Леди Ру - Владимир Станиславович Елистратов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юристом в «Трансмеде» работала некто Саша, существо совершенно абстрактного возраста – от 25 до 55. Сначала эта Саша мне очень не понравилась: какого-то мышино-пыльного цвета волосы, такие же глаза, лицо слегка лошадиное, бледное и вроде бы сонное. Рот чуть-чуть приоткрыт. Всегда. То ли дура, то ли флегма, то ли все вместе. Летаргический вурдалак какой-то. Второгодница из лесной школы. Я даже спросила Аллу шепотом в коридоре:
– Ал, а эта Саша, она… блатная, что ли?
– Что, не понравилась тебе Саша? – улыбнулась Алла.
– Да нет, не то чтобы… Просто… Прямо как соя диетическая.
– Ну да, соя… Значит, так. Александра Александровна Приговорова. Хорошая фамилия, правда? Вообще-то она Вышинская по маме, что тоже, согласись, пикантно. Тридцать пять лет. Трое детей. Девочка, мальчик и мальчик. Все трое – от разных. Мужья посланы. Заметь: они посланы ею, а не она ими. Что не байка. Отвечаю. Двое из них вот тут, у фикуса, рыдали при мне, орошая фикус. Умоляли Сашу вернуться в семью. И были посланы. Юрист высшего класса. Мастер спорта по стрельбе. Конным спортом увлекается. Парашютистка. Через месяц у них свадьба с Сергеем.
– Это – с шофером?
– Ну да.
– Ого! Может, он поэтому такой… печальный.
– А ты язва! Нет, Саша – супер. К ней привыкнуть надо, приглядеться, прислушаться и привыкнуть. Перл. Чувство юмора – удивительное. Профессионал – настоящий топ. Погоди. Время пройдет – поймешь.
Аллин прогноз на следующий же день оправдался. С Сашей мы сдружились. И она неоднократно мне помогала мудрыми советами.
Программиста-инженера звали Ваня. Ваня был на вид классическим Ваней: уши – топориком, нос – валеночком, серо-бутылочные большие глаза распахнуты и, кажется, говорят: «Ой, как все в этом мире странно и интересно! Уяй, как суперски все в нем!»
В общем – простота.
Алла, не дожидаясь моих сомнений по поводу Вани, тут же дала мне комментарий. На ушко:
– Иван Мулебякин. Двадцать три года. Закончил Питерский университет. Сам из Сибири, из села… забыла, как называется. Что-то типа Пьянки или Упойки. Как-то так. Можешь у него уточнить. Сначала стал победителем Сибирской олимпиады среди юных программистов. Потом взял золото по России. Поступил по результатам Олимпиады в Питерский университет. Ну, закончил. Экстерном почти. После окончания его звали и в Принстон, и в Гарвард, и на «Сони», и дядюшка Гейтс весточку послал Ване со всякими нежностями, и еще куда-то его тянули, но Тимур его жестко перекупил. Кстати, в мировом рейтинге хакеров, негласном, конечно, он – номер четыре. Взламывает все. У него кличка есть, ее во всем мире знают: «Муля». Эм, ю, эл, джей, эй. Эта «Mulja» на компзащитах всех банков и спецслужб мира стоит. Вроде: «Осторожно, убьет!» Защита стоит, а он все равно ломает. И ничего ему не сделаешь, этому Ване Мулебякину. Вот так вот посмотришь на него: лопоухое недоразумение. Да? А поди ж ты. И, главное, душа человек. Святой, наверное. Ему Тимур знаешь, сколько положил?
– Сколько?
– Сорок тысяч евро.
– В год?
– В месяц, какой год… Квартиру трехкомнатную ему купил. Машину. К машине Ваня вообще не подходит. Потому что в ней компьютера нет. В квартире живет в одной комнате, где компьютер. В другие даже не заглядывает. А деньги в свою деревню переводит. Братьям, сестрам и матери. У него два брата и две сестры. Школу там сейчас строят на Ванины деньги. Детдом в районе. Бывают же люди. Женить его надо. А может, наоборот, – не надо… Ладно, пойдем перекусим. Соня нам сегодня что-то итальянское соорудила. Кстати, про Соню. Она уже давно русская, в третьем, считай поколении. Но кровь у нее забавная. Ты про Чан Кайши слыхала?
– Ну да, конечно.
– Это его правнучка. Готовит – с ума сойдешь. Гран-при у нее был в Париже кулинарный. Ее там Тимур и перекупил. Он вообще любит, чтоб с ним яркая публика работала. Чтоб генеалогия у всех была веселая. У него у самого с этим тоже… забавно.
– Да? Что он – родственник Фрунзе, что ли? Или Гайдара?..
– Тамерлана. Я не шучу.
– Ого! Про тебя, Алл, не спрашиваю…
– А чего про меня спрашивать… Я ж тебе говорила: я ведьма. Потомственная. В шестом поколении – точно. С двух сторон у меня такая дурная наследственность – с русской и с ирландской.
– Ого! Вот ты рыжая-то откуда…
– Точно.
Мы зашли на кухню. Нас встретила Соня, очень красивая девушка. Я что-то читала про фарфоровую кожу у китаянок и про прочее. Действительно: Соня была красива почти неестественной миниатюрно-фарфоровой красотой. Глаз не оторвешь. Ходит такой загадочный фарфоровый иероглиф… Вернее, плавает, парит в пространстве.
– Знакомьтесь, – сказала Алла. – Только скорее, а то есть хочется.
– Соня.
– Дуся.
– Что у нас, Сонь, сегодня?
– Минестроне, лазанья.
– С грибами?
– С грибами.
– Что пить будем? Бардоленцию?
– Как просили.
– Как ты, Дусь, насчет Бардоленции?
– Это что такое? Бордо?
– Нет, Бордо – это Бурдашка. Так Ноздрев говорил. Классика. А это – Бардолино.
– Итальянское?
– Итальянское. Я, Дусь, люблю все простое и итальянское. Не люблю я все эти гребешки в винном соусе. И прочие фуа-гра. Простое деревенское Бардолино, супчик простой и простая лазанья. Щи да каша… А? Как тебе?
– Я – за. Я насчет гребешков – никак не в курсе. И про фуа-гра…
– Кстати, Дусь… о фуа-гра… – Алла оценивающе оглядела меня сверху вниз, а потом сверху вниз. – Ты давно взвешивалась?
– А что?
– А то. Мне кажется, ты похудела. И очень сильно.
Я почти ничего не ела целых два дня. И до этого неделю почти ничего не ела. И в зеркало почти не смотрелась.
– Ну-ка иди сюда! – Алла повела меня за руку через коридор. Мы завернули в одну из комнат. В комнате стояли велотренажер и весы.
– Взвешивайся.
Я встала на весы. По экрану стремительно промчалось стадо каких-то сумасшедших не то девяток, не то восьмерок. И затем как-то помпезно-парадно высветилось: «74».
– Надо же! – вырвалось у меня. – Шесть килограммов скинула!
– Это все нервы… Много, – серьезно сказала Алла. – Слишком. Тебе надо килограмма два-три набавить.
– Зачем?!
Она опять резко потянула меня за руку, так, что я чуть не ухнулась с весов, и подтащила к зеркалу.
– Смотри! Это что за Освенцим?
Я посмотрела на себя. Лицо действительно вытянулось. Овал как-то угловато оквадратился, что ли. Опрямоуголился, провалившись на щеках. Обозначились скулы. Глаза… не то чтобы ввалились: они смотрели как-то испуганно. Как у зэков на фотографиях 30-х годов.
– Это – нормально?! – патетически спросила Алла. И сама ответила: – Нет, это ненормально. Твой нормальный вес, Дусь, равен (минимум) году твоего рождения. 75. Ясно? И еще кило запаса. На случай нервов.