Несравненная - Барбара Картленд

— Спасибо вам, — ответила Аморита, — спасибо большое.

Когда слуги ушли, она положила руку брату на лоб.

Он был еле теплым. Аморита не на шутку встревожилась, так как дыхание Гарри было прерывистым, а лицо — мертвенно-бледным. Он находился в состоянии глубокого наркотического отравления. Безусловно, он не был пьян, а был опоен этим неведомым снадобьем. Но, к счастью, яд не сильно подействовал на него, поскольку сердце билось и он все же дышал.

«Как люди могут совершать такие подлые поступки?» — спросила себя Аморита.

Оставив открытой дверь между их комнатами, она вернулась к себе.

Конечно же, она ожидала совсем иного финала этого их странного, но в то же время такого необычного и волнующего приключения.

«Если с Гарри все будет в порядке, мы незамедлительно уедем завтра утром, — подумала она. — Не могу видеть эту Зену!»

Затем она еще раз подошла посмотреть на брата, который лежал абсолютно неподвижно, а потом и сама легла к себе в кровать.

Она не стала гасить свет, думая, что если Гарри вдруг подаст звук или пошевелится, она сразу же сможет подойти к нему.

Немного позже в дверь снова кто-то постучал. В комнату вошел граф.

Он держал что-то в руках. Подойдя к кровати Амориты, он положил это «что-то» перед ней.

Взглянув, она увидела, что это был тот самый чек, который получил Гарри в награду за то, что она выиграла конкурс и получила титул «несравненной».

— Вы нашли его? — воскликнула девушка.

— Да, нашел, — металлическим, немного угрюмым голосом ответил ей граф, — а также еще два чека, которые эти аферисты выманили или украли у других гостей, которые напились или, скорее всего, которых тоже напоили до такого состояния, что они не смогли противостоять злодеям.

Он не стал дожидаться ответа Амориты и продолжал:

— Я приказал им обоим убираться из моего дома немедленно. И обязательно лично прослежу, чтобы Мартина с позором выкинули из нашего клуба!

— Я так рада… что мне удалось спасти вас от этой отравы, — сказала Аморита, — но я и предположить не могла, что эта женщина… сделает что-нибудь подобное… с Гарри!

— С ним все будет хорошо, — успокоил ее граф. — Я и раньше что-то слышал об этом снадобье. Оно выветривается через двадцать четыре часа. Так что наутро останется только головная боль.

Говоря это, он присел на край кровати Амориты.

— А теперь, Рита, скажи, что же делать нам с тобой? — проникновенно спросил он.

Девушка с удивлением посмотрела на него.

— Я имею в виду, что я все-таки выиграл тебя на этом конкурсе и теперь хочу рассказать тебе, какие у меня планы насчет тебя.

Аморита не могла вымолвить ни слова. Она уставилась на молодого человека, не понимая, о чем он вообще говорит, а граф продолжал:

— Я куплю тебе один из самых красивых особняков в Челси или на Сент-Джонс-вуд, если хочешь. Обещаю, что у тебя будут самые лучшие лошади и для верховой езды, и для экипажей. Что касается ожерелья… я буду покупать тебе куда более изысканные украшения!

— Но я… я не понимаю… о чем вы говорите, ваша светлость? — запротестовала Аморита.

Видя, что она явно озадачена, граф поспешил ей объяснить:

— Основным условием сегодняшней вечеринки было то, что каждый из моих приятелей должен был привести с собой самую привлекательную, по их мнению, и красивую «несравненную» Лондона, поскольку у меня самого не было времени на поиски. Понимаешь?

— Я… я… уверена, что Гарри ничего… ничего об этом не знал, — запинаясь, сказала девушка. — И как это возможно… как я… вообще… могу принять от вас все это? Зачем?

— Очень просто, — ответил граф. — И я уверен, что мы будем с тобой просто счастливы вместе!

Он улыбнулся ей, потом уже совсем другим тоном, подсаживаясь все ближе, сказал:

— Ты такая красивая! Я знал с самого начала, когда ты только вошла, что ты совсем, совсем другая. Не такая, как все остальные женщины, собравшиеся здесь.

Он немного помедлил, потом продолжил:

— Мне очень жаль, что это случилось с Гарри. Но я не могу больше ждать. Я так хочу тебя, и ты не представляешь себе, что значишь для меня. Пойдем ко мне в спальню или, может, ты хочешь остаться здесь?

Тут Аморита наконец поняла, что он имел в виду.

Она шарахнулась от него в сторону и сказала:

— Нет… нет, конечно же, нет! Как вам вообще могло прийти в голову… нечто подобное? Я не думала… не знала… что эти женщины… которых вы сюда… пригласили… что они такие!

Теперь граф уставился на нее с явным недоумением.

— Ты — не знала? Тогда кто же ты? Откуда взялась, черт возьми?

Аморита вспомнила, что говорил ей Гарри: граф не должен был узнать правду. Ни в коем случае.

— Я… я… актриса, — соврала она. — Хотя у меня… пока… не было ролей на сцене. Пока.

— Актриса! — повторил рассеянно граф, как будто впервые слышал это слово. — Тогда получается, что Гарри нарушил правила?

— О, пожалуйста! Вы не должны на него сердиться, пожалуйста! — взмолилась Аморита. — Подруга, которая должна была его сопровождать, подвела его в последний момент. Мне было так его жаль… И я предложила пойти вмести с ним.

— Понятно, — медленно произнес граф, как будто пытаясь осмыслить все сказанное. — И я полагаю, что на тебе одежда этой подруги? Тебе она не очень-то впору.

— Да… так и есть, — призналась Аморита.

Она очень боялась, что граф может потребовать от Гарри вернуть выигранные деньги, поскольку тот нарушил установленные правила.

Поэтому умоляющим голосом она попросила:

— Пожалуйста… пожалуйста… не сердитесь на Гарри! Он поступил так, потому что… он очень… хотел участвовать в скачках… Это я убедила его взять меня с собой. Я сказала, что если пойду с ним… никаких трудностей не будет…

Граф смотрел на нее, как ей показалось, довольно странно.

Потом сказал:

— Из всего, что ты мне тут наговорила, — он немного запнулся, — я могу сделать вывод, что ты просто очень любишь Гарри и не хочешь его покидать ради кого-то другого. Да?

— Я… очень его люблю! — согласилась Аморита.

Граф вздохнул.

— Ну и хорошо, — с грустью сказал он. — Вечер закончился совсем иначе, нежели я мог ожидать. Надеялся я, по правде сказать, на другой финал. Но сейчас, конечно же, когда Гарри в таком состоянии, тебе нельзя его оставлять.

— Спасибо… спасибо за понимание, — прошептала девушка.

— Ничего труднее в моей жизни еще не было, — усмехнулся граф самому себе. — По правде говоря, Рита, ты мне испортила всю вечеринку.

— Простите меня, — пролепетала она.

Аморита с мольбой в глазах посмотрела на него.