просто гений актерского мастерства, — задумчиво заметил Сократ.

— Что ты хочешь сказать? — дрогнул голос Ластении.

— Пока ничего толкового.

— Прошу всеобщего внимания! — раздался до боли знакомый голос, и Терра непроизвольно перевела Око на говорившего.

На Патриции была одежда того же цвета и покроя что и на Леброне, лицо Владыки светилось.

— Сегодня мы празднуем возвращение домой моего единственного сына, — продолжил Патриций. — Но для того, чтобы он стал Молодым Повелителем, навек соединившись с Марсом и Дворцом, Нэскей должен пройти Посвящение.

— Посвящения! Посвящения! — взревела толпа.

Патриций поднял руку, призывая к тишине. Юноша спрыгнул со стола, стаскивая следом свою брюнетку, и встал рядом с Повелителем.

— Не может быть… — прошептала Олавия. — Леброн совершенно пьян!

— Да начнется обряд Посвящения! — повелел Патриций.

Зазвучала тихая музыка. Свет постепенно гас, на стенах вспыхнули огненные светильники, в подсвечниках загорелись свечи. Гости рассаживались разворачивая кресла так, чтобы все видеть и ничего не пропустить. Шелест одежд, шепоты, покашливания — словно обычная публика в зрительном зале готовилась к началу театрального действа.

На пару мгновений малахитовое пространство погрузилась во мрак, а когда огни вспыхнули вновь, в центре Залы возникло странное массивное сооружение. На короткие когтистые лапы опиралась широкая платформа, оббитая черной материей, по бокам распахнулись перепончатые крылья и, словно треугольная спинка, украшение в виде кучи отрубленных человеческих голов. В дрожащем свете факелов их выпученные глаза, раскрытые в беззвучном крике рты, гримасы мучения и боли под аккомпанемент стонущей музыки, производили эффект: стол-трон казался живым агонизирующим организмом.