Бои у Халхин-Гола (1940) - Давид Иосифович Ортенберг

контуров машин. С минуты на минуту можно было ожидать приказания на вылет, но этот туман… Он не собирался рассеиваться. Земля, обильно вспоенная дождями, дымилась, как кипящий котел.

Сообщение: «Бомбардировщики в воздухе. Легли на курс». Минут через десять они будут над нашей площадкой. Туман сгущается. Тов. Шибаев задумчиво глядит на его вьющиеся клубы.

— Ну как, комиссар, — спрашивает он.

— Летим! — твердым голосом отвечает комиссар.

— Правильно, — одобряет Шибаев и командует: — По самолетам!

Самолеты командира и комиссара первыми отрываются от земли и тотчас же пропадают в непроницаемом тумане. За ними в густую белую мглу уходят один за другим самолеты эскадрильи.

Созвав митинг, я рассказал техническому составу о начавшемся по всему фронту наступлении с задачей — разгромить и уничтожить без остатка войска японских провокаторов.

Техники, мотористы и оружейники выступили с заверениями, что они отдадут все силы, чтобы материальная часть работала безотказно. Они сдержали свое слово.

В этот день наша часть совершила пять боевых вылетов.

Задача была выполнена с честью. В тесном боевом содружестве с наземными войсками сталинские летчики смели с лица земли японские войска у реки Халхин-Гол.

Младший политрук А. КРАЙКИН

ПОЛИТРУК В БОЮ

Всего лишь за восемь месяцев до событий на Халхин-Голе я окончил Военно-политическое училище имени Энгельса.

Сильно чувствовал недостаток военной практики. Но вот мне посчастливилось попасть на фронт.

Боевая обстановка. Сборы. С командиром роты мы продумали и составили план. Необходимо было вплоть до мелочей проверить систему управления, снабжения, боевого питания роты. Нужно было принять приписной состав, расставить людей на места, проверить каждого человека, с каждым поговорить, уяснить для себя склонности и характер каждого бойца.

В самый разгар сборов выбыл командир роты. Пришлось работать с удвоенной энергией до назначения нового командира. Следовало узнать, в чем нуждаются вновь прибывшие бойцы, и помочь им, осветить перед ними международное положение, разрешить все вопросы, которые у них возникали, провести ряд бесед и лекций. Хорошо помогала мне комсомольская организация, в частности ее секретарь тов. Балдин.

Лично и с помощью комсомольцев он организовал лекции, беседы, читки газет. Одновременно нужно было готовиться к предстоящему длительному маршу, пригласить врача, санитарного инструктора, продумать свой опыт и опыт старослужащих бойцов и командиров.

Еще до марша были подобраны беседчики — младшие командиры Старостин и Сумароков, красноармеец Степанов. Они энергично взялись за работу. На каждом привале вытаскивали газеты, проводили читки и беседы. Старые бойцы Минин, Тимофеев делились опытом боев и рассказывали о том, как они гнали барона Унгерна и генерала Семенова с территории Монгольской Народной Республики. Бойцы с восторгом слушали «старичков». Впоследствии, в боях с японцами, практика этих «старичков» очень пригодилась.

Кроме газет, на марше неизменными друзьями были гармошка и бубен. Старшина Овсянников — замечательный гармонист. Он превосходно играл и в пешем строю и на коне. Гармонь, бубен и веселые песни ободряли бойцов в тяжелом пути по монгольским степям и горам. Не было у нас за время марша ни одного выбывшего из строя.

Необычна и нова была работа в автомашинах. Под шум мотора приходилось проводить беседы, писать, несмотря на качку, политдонесения, рапорты. Необходимо было строго следить за самочувствием каждого бойца и предупреждать случаи аварий. О сне не было и речи, особенно ночью, когда машины шли с потушенными фарами.

Хамар-Даба. Здесь тщательно готовились к предстоящему бою с японцами. Уже слышны выстрелы артиллерии, видны разрывы снарядов и бомб. Здесь еще раз с командиром роты тов. Мироненко тщательно проверяем все до мелочей, чтобы не спохватиться после, когда будет уже поздно.

Хорошо помогала нам газета «Героическая Красноармейская». Она рассказывала о коварных приемах врага, о его тактике. Она показывала героизм бойцов Халхин-Гола, давала советы и направляла нашу подготовку к предстоящим боям. Нам, разведчикам, было особенно это дорого, так как в разведке мы первыми сталкивались лицом) к лицу с хитрым и коварным противником.

В самом бою выявилось, что политрук должен быть не только политработником и военным специалистом, но и хорошим хозяйственником. Когда рота осталась без старшины, пришлось поработать и за него. Взять хотя бы снабжение водой. В условиях Монголии это — дело первостепенной важности.

Было так. Тылы находились у реки Халхин-Гол, а бойцы целые сутки были без воды. Вступили в бой. Пошли в разведку.

Из рапорта красноармейца В. Устимова

Вторые сутки на исходе. Воды по прежнему нет. Болит сердце за каждого бойца. Чем помочь? Не могут дальше итти Евсеев, Ласточкин. Бойцы изнурены. Бегу, останавливаю проходящий танк, достаю 3–4 кружки этой чудесной влаги. Немного с бензином, но ничего. Досталось каждому не больше чайной ложки. Бегу дальше. О, радость! Машина, старшина Батухтин, вода. Но, увы! Ее мало. На семьдесят девять человек — одна каска. Затыкаю в каске отверстие и несу бойцам. Сперва по одной столовой ложке, потом по другой. Осталась фляга с водой, это для первого взвода, который находится в двух километрах от нас. С полной флягой бегу туда. Встречают с улыбками. Двое суток без воды, позади десятки километров, жара тридцать градусов, а они еще в состоянии улыбаться. Милые мои! «Сейчас плясать будем», — шутят бойцы. Прикладываю каждому к губам флягу. Одна фляга — на тридцать человек. Еще на дне три-четыре капли, отдаю и это. А сам отошел за куст, пососал тряпочку, которой была обвернута пробка фляги. Стало немного легче.

И через несколько часов пришла вода! Воды сколько угодно. Бойцы напились. Один или двое даже промыли глаза, — умываться как следует еще нельзя, это роскошь. Но скоро наступило и это время. В окопчике устроили «неприкосновенный запас» — врыли банку из-под бензина, которую я выпросил в полковой артиллерии, да три банки из-под боеприпасов. Врыли в землю плащ-палатку. Воды достаточно. Но снабжение все же еще не регулярное. Нужно беречь воду, дорожить каждой каплей. Бойцы пошли в разведку на 7–8 километров в тыл врага. Даю всем по кружке напиться, наполняю фляги. Придут, напою снова. После, когда воды стало сколько угодно, долго мы вспоминали это пережитое время…

— Помните, товарищ политрук, как вы нас — из ложки отпаивали, будто малых ребят?

Что говорить, — конечно, помню. Да разве забудешь!..

Военный опыт пригодился мне, когда был ранен командир роты тов. Мироненко. Я ходил с бойцами в разведку, в атаку. Шесть суток находились в обороне, сдерживая превосходящую силу противника. Из окопа в окоп перебегал к каждому бойцу с газетами и новостями. Тут же,