Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания — исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим. Судить историю вы будете вместе с нами. У вас есть возможность голосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.

Тема сегодняшних слушаний простая. Объяснять ничего не надо. Достаточно произнести имя — Егор Гайдар. Немногие персонажи в нашей долгой истории, а в ней имеются персонажи яркие, удостоены такой ожесточенной оценки. В нашей истории много несправедливостей, жестокостей, невинных жертв. Все они в массовом сознании находят объяснение, оправдание или забвение. Егору Гайдару не могут простить денег. Уже не в одном поколении живет уверенность — Гайдар ограбил народ. Главный вопрос нашего процесса — «Гайдар: созидатель или разрушитель?»

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории.

Номера телефонов вы видите на своих экранах.

Сторону обвинения на процессе представляет политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.

Сторону защиты представляет писатель Леонид Млечин.

Прошу вывести на экран материалы по делу.

Материалы по делу.

«В начале 90-х начался один из самых острых экономических кризисов в российской истории. Свободные цены взлетели в 5-10 раз. Денежная эмиссия привела к гиперинфляции и обесцениванию сбережений. Образовался немыслимый для мирного времени бюджетный дефицит. Егор Гайдар и его команда в то время проводила рыночные реформы.

Мало кому понятные инициативы Гайдара никогда не пользовались популярностью, хотя все знали: с рухнувшей советской экономикой надо было что-то делать. В конце 91-го президент Борис Ельцин объявляет о начале радикальных экономических реформ. При непосредственном участии Егора Гайдара была проведена либерализация цен и внешней торговли, приватизация. Эффект оказался катастрофическим. Люди часами стояли в очередях за ваучерами. Появились продукты, но стало не на что их покупать.

Но сторонники экономиста утверждают, что в условиях того времени Егор Гайдар выбрал единственно возможный вариант радикальных реформ и показал себя блестящим экономистом и смелым новатором. Оппоненты считают, что цена реформ оказалась неоправданно высокой. Негативные последствия связывают не только с самими реформами, но и с тем, что их не провели раньше и так и не довели до конца.

Тем не менее, сегодня все чаще звучат заявления о том, что самому факту своего существования нынешняя Россия обязана проводившимся в начале 90-х годов экономическим переменам.

Правда ли, что в начале 90-х только шоковая терапия могла помочь стране выбраться из кризиса? Какие ошибки были допущены, и была ли у тех реформ реальная альтернатива?»

Сванидзе: До начала прений у меня вопрос к Млечину и Кургиняну — тема актуальна сегодня?

Пожалуйста, сторона обвинения, Сергей Ервандович.

Кургинян: Мне все время кажется, что самое актуальное сейчас — это, как ни странно, история. Егор Гайдар — это уже часть этой истории. Народ, который забыл свою историю, не просто обречен ее пережить вновь. Народ, который не понимает свою историю, в сущности, не является народом. Ибо народ — это и есть субъект, который творит эту историю. Государство, которое мы то обожествляем, то, наоборот, дискредитируем — это только средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение.

В этом смысле нет ничего более актуального, чем история, и нет ничего более страшного, чем мифы о ней. И совершенно неважно, какие это мифы. «Сон разума рождает чудовищ». Поэтому для нас здесь важно не проклинать и не прославлять, а научиться понимать. Нам надо понять этот феномен во всей его глубине. Нам надо назвать те конкретные факты, которые говорят за и против.

Нам надо отойти от существующих проклятий и, наоборот, от всяких прославлений. Нам надо обнажить суть и дать ее обществу. Это шанс на то, что общество наше будет двигаться правильно.

Сванидзе: Спасибо. Пожалуйста, сторона защиты, Леонид Михайлович.

Млечин: Благодарю Вас, Ваша честь. Я даже не особенно вижу историчность, такую историческую часть нашего сегодняшнего расследования. Потому что вопрос стоит о том, какими путями развиваться стране, какими путями развивать экономику. Эти проблемы волнуют нас сегодня столь же остро, как и в 91-м году.

Ваша честь, наша сторона берется доказать, что Гайдар не был разрушителем, потому что все, что можно было, разрушено до него. Люди моего поколения и те, кто старше, наверняка помнят, что происходило даже в нашем городе в тот момент, когда здесь не было ни продуктов, ничего, ходили страшные слухи о голодных бунтах, которые нас ждут, о зиме, которую мы не переживем, потому что не будет тепла. Страна находилась в абсолютной катастрофе.

Действия команды Гайдара сначала в роли министра, потом вице-премьера — главой правительства ведь его так и не сделали, он исполнял обязанности всего несколько месяцев, — действия команды Гайдара носили характер необходимости. Это была кризисная ситуация, в которой действовали прибывшие на место спасатели, кризисная команда.

Мы беремся доказать, что они сделали все, что могли. Если сегодня наши власти, правящая партия, говорят о развитии России, об успехах России, то они основываются на той базе, которая была заложена командой Гайдара. Благодарю Вас, Ваша честь.

Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы приступаем к нашим слушаниям.

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Тема наших слушаний: «Гайдар: созидатель или разрушитель?».

Мой первый вопрос обеим сторонам: «Была ли политическая фигура Гайдара вызвана историческими процессами в стране?»

Прошу сторону обвинения, Сергей Ервандович. Ваш тезис, Ваш свидетель. Прошу.

Кургинян: Чтобы человек был вызван историей, действительно, кризисным моментом этой истории, и он просто вышел на передний край и сказал: «Это я, и я буду нечто делать» — это как бы, так сказать, одна из версий личности Гайдара, о которой много говорят. «Он пришел, он сказал, он, так сказать, сделал». Но что же он сделал? Я прошу вывести на экран график валового внутреннего продукта.

Сванидзе: Пожалуйста, доказательство обвинения.

График реального годового ВВП России с 1990 по 2009 год (Источник — Росстат http://www.gks.ru/bgd/free/b01_19/IssWWW.exe/Stg/d000/i000230r.htm, данные за 2009 — согласно прогнозу МВФ за июль 2009, данные до 95 года — http://e-reports.hut.ru/graph/gdprus.htm)

Кургинян: Посмотрите на этот график. Посмотрите на него внимательно. Это график реального валового внутреннего продукта в сопоставимых ценах. За 90-й, 91-й, 92-й, 93-й, видите годы? Вот это дно. Это дно находится ниже 50 %. Это объективные данные всех статистических инстанций.

Теперь я вам говорю, что в ходе Великой Отечественной войны, по разным данным, я специально выбрал как максимальные, так и минимальные, мы потеряли от 25 до 35 % валового внутреннего продукта. Значит, в ходе вот этой кривой, которая объективна и не зависит от того, какие у нас ценности и идеологические предпочтения, мы потеряли больше.

Я хочу спросить у Виктора Владимировича Геращенко, которого считаю самым мудрым финансистом страны и экономистом, и человеком, наиболее компетентным в этих процессах, и спокойным, взвешенным. Скажите, пожалуйста…

Сванидзе: Представьте, пожалуйста, Виктора Владимировича, кем он там был.

Кургинян: Виктор Владимирович Геращенко, профессор, доктор экономических наук, бывший председатель Центрального Банка Российской Федерации. Международная экономика, экономика страны — я не знаю другого человека, который знает больше. Виктор Владимирович, скажите, пожалуйста, что Вы думаете по этому поводу, какова Ваша взвешенная оценка?

Виктор Геращенко, профессор, доктор экономических наук, председатель ЦБ РФ 1992–1994 гг.: Ну, Вы знаете, мне кажется, мы не должны как бы говорить про Егора Тимуровича, плохой он, хороший. Ясно, что он думал, что он делает правильно, но, на мой взгляд, он был идеалистом, поскольку он не знал экономики совершенно, никогда в ней не работал, а работая в журнале «Коммунист» или «Правда», где он возглавлял потом экономический отдел, все-таки у него руки не доходили до реальной экономики.

И это падение, хотя оно, естественно, страшно и показательно, но мы, наверное, не должны забывать и того, что все-таки у нас в стране был чрезвычайно развит военно-промышленный комплекс, и даже он был в какой-то степени гиперболирован. И то, что как бы сокращение…